Виктор Рубцов
Когда в фильме «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» герой Георгия Буркова уверяет друзей: «Я не пьянею никогда!» – нельзя ему не поверить, глядя в его чистые глаза, и тут же хочется со всеми «взвеситься на брудершафт». Такие искренние, никогда не пьянеющие и всегда всё помнящие персонажи встречаются во многих компаниях, без этого никуда. Самое время вспомнить такого.
Високосный 1988 год начинался в пятницу. Участок № 3 ЯСМНУ «Якутуглеавтоматика» браво выполнил все годовые задания по наладке оборудования на обслуживаемых объектах ПО «Якутуголь». А это, представьте себе, на всей огромной территории Якутии: шахтоуправление Джебарики-Хая, Сангарское шахтоуправление, Чульманская шахта, Кангаласский угольный разрез, Зырянский угольный разрез и разрез Нерюнгринский вместе с обогатительной фабрикой. Не беда, если не запомнили названия, их далеко не все и в «Якутугле» помнили.
И можно было бы теперь отдохнуть от командировок, развеяться, окунуться в череду новогодних праздников, побыть в семейной обстановке и расслабиться с хорошими друзьями. Но... Михаил Сергеевич Горбачёв уже провозгласил «перестройку» и позволил экономическую самодеятельность населения. Ведающий всякими инициативами на участке инженер-наладчик Петрович тут же сколотил творческий коллектив, связался со знакомыми Тындинского отделения БАМа и заполучил заказ на паспортизацию крупнейших источников выбросов.
Какая же может быть перестройка без учёта источников выбросов? А крупнейшие источники – это многочисленные бамовские котельные, нещадно выбрасывающие через дымовые трубы сильно пылящий нерюнгринский уголь. Такой надо сжигать именно в камерных топках, но научные проекты ведущих светил страны внедрили повсеместно то, что дешевле, слоевые топки – и пошло-поехало загаживание угольной пылью тысячекилометровых пространств Дальнего Востока.
Участок «Якутуглеавтоматики» собаку съел на наладке того, чего в принципе нельзя наладить (работу котельных без выбросов), поэтому железнодорожники с лёгкостью доверили паспортизацию выбросов творческой бригаде Петровича. Выбросы всё равно нельзя уменьшить, зато учесть их, описать и подвести научную базу под невозможность исправления ситуации – это у нас приветствовалось на самых высоких уровнях. А когда выполнять эти «левые» работы? Да вот в самый раз использовать для пополнения семейных бюджетов новогодние праздники.
Многие работы уже были за длинные выходные выполнены, когда Петрович в Тынде, в старом здании управления БАМа встретил последнее звено своих паспортизаторов. Он аккуратно выдал на руки все необходимые инструменты: электрические удлинители, газозаборные трубки с пылезаборными патронами, заправленные спиртом микроманометры. И тщательнейшим образом проинструктировал, что работа предстоит на станции Тутаул, это на восток от Тынды, в сторону Комсомольска-на-Амуре. Поезд только повернёт на восток от Тынды (на север не надо – это в Якутию) и через Джалингру покатится к станции Тутаул.
Добросовестнейшее звено составляли: ответственнейший Георгий Владимирович, работающий на износ Валера и вечно бдящий Николай, который «никогда не пьянеет». Вооружившись огромным набором инструментов, ребята отправились по мосту через речку к станции. А Петрович засел за железнодорожный телефон и дозвонился до мастера котельной Тутаула, сотовых телефонов тогда ещё не было. Помимо всех положенных инструктажей попросил радушно встретить ребят, ведь они выезжали работать накануне Старого Нового года. На том и договорились.
