Чтобы как-то отвлечь наших читателей от того своеобразного побоища, что царит в комментариях к нашей небольшой статье о фильме "Ирония судьбы",
решили мы обратиться к другому культовому советскому фильму, снятому настоящим гением советского кино, "Осенний марафон". Фильм, на мой взгляд, со всех сторон идеальный - сценарий, режиссура, операторская работа, актеры сыграли свои лучшие роли в жизни, музыка. Ни одного черного шара. И абсолютная актуальность. Фильм на все времена и для всех народов.
Как-то Георгий Николаевич сказал в сердцах, что если бы он нашел выход из ситуации, в которой оказался герой его «Осеннего марафона», то ему следовало бы присудить не приз на кинофестивале, а Нобелевскую премию. А он знал о чем говорил.
Главный вопрос - может ли мужчина, имеющий любящую жену и одновременно любящую любовницу, которые вцепились в него мертвой хваткой, каким-то образом самостоятельно вырваться из этого треугольника? Или нужно, чтобы одна из этих двух женщин, или же появившаяся неожиданно какая-то третья, взяла бы его за шкирку и поставила туда, куда ей надо, прекратив его мытарства? А то ведь он бедный так и будет мучиться до самой смерти.
Георгий Николаевич очень хорошо понимал и знал, что это за ситуация, так как сам уже около 10 лет находился в таком же состоянии.
Но сначала о том, как появился фильм "Осенний марафон". Один из лучших советских драматургов Александр Володин написал сценарий "Горестная жизнь плута", сценарий о себе самом. Пьянице и бабнике, который вместе с тем никогда не бросит из чувства долга свою жену, к которой давно охладел.
В качестве исполнителя главной роли Володин видел Александра Калягина (вероятно, оказало влияние исполнение Калягиным роли Платонова в "Неоконченной пьесе для механического пианино") и сценарий писался под этого актера. Володин предложил свой сценарий Георгию Данелия, который руководил на "Мосфильме" объединением комедийных фильмов. Данелия решил поручить постановку сценария двум молодым режиссерам-дебютантам. Но Калягину это не понравилось, какие такие дебютанты.
Тогда Данелия предложил поставить фильм Павлу Арсенову, который заканчивал снимать "Смятение чувств" по сценарию того же Володина, и где снимался тот же Калягин. Но и Арсенов не понравился Калягину.
Через неделю опять звонит Володин и говорит, что они с Актером сегодня в ресторане Дома кино встретили Пашу Арсенова. Паша рассказывал им о своем фильме, новости, новые анекдоты — и ни слова о сценарии «Горестная жизнь плута». И Актер считает, что раз этот сценарий Павла совершенно не волнует, надо искать другого режиссера.
В конце концов разозленный Володин заявил Данелии, что не понимает этих киношных взаимоотношений, напишет по сценарию пьесу и отдаст ее в театр. Там ему понятней и привычней.
И тогда Данелия, хоть это и был не близкий ему материал, но Володин обещал ему помочь, чтобы материал стал его, решил сам снять фильм. В итоге получился вот такой сюжет.
СЮЖЕТ. У сорокапятилетнего переводчика Бузыкина жена Нина Евлампиевна, замужняя дочь‑студентка и Алла, которая печатает ему рукописи. Он боится обидеть жену и боится обидеть Аллу. Еще к нему приходит по утрам датский ученый, и они вместе бегают по улице, потому что ученый говорит, что это очень полезно. Есть и сосед, который поит его водкой и заставляет ходить по грибы. Есть друг и коллега Варвара, за которую он вынужден делать переводы. Есть дядя Коля, который говорит, что когда Бузыкин женится на Алле, то он освободит комнату, уедет в деревню, и будет у них с Аллой отдельная квартира. И горемыка Бузыкин бегает от одной к другой, лжет, изворачивается, страдает и все время делает то, что не хочет. Потому что боится кого‑нибудь обидеть. В итоге — все несчастны, и все на него в обиде, все!
