Елена Дмитриевна проснулась с бьющимся сердцем, будто ей снился кошмар. Хотя она не помнила сюжета сна, и не понимала, чего надо бояться. Но чувство ужаса не уходило. Она потянулась за телефоном, лежащим на тумбочке, включила его, чтобы посмотреть время. Выходило, что проспала она всего-ничего, около двух часов.
Все выглядело так спокойно – в окно лился лунный свет, никакого шума. И вещи ее окружали те, которые она сама выбирала в магазинах, потом командовала грузчиками, которые их привезли, расставили… Никого и ничего постороннего, чужого – не было в ее комнате. Только тени лежали на полу особые, ночные… Но стоит ли бояться теней?
И все же что-то происходило. Она пригляделась и прислушалась. Все чуть заметно подрагивало. Это не могло быть землетрясением, никогда не случавшимся в их краях. Да и напоминало это скорее дрожь скакуна, которому не терпится рвануться с места.
Елена Дмитриевна торопливо надела очки, сгребла со стула халат…У нее не бывало предчувствий, она и не верила им. Но чувство, охватившее ее, было таким сильным, первобытным, что она не могла не подчиниться ему. Где же эти чертовы тапочки? И что вообще творится, господа?
*
- Что это? – шепнула Оксана, - Почему они пришли в таком облике?
Во взгляде Филиппа она уловила грусть, если не обреченность. Но голос его звучал, как и всегда, твердо. А может, он хотел успокоить ее этим тоном:
- В таком виде? Потому что они явились за нами. И никто другой их видеть не должен.
- Но ведь…Что они хотят с нами сделать? И… не знаю, как я, но ты-то им нужен живым…
- Уже нет. То есть – живым не в том смысле, как мы это с тобой понимаем…Скорее всего, они хотят сделать меня одним из них… Но сначала…Я читал, как они забирают людей… Правда, это легенда, но на что мы можем положиться, кроме легенд? Ни на что больше…
Сначала они станут нашими тенями. Можно ли уйти от собственной тени? Никогда! Только тень следует за человеком, а сейчас будет наоборот. Мы должны будем пойти за ними…
- Но ведь – нет? Нет же?!
- Бежим в подвал… Скорее…
Нельзя было им зажигать свет, и шума малейшего не должно было быть от них… Какая сила помогла им не запнуться на ступенях?….Филипп крепко держал Оксану за кисть руки. Так держат детей.
Только стены мелькали…
Если бы дом действительно был окружен со всех сторон – это было бы полным провалом. Но им повезло – когда они взбежали по ступеням к черному ходу и открыли его – перед ними была лишь лужайка, и ничего кроме.
Лужайка, которую здесь освещала лишь луна, и темнеющий сад за ней…
Последний рывок. Добежав до кустов сирени, они укрылись за ними.
- А теперь смотри, что будет, - тихо сказал Филипп, она, скорее, по губам его это прочла.
- Но если все пойдет не по твоей задумке?! Если дом с ними заодно?!
Он пожал плечами.
- Больше мы все равно ничего сделать не можем…
Прошло несколько бесконечных томительных мгновений. Может, в это время призраки цирковых обыскивали дом?
И тут… Оксана и Филипп вздрогнули от резкого удара. Это захлопнулась с треском входная дверь. Далее удары следовали один за другим – но уже не такие сильные. Это хлопками сходились ставни на окнах. Дом смыкал челюсти…
Если бы кто-то в этот глухой ночной час стоял и наблюдал с другой стороны улицы за древним особняком, вероятно, он решил бы, что у него галлюцинация. Это было похоже на стереокартину, когда на твоих глазах происходит подобие чуда, перспектива меняется, и ты видишь то, что не видит никто другой.
