В первый раз я ради прикола хотел прийти туда в маске Гая Фокса, но подумал и оставил эту затею. Поступок, конечно, дерзкий, но уж больно экстравагантный. И потом остальные-то наверняка придут с открытыми лицами. Однако и пары месяцев не прошло, как в связи с коронавирусом почти все анонимные алкоголики стали посещать собрание в медицинских масках. В ношении на лице маски больше не было ничего необычного. Не то, что раньше: как увидишь кого-то с этим фиговым листком на физиономии, то сразу ясно кто перед тобой. Не таинственный мистер Икс, а очередной фрик.
Коронавирус приобщил нас к культуре. Общество разделилось на тех, кто в маске, и кто без маски. На бессмертных и паникёров. На дураков и на умных. На пьющих и анонимных. Не ясно заболею я по пути на работу или напьюсь по дороге домой. Новые пассажиры вносят в вагон новые запахи и новые книги. А также передовую вирусную инфекцию китайского производства и свежий водочный перегар. Дорога в оба конца зачитана мной до дыр. Релевантный запрос в поисковике: “с чем носить маску?”
Страсти накаляются. Сними маску, если ещё здоров. Не создавай паники среди населения. Надень маску, если уже заболел. Кашель в общественном месте в период пандемии коронавируса вызывает у окружающих резкое недовольство. Как и курение, кашель считается хулиганским поступком. Того и гляди самосуд устроят над кашляющим субъектом. Люди сейчас напуганы, а значит, особы опасны. Ещё чуть-чуть и назреет революционная ситуация.
На улицах города маскарад. Люди в масках. Ничто на свете не убедит их в бессмысленности этого одноразового оберега. Маска хороша, чтобы прикрывать свою помятую физиономию от начальства с похмелья, а больше она ни на что не годится. Зато каждый искренне ощущает себя героем фильма-катастрофы.
Погода на сегодня: “Мрачновато; зато не капает; пасмурно.” Публикации в Дзене: “Народ не верит в обещания Путина; Коронавирус будет побеждён, когда примут поправки.” Обсуждаемые книги: Конституция РФ, “Противостояние” Стивена Кинга. Популярные фильмы: “Притяжение”, “Вторжение”, “Заражение”. Вопрос дня: “А ваш ребёнок пошёл сегодня в школу?”
Маленький Дьявол на каблучках взирает на тебя, словно с того плаката, на котором лихой красноармеец в будёновке тычет в зрителя указательным пальцем: “А ТЫ ПОЙДЁШЬ СЕГОДНЯ НА СОБРАНИЕ АА?”
Я пришёл на собрание АА не в половине восьмого вечера, как полагалось, а без пяти минут семь. То есть за тридцать пять минут до начала. Двери в помещение, где должна была пройти встреча, оказались закрыты. На улице непроглядная темень. Поблизости околачивался помятый мужик с сигаретой. По виду типичный алкаш. Я изыскано к нему обратился: “Простите, пожалуйста, а Вы случайно не анонимный алкоголик?” Тот возмутился: “Я – охранник!” Разглядев на нём униформу частного охранного предприятия, я извинился за свою оплошность, отошёл и принялся ждать дальше.
Минут через пятнадцать народ начал потихоньку подтягиваться. Все наши люди. Граждане алкоголики, тунеядцы, хулиганы. Здоровались друг с другом за руку, обнимались. Но были и новички. Как я. Те тоже подходили и, заглядывая в глаза, спрашивали: “А здесь ли собрание?” “Здесь-здесь.” – ухмылялись опытные анонимы. Подошла бальзаковского возраста дама с татуажем вместо бровей, похожая на Шапокляк. Поздоровалась со всеми. Отперла своим ключом двери. Шумной гурьбой анонимные алкоголики ввалились внутрь. За дверьми была узкая комната. Длинный стол посредине, а по бокам две скамейки. Для чего комната использовалась в свободное от собраний время сказать затруднительно, но скорей всего относилась к магазину “Пятёрочка” наверху, прямо над нами, откуда, по всей видимости, и был тот охранник. Впрочем, это всего лишь предположение.