Фильм об очень хорошем человеке, у которого только один недостаток - он не может сказать "нет". Отчего узел его жизни становится таким тугим, что впору хоть в петлю, так как пить водку он не хочет и не умеет. Пил, так, может, полегче было, хоть на какое-то время расслаблялся бы. Как это делали и Володин, и сам Данелия.
Да, гений советского кино Георгий Николаевич Данелия мог или запоем работать, снимать фильмы, или так же запойно, когда не работал, пить. И к тому же судьба Бузыкина идеально ложилась на жизнь самого Данелии, который к тому времени уже около десяти лет не мог сделать выбор между своей женой, актрисой Любовью Соколовой, которая была старше его на 10 лет, и популярной писательницей, сценаристкой, соавтором Данелии по нескольким фильмам Викторией Токаревой, которая была младше Соколовой на 17 лет. Именно Токарева и послужила прототипом Аллочки-машинистки, которая и есть в фильме "Осенний марафон". Соответственно, Нина Евлампиевна — это Любовь Соколова. И все про всех все знали.
Потом, через тридцать лет Виктория Токарева опишет всю эту любовную эпопею (чуть не закончившуюся трагедией, самоубийством одного участников этого "романа века") в повести "Дерево на крыше", где главной героиней является Любовь Соколова, которая изображена автором очень сочувственно, в отличие от первой и третьей жен Данелии. Но об этом далее.
А пока Георгий Николаевич приступил к поискам исполнителя на роль Бузыкина, то есть самого себя. Пробовались Куравлев. Губенко, Любшин. Не то. Давняя помощница Данелии Леночка Судакова, которая лучше самого режиссера знавшая, что ему надо, предложила Басилашвили, роль как на него написана. Но Данелия советским кино особо не интересовался, и Олега Валерьяновича особо не знал. Потому и представление о нем имел лишь по Самохвалову. Потому сразу отверг эту идею.
Но Судакова все-таки вытащила Басилашвили на пробы
Деваться некуда. Сидит напротив меня красивый, самоуверенный, с хорошо поставленным голосом сорокалетний мужчина. Конечно, он не годится на скромного, беспомощного и безвольного переводчика Бузыкина. Ну как это скажешь? И я говорю:
— Очень рад, что вы пришли, Олег Валерианович. Вечером увидимся.
А Леночка говорит:
— Георгий Николаевич, может, вы подвезете Олега Валерьяновича, вам по пути.
— Конечно, подвезу.
Он вышел на Маросейке у аптеки (там жила его мама), а мы проехали метров пятьдесят, и машина остановилась на красном светофоре. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Вижу, стоит сутулый человек и не знает, как перейти улицу. То дойдет до середины, то вернется на тротуар.
Вечером на пробы я ехал уже с другим настроем.
А дело в том, что Судакова, втайне от Данелии, подсказала Басилашвили, что когда он выйдет из машины и будет переходить улицу, то Данелия будет на него обязательно смотреть через зеркало заднего вида. И надо сыграть перед ни о чем не догадывающемся режиссером Бузыкина. Что Басилашвили блестяще и сделал.
И уже на пробах
Олег снимался тогда с Мариной Неёловой. (Марина пробовалась на Аллу.) Смотреть было очень приятно. У Бузыкина бегали глазки, он неумело выкручивался, объяснял, что он сейчас никак не может уйти из дома, что не надо торопиться — всему свое время… А Алла, с трудом сдерживая накопившуюся ярость, ласково ворковала, что понимает его, что он талантливый и для нее самое главное, чтобы ему было хорошо…
Когда съемка кончилась, я сказал Леночке: "Спасибо".
Именно эти слова, что не надо торопиться, что сейчас он не может уйти из дома, что надо подождать пять лет, пока сын Коля не окончит школу, а потом поступит и окончит институт, и говорил почти десять лет Данелия Токаревой, на ее немой вопрос - когда.
