Вторая половина сезона 23-24 начинается в малом зале Зарядье. Казалось бы, только недавно, в сентябре я смотрела тут невероятный концерт «Импульс». А этим вечером наблюдаю не менее необычный концерт CEAM Artists и их взгляд в будущее.
Для начала расскажу о том, кто это такие. CEAM Artists – это исполнительское направление Центра электроакустической музыки Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского. (Как я узнала в описании концерта) Можно сказать, что это проект, где музыканты, взаимодействуя с инженерами, медиа-художниками и звукорежиссёрами. Получается квинтэссенция новых типов технологий, художественных практик в области электроакустики и мультимедиа. Вот и получается, что в самом концерте участвуют не только музыканты, но и инженеры Центра электроакустической музыки.
С вступлением закончили. Переходим непосредственно к концерту. Как только заходишь в зал, то ощущаешь размах работы. Проекторы, экраны, компьютеры, свет и много-много проводов. Сразу становится интересно: а как будет это применено, а для чего воспользуются этим? Есть предвкушение вечера, в мыслях себе рисуешь то, как будет это всё выглядеть.
Я в первый раз видела этот формат, с артистами даже не была ознакомлена. Однако описание концерта было таким, что я была заинтригована. Мне интересна тема нейросетей, их использования в творчестве. Мне нравится идея сочетания света и музыки. Знаете, я безумно люблю Скрябина и считаю «Прометея» (где одна из главных партий отдана свету) — гениальным творением. А что насчёт декораций к сюите Мусоргского «Картинки с выставки»? Работа Кандинского и звук — отличное сочетание.
И вот с этим багажом я шла на концерт. Наверное, этот опыт и отношение к работам великих мастеров мне помешали сегодня. И вот почему:
Пойду в своих обсуждениях прямо по программе.
Михаэль Байль. Key Jane для пианиста, электроники и видео.
Суть номера в том, что изначально есть записаные звуки не только рояля, но и разные щелчки. Пианистка (Феодосия Миронова) моргает глазами, меняет шляпы, смотрит в разные стороны, перебирает по столу, как по клавишам. Всё это совмещается с тем, как идёт музыка, записывается в реальном времени и показывается на экранах. То есть в какой-то момент девушка оказывается окружена несколькими двойниками, каждый из которых играет свою партию.
Казалось бы, интересная задумка, но в какой-то момент музыка превратилась для меня в смесь всего-всего. Тяжело было выделить для себя единую мелодию, которую я привыкла слышать даже у таких композиторов, как Ян Кларк и Винсент Давид.
Кажется, что подобный номер отлично бы вписался в какую-то выставку современного искусства, но не в концерт. И это относится ко всем номерам, что были представлены. Все вместе оно не выстроились в моей голове в нечто единое, перетекающее из одного в другое. Как и все произведения это было: тут аккорд, там аккорд, а вот тут ещё и так можно сделать, тям-блям.
Алексей Сысоев. My gardens для виолончели, электроники и видео.
Очень хорошей идей было поставить в начале каждого произведения сгенерированный голос, который всё объяснял. Да, машина, которая поясняет уникальность и особенность каждого номера была лучшей идеей этого концерта. В виду того, что большинство людей совсем не знакомы с подобными проектами, это очень помогало хоть чуть-чуть попытаться поймать волну исполнителей.
Что касается самого номера, то он не вызвал восторга. Виолончелистка (Юлия Мигунова) сидит в VR очках и играет вслепую. На экранах мы видим тоже, что и она (лес в темноте и какие-то пятна). Есть звуки птиц, звуки записанной виолончели или каких-то дополнительных струнных и ещё много разного. И да, это сложно, я знаю, что подобную музыку крайне тяжело разбирать и исполнять (я играла Ян Кларка и выла от того, что я заново изучаю аппликатуру флейты, так как он меняет её полностью ради новых звуков). Однако тут я не увидела, зачем это. Если брать Винсента Давида или подобных композиторов, то у них все эти звуки служат имитацией чего-то, что складывается в итоге в одну картину. А тут сад для меня не сложился, да пение птиц было, но картинки сада перед глазами нет. Более того, звук Электроники и виолончели так похожи в некоторые моменты, что всё теряется и не понимаешь, а зачем здесь живой инструмент…
Антон Светличный. «Лебедь сдох» для патча PD и миди клавиатуры.
Этот номер стал для меня самым тяжёлым. В какой-то момент мне захотелось плакать. А знаете почему? Потому что вдохновением послужила (и даже частично вошла в произведение) музыка Чайковского из балета «Лебединое озеро»! Это просто издевательство!
Перед номером голос любезно сказал, что этот номер — состязание компьютера и человека, где партия исполнителя прописана весьма свободно. Так и есть, свобода была во всём, но свободу надо ограничивать, иначе получится просто непонятно что. В какой-то момент был даже такой высокий звук, что он резал по ушам. А когда фрагмент «Лебединого озера» заиграл в обработке… я начала плакать действительно. Ну, нельзя же так поступать с великим наследием! Нельзя просто!