Дом стоял на месте, но там, внутри него некий живой организм сжимал зубы, огромные челюсти ходили ходуном, кто-то незримый утолял лютый голод…
Тщетно добыча билась в закрытые окна и двери. Для всех, почти для всех оставались беззвучными отчаянные крики – только пара, спрятавшаяся в кустах сирени за домом, слышала их. Оксана упала ничком в траву, закрыла уши руками. Она, привыкшая к крикам рожениц, не могла слышать эти вопли нежити…
- Посмотри на дым, - услышала она голос Филиппа.
Превозмогая себя, она подняла голову.
Никто не затопил бы котел летом. Лишь в середине осени можно будет увидеть дымок, поднимающийся из труб над крышами. Но над этим домом – дым был. Густо розовый сменился красным – цветом огня … или крови… Дым клубами поднимался к небу и истаивал в нем.
- Это тоже видим только мы? Или сейчас соседи вызовут пожарных?
Филипп не ответил на ее вопрос, он не мог оторвать взгляда от страшного и завораживающего зрелища.
Прошло немало времени, прежде чем стихли крики… вот последний слабеющий стон – и звенящая тишина…. Дым иссяк.
А потом…Оксана готова была протереть глаза… Но это не казалось ей, это действительно происходило. Прямо на глазах дом стал ветшать, возвращаясь к своему истинному возрасту… По белоснежным стенам побежали трещины, белизна темнела, превращаясь в грязно-серый цвет. Ветшала крыша, местами в ней появились дыры… Вместо теперь зияли пустые черные проемы, словно глазницы в истлевающем черепе…
Сорвалась и повисла на одной петле дверь. Обрушился – но беззвучно, словно в немом кино - флигель…
Теперь перед ними был не дом, а руины, которым – Бог весть уже сколько лет.
Инь и Янь, уроборос, кусающий сам себя за хвост – всё в мире взаимосвязано, и конец одного – становится началом иного, а начало неизбежно ведет к завершению.
- Что это все значит? – Оксана чувствовала, что балансирует на грани потери рассудка.
- Они больше не вернутся, - Филипп поднялся с таким трудом, будто был столь же стар, как и эти руины, - Похоже, они не могут существовать друг без друга. Дом был слишком голоден, и его хозяева пришли кстати. Они и стали его последней трапезой. Всё кончено теперь…
А вот Оксана встать не могла. Не было сил. Она сидела на земле, и ерошила волосы руками, которые ходили ходуном…От потрясения она не могла даже плакать.
Но плач они услышали. Обычный человеческий плач. Женский, горький…
- Кто это? Соседи?
Филипп протянул Оксане руку и помог ей подняться. В нескольких шагах от дома стояла женщина. Грузная фигура, халат и тапочки на босу ногу. Оксана прищурилась – ей почудилось что-то знакомое…
- Постой… да быть этого не может? Елена? Что сюда занесло Елену?...
-Кого?
- Мою свекровь.
Оксана выпустила руку Филиппа и побежала – неловко, точно ноги еще не вполне повиновались ей.
Да, это была Елена Дмитриевна. Она стояла и рыдала, засовывая в рот кулаки, наверное, чтобы не выть в голос.
- Что же это… Что же это…., - повторяла она.
- Как вы тут очутились?
Женщины – молодая и старая – стояли в двух шагах друг от друга…
- Почему? Здесь же не мог взорваться газ? Отчего все рухнуло? – Елена Дмитриевна была растеряна, точно малый ребенок.
- Вы тут ночевали? – наконец, дошло до Оксаны.
Свекровь мелко закивала:
- Первую ночь… первую ночь…
-Радуйтесь, что успели выйти, что вы живы….
Оксана снова взялась за голову – Господи, они чуть не убили Витькину мать…
- Скажи мне, это ты тут все уничтожила? Может, пожалела, что написала дарственную на меня? Подумала и не захотела, чтобы дом достался мне? Зачем же так? Зачем же все рушить? Ведь это, в конечном счете, всё бы досталось вам…
Оксана смотрела на свекровь широко раскрытыми глазами и не могла понять, о чем та ее спрашивает.