А доблестное звено явилось на станцию Тында, слегка опаздывая. Оно и понятно, уставшие были люди после долгих праздников. Да тут ещё пришлось заправлять микроманометры спиртом и отмерять резервные порции «на всякий случай, с запасом». В спешке погрузились в поезд без билетов, под крики проводницы тёти Нади: «Быстрей, быстрей, отправляемся!» В полупустом вагоне же выяснилось, что никто не помнил, на какую станцию надо ехать. И только никогда не пьянеющий Николай пытался вспомнить, что надо поворачивать то ли на Джагу (сейчас бы мы подумали про Джагу-Джагу Кати Лель), то ли на Джигурду (который к тому времени ещё не сменил имя на Джанатан Эль-Аир Браташ Джи Погоржельский фон Ган Эден).
«Может вам на другой поезд надо, в Джалинду, это на Амуре?» – пыталась выяснить тётя Надя. «Да нет, зачем нам на Амур, это шибко далеко», – резонно отвечали пока безбилетные пассажиры, имея в виду Комсомольск-на-Амуре. А тётю Надю осенило, она родом со станции Кичера и рядом был разъезд, который назовут по-местному Дзелинда. Правда, разъезд тот был далеко, в Бурятии, и этот поезд туда не доходил. Но ясномыслящий Николай согласился, что им надо в ту сторону, в сторону Дзелинды. На самом деле им надо было в сторону Джалингры, но трудно запомнить с первого раза мудрёные бамовские названия. Оставалось только выяснить, на какую станцию им надо.
И тётя Надя опять проявила чудеса терпения и дедукции. На вопрос, чего это они прутся накануне праздника, находчивый Георгий Владимирович ответил (не рассказывать же про шабашку), что они решили отдохнуть на берегу речки. «И полежать в больничке?» – спросила проводница. Наши путешественники согласились, думать было неохота. «Ну тогда вам нужно до Дюгабуля» – резюмировала тётя Надя. И все согласились, название Дюгабуль только нам на трезвую голову может показаться отличным от названия станции Тутаул. Наши же герои забыли нужную станцию напрочь. А тётя Надя отсела при этом подальше, удивлённо взглянув на степенного Георгия Владимировича, и билеты отрывала уже у себя в купе. В Дюгабуле в то время размещалась единственная венерическая больница на БАМе.
Короче, как вы уже поняли, звено подвыпивших трудяг промахнулось с поездом. Они не поехали на юг к Сковородино (Джалинда). Но и не поехали на восток в сторону Комсомольска-на-Амуре (Джалингра). Они сели в поезд, идущий на запад (Дзелинда). И были очень удивлены, что на станции Дюгабуль их никто не встретил. Самой станции не было, стояло только одно строение, в котором, запершись, сидела дежурная по разъезду. А с улицы её охранял свирепый пёс.
Посёлок был далеко-далеко от места их высадки. Но они упорно дотащились со своим тяжёлым грузом приборов. Нашли котельную, которая, кстати, была совсем не железнодорожная. Заставили персонал подключить свои приборы и добрых шесть часов проводили все измерения на всех работающих котлах, как положено. Потом вместе с кочегарами отревизировали остатки спирта, опустошив и микроманометры (так требует инструкция). И ретировались в сторону станции. Только сев в обратный поезд, они при покупке билетов (билеты тогда продавались и в поездах) наконец-то поняли, что не туда заехали.
А в это время мастер с котельной Тутаул доставал Петровича по железнодорожной связи: «Где же ваши незаменимые? Почему не приехали с поездом?» Потом он заправился в дорогу и выехал на разукрашенной санной повозке, которую приготовил для встречи специалистов, в сторону Тынды. В Тынде они с Петровичем покатались на лошадке и по Северной Объездной, и по льду реки. Выяснили, где живёт отец хозяина лошади, чтобы тут лошадку и повозку оставить.
А когда все вместе выехали на станцию, тут и поезд из Дюгабуля подкатил, а из поезда высыпали наши труженики. Наступил уже старый Новый год даже в Москве (6 часов разница) и давно уже он шагал в сторону Америки, которая до сих пор не понимает, как это – старый Новый год. И пора было окончательно подводить итоги предыдущего 1987 года.
По всему выходило, что потрудились на славу.
Фотографии из интернета