Николай Попов. KCl 23/11 для виолончели, электроники и видео.
Тут нет особо эмоций, так как это были оборванные звуки. Да, виолончель выжата на максимум, задействовано множество приёмов. Однако музыка не складывается! Это хорошо подойдёт для какого-то саундтрека к выставке, но не в рамках концерта. Я весь вечер чувствовала, что на меня просто давят звуки.
Луиджи Чеккарелли. Il contatore di nuvole для фортепиано, электроники и видео.
Знаете, в какой-то момент я поняла, что все эти произведения просто однотипны. Давайте бахнем аккорд, а потом уйдём на пиано. Давайте уйдём на пиано, потом помолчим секунд 20 и бахнем аккорд громко-громко. Бахнули аккорд? Так повторим его спустя ещё 20 секунд! И так каждое произведение. Они не были уникальными. Да, набор звуков для каждого свой, но за этой мишурой, за этими экранами и светом стоят однотипные композиции.
Плюс, какая-то мрачность и унылость в этом всём. Я не видела в этой музыке света. Вот слушаешь Дебюсси и видишь этот свет, видишь краски импрессионизма! Слушаешь «Сирень» Рахманинова и буквально ощущаешь её запах вокруг! А тут ничего. Пустота. И в этот момент я поняла, зачем свет и экраны: без них всё было бы намного быстрее понятно, без них сразу была бы пустота, которая спрятана за современной и технологичной мишурой.
Хибики Мукаи. Le magnolia для баяна, виолончели и электроники.
Тут была музыка хотя бы немного. Зачем-то были вставлены композитором стихи Высоцкого, пропущенные через какие-то программы. То есть ты слышишь знакомые строчки и голос, а сверху какофония всего. Потом это меняется на японские стихи. В итоге каша из всего: добавим этого, вот этого и этого! И получим месиво, которое сложно запихнуть в себя.
Перини Алессандро. Three studies for two voices для двух перформеров, электроники, видео.
Это было то произведение, которое в конце подняло мне немного настроение. Но не из-за того, что оно было крутым, нет. Скорее из-за вот этих двух перформеров. Девушки вставили себе в рот какие-то штуки с микрофонами и приборчиком, который модифицировал голос и мимику. Для меня это было интересно с точки зрения того, кто изучал фонетику и кто является духовиком. Весь номер были вопросы: Как этот приборчик изменяет голос? Как он считывает мимику? Что будет, если его соединить с духовым инструментом? Наверное, из-за этих мыслей само произведение быстро пролетело и после себя оставило лишь технические вопросы.
После всего этого надо подвести какой-то итог.
Во-первых, это моё мнение, я его никому не навязываю. На моём канале вы сможете увидеть фрагменты концерта и оценить их. Возможно, вы откроете мне глаза на что-то, напишите, в чём я неправа. Скажите: Стефа, да тут же в основе гениальная идея!! Тут надо это трактовать вот так… И тогда я, наверное, изменю своё мнение, узнав нечто новое.
Во-вторых, я надеялась на другое. В моих мыслях был концепт того, что вот мне покажут то, что сделал бы Скрябин с современными технологиями. Мне казалось, что это должно было быть с тем же оттенком, что и у него. Как можно взять его идею с цветами и переплавит в нечто современное и свежее. Наверное, я слишком много захотела.
В конце концов, не только я была в замешательстве. Во время концерта я слышала шёпот, смешки и нечто подобное. Людей это не зацепило! Ни более старшее поколение, ни молодёжь, ни даже детей. Последние должны были во все глаза смотреть за этим всем, ведь это из будущее, но они скучали и засыпали. Более того, часть молодых людей вообще ушла с середины концерта. Они выходили, покачивая головой и перешёптываясь.
Да, девушкам кричали «Браво», но аплодисменты были жидкими (и не потому, что была половина зала; даже половина зрителей может наполнить пространство такими аплодисментами, что в какой-то момент оглохнешь).
Пока я пишу эту статью, я возвращаюсь мыслями к двум невероятным концертам в этом зале Зарядье. Концерт от Рercarus group и «Импульс». После каждого из этих концертов я выходила обновлённой, с новыми мыслями и идеями! Мне хотелось творить! И именно таких концертов я жду от этого места. Малый зал Зарядье — идеальная площадка для экспериментов, акустика, возможность игры со светом, камерность в рамках рядов и объём в верх зала. Здорово, что у нас в Москве есть такая площадка, однако порой и на ней случается нечто странное.
В конце я повторю одну из мыслей: все эти произведения могут быть кому-то интересными, но они не работают в рамках одного концерта. Они сшиты белыми нитками и не производят впечатление единой концепции. Да, технологии и музыка, вау… а дальше что? Дальше как связывать воедино это? Никак.
Конечно я рада подобному опыту, ведь теперь и вы знаете о подобных проектов. Вам решать идти или не идти. Спасибо за прочтение и до скорых встреч в заметках.