- Так это - ты?! – Елена уже выла.
- По-вашему, я что…
Оксана прикрыла глаза. «Дышать», - велела она сама себе. Нужно было сосредоточиться на дыхании, иначе она прямо сейчас, вот здесь, рухнет, как и эти стены. Слишком дорого ей досталась эта ночь.
Улица уже не была тихой…. Припозднившиеся прохожие, соседи, выбежавшие из домов… Кто-то ахал, кто-то снимал на телефон развалины дома, кто-то звонил и требовал прислать спасателей и скорую помощь… Хотя зачем было теперь кого-то звать…Голоса гудели, сливались в ровный шум пчелиного роя.
Оксана оглянулась. Поляна за ее спиной была пуста. Только луна, трава, и тени от разросшихся кустов сирени.
*
- Ну и чем все кончилось? – спросил Филипп.
- Продали участок. Причем продали очень хорошо – Виктор, наконец, подключился… Место золотое, у нас землю схватили просто с руками… Конечно, все тут снесут, новый хозяин будет строиться.
- Но-вый хо-зя-ин, - Филипп произнес эти слова, едва ли не по слогам, выделив последнее.
- Очень приземленный человек. У него свой бизнес – бурит людям скважины. И у него большая семья - жена и четверо сыновей. Мальчишки будут там гонять в саду со своей собакой…
А свекрови мы купили дачу. Она ж так плакала – пропала ее мечта, и все накопления. Она ж все ради этого дома спустила. Карточка у нее теперь голая, акции она продала… Говорила нам: «Я стала нищей». Ну, Виктор и выбрал ей дачу – большущую, там поместятся все ее подруги. Кажется, сейчас она немного утешилась.
Филипп кивнул.
Они стояли на автовокзале и ждали, когда подадут его автобус. Он хотел уехать еще вчера, но Оксана просила его повременить день – она непременно хотела с ним проститься. Накануне она дежурила в ночь, и сейчас прибежала прямо из больницы. Замученная. Он знал эти запавшие и одновременно каким-то особенным светом сияющие глаза – знак долгой бессонницы и того, что трудное дежурство кончилось хорошо.
- Может, все же, останешься? – повторила она в тысячу пятисотый раз.
Они оба знали, что ему не к кому спешить – кроме своих больных. И аксиому они тоже знали - остаться он может, только если они будут вместе. А иначе рвать душу… Это еще тяжелее, чем бороться с призраками… с тенями…
Был лишь один миг, когда он задал ей этот вопрос – глазами. Тут не нужно мысленного разговора, достаточно взгляда: « Ты любишь меня? Уйдешь со мной?» – спрашивал он
В ее ответном взгляде выразились и борьба и мучение одновременно. И этого было достаточно. Он не мог причинить ей боль.
У нее был долг перед человеком, который ее когда-то спас, и который все эти годы о ней заботился…
Тяжелый автобус медленно вырулил со стоянки, подъехал к платформе. Двери открылись.
- Иди. Займешь место около окна.
Филипп обнял ее и прижал к себе. Они стояли так и чуть покачивались. Она закрыла глаза. Никогда, никогда не было ей так спокойно и блаженно. Никогда. Даже в колыбели…
- Ты обещаешь?…
-Ты помнишь?…
Они произнесли это почти одновременно. Теперь они смотрели друг на друга. Ладонью он вытер слезы с ее щек.
- Если когда-то, что-то еще… на этот дьявольский цирк похожее… если даже просто предчувствие…
- Я позову тебя…
- Я приеду…
- Обещаю…
-Помню…
Он отстранился так мягко, что они не сразу почувствовала это. Увидела – он уже поднимается по ступенькам в автобус.
…Всё кончилось. Но была еще Вечность. Та самая, в которое зло – лишь случайность, и где нет страха потерять друг друга, ибо там две души могут стать одной…