Кстати, Олег Басилашвили, уже утвержденный на роль, никак не мог взять в толк, почему его герой так мучается. Он любил свою жену, никогда ей не изменял, поэтому ему вся эта ситуация в фильме казалась чересчур утрированной. И только лет через пять он встретил и многозначительно сказал Данелии - теперь я понимаю, про что мы сняли кино
На роль Аллочки, она же Виктория Токарева, Данелия попросил найти актрису, которая ему очень понравилась в курсовой работе его ученика. Фамилии актрисы он не помнил, но сказал своему ассистенту Елене Судаковой, что фильм о работниках метро. Оказалось, что это была Марина Неелова в телевизионной короткометражке 1970 г. ""Цвет белого снега". Это была ее вторая роль в кино, после "Старой, старой сказки." Но ко времени "Осеннего марафона" она была уже номер один в кино, в театре и на телевидении, нарасхват.
Поэтому ее пришлось долго ждать. Наконец, она явилась.
Открывается дверь, заходит Леночка, а с ней подросток — маленький, худенький, в джинсовом костюме, кроссовках, в перчатках, в огромных черных очках, с растрепанной копной волос и с ключами от автомобиля в руках (чем‑то похожий на хулигана из мультика).
— Георгий Николаевич, вот и мы! — говорит Леночка.
— Вижу. Извини, Леночка, но я сейчас занят.
— Георгий Николаевич, это же Неёлова!
— Это? — я даже привстал от удивления.
Интонация была такая, что Марина до сих пор простить мне этого не может.
Между прочим. Когда Марина пришла в следующий раз, я опять ее не узнал. В платье, в туфлях, с высокой прической — это была светская красавица.
На роль датчанина, профессора Хансена, который пишет книгу о Достоевском пригласили немца, корреспондента журнала "Штерн" в Москве Норберта Кухинке. Долго согласовывали его участи и с нашей, и с немецкой стороной.
Норберт приехал вместе с Леоновым, который играл соседа, и вечером, когда я вернулся со съемки, пришел ко мне в номер с бутылкой коньяка. Мы познакомились. (До этого я видел Кухинке только один раз, когда он стоял около своей машины.) Я сказал, что коньяк разопьем после того, как его отснимем. Он согласился, сказал, что он тоже во время работы придерживается такого принципа. И рассказал, что ехал в поезде в одном купе с господином Евгением Леоновым. И он удивлен, что такой популярный и знаменитый актер оказался таким простым, интеллигентным и скромным.
Но на утро у Норберта были красные глаза и тряслись руки. Бутылка коньяка была применена по назначению с членами съемочной группы, чтобы отметить знакомство. И потому в первый съемочный день
После вчерашнего вид у Норберта был соответствующий: глаза красные, руки трясутся. Я послал ассистента за водкой и сказал Норберту, что у нас традиция: когда актер снимается в первый раз, он обязательно должен выпить полстакана водки. И спросил у шофера такси, которое ко мне было прикреплено, есть ли у него стакан.
— Обижаете, — сказал шофер и достал из «бардачка» засаленный граненый стакан, к которому, когда‑то прилип кусок воблы.
Стакан вымыли, но вобла осталась. Ее можно было отодрать только напильником.
— Не обращайте внимания, — сказал шофер, — она многократно дезинфицирована.
Норберт выпил водку. И повеселел.
— Красивый лес, — сказал он.
Сцену снимали в Павловском лесу.
А вечером после съемок заходит к Данелии - рубашка расстегнута до пупа, волосы дыбом, очки искривлены, одного стекла нет.
И спрашивает:
— Георгий, а где эта старая б… Леонов?
— Не знаю.
«Быстро мы его перевоспитали!» — удивился я.
А Норберт достает из кармана бутылку конька, наливает в стакан, выпивает и говорит:
— Тостуемый пьет до дна! (Реплика из фильма.)
Прошло четверть века, как снят фильм, а Норберта в России узнает каждый второй.
Наталья Гундарева, игравшая роль жены Бузыкина, уже на первую съемку пришла абсолютно подготовленная к любой сцене, ее экземпляр сценария был весь в пометках. Образ роли выстроен до мелочей в такой степени, что Данелии пришлось напомнить ей кто тут режиссер, и делать она будет то, что он скажет. Но при этом в следующий предоставит ей возможность в своем объединении самой снять фильм.
Наташа была не только замечательной актрисой, мне кажется, она могла бы быть прекрасным режиссером.
А о том, что было дальше в следующей части.