Анонимные алкоголики сняли верхнюю одежду. Ветераны из старой гвардии достали из-под скамейки два ящика. В ящиках лежала учебная литература, а также кружки, ложки, чай, сахар и ещё какие-то вещи. Они выложили всё это добро на стол. Включили чайник. Зажгли свечу. Новички нерешительно топтались в сторонке. Одни старались не мешать, другие робко спрашивали, чем помочь. Старшие их игнорировали. “Интересно, существует ли здесь дедовщина?” – подумал я.
Всего в группе я насчитал тридцать четыре человека, включая себя и ведущую. Примерный возраст респондентов колебался от сорока до шестидесяти. Тридцать мужчин и четыре женщины. Совсем как на кворуме детей лейтенанта Шмидта. Там тоже было тридцать сыновей и четыре дочки.
Сели за стол. “Шапокляк” во главе. Объявила, что проведёт собрание она и попросила всех по кругу представиться. Начала с себя: “Наташа – алкоголик.” Её подхватили: “Всем привет. Юра – алкоголик.” “Петя – алкаш. Привет.” “Сергей – алкоголик. Здравствуйте.” “Саша – зависимый. Вечер в хату.” “Алексей – алкоголик. Добрый вечер, дорогие мои!” – с глубоким чувством произнёс я. Мне всегда указывали на то, что я излишне манерен.
Анонимные алкоголики по очереди называли свои имена и здоровались. Внешне они ничем не отличались от обычных граждан. Точно таких же людей я каждый день сотнями видел в метро. Наташа спросила, присутствуют ли на собрании новички. Взметнулось пара рук. В том числе и моя рука. “Будете ходить именно в нашу группу?” – уточнила она. “Да.” – ответили голоса. “Не понял вопроса.” – это я подал голос. Наташа пояснила, что можно ходить на собрания по данному адресу или посещать аналогичные по другим адресам. “Есть ли на собрании юбиляры?” Воцарилось молчание. Присутствующие вопросительно посмотрели друга на друга и покачали головами.
По кругу зачитали правила клуба. Мне сразу вспомнились правила бойцовского клуба. Мысленно я применил их к АА. “Если собутыльник теряет сознание или делает вид, что потерял, или говорит: “хватит” – ему больше не наливать. Пьянка закончена. В пьянке участвует только двое. Не более одной пьянки одновременно. Собутыльники пьянствуют в майках-алкоголичках. Пьянка продолжает столько, сколько потребуется. Новичок обязан принять стакан.”
По рукам пошла какая-то книжка. Как и правила, её тоже приходилось читать по абзацу на человека. Я так и не понял, что в ней написано, но когда очередь дошла до меня, то читал громко и с выражением. Почти как советский букварь. За технику чтения мне определённо полагалось “пятёрка”. Остальные же неразборчиво бубнили себе нос, запинались на каждом слове, водили по строчкам пальцем, не знали откуда продолжать чтение.
Я внимательно наблюдал за одногруппниками пока те читали. У некоторых мужчин на руках заметил кустарные татуировки с датами. Так называемый календарь трезвости. То есть алкоголик набивает себе на руке день месяц год, когда он принял решение завязать с выпивкой. А когда срывается, то зачёркивает старую дату и открывает на руке новую. У одного такого я насчитал пять зачёркнутых дат и одну открытую. Его борьба с алкоголем длилась более десяти лет. Интервалы между датами составляли по два-три года. Судя по записям, последний раз мужчина бросил пить в начале этого года. Где-то с месяц назад. На вид ему было лет пятьдесят или около того. Как и у многих здесь присутствующих, во рту у него недоставало зубов. Он сидел прямо напротив меня. Тучный. С широким красным лицом. Ни дать, ни взять бандит Чугунная Рожа из “Место встречи…” “Ты совсем не похож на алкоголика.” – скажет он мне после собрания. Наташа услышит и скажет в мою защиту: “Алкоголики бывают разные. Синие, бледные, красные.”
На собрании АА я выглядел как Шарапов в гостях у Горбатого. “Выпьешь?” “Нальёте выпью.” “За что выпьем?” “А за что хотите.” “За твоё здоровье пить глупо. Ведь оно тебе больше не понадобится.” “Это почему?” “Есть у нас подозрение, что ты мил человек… журналист.”
“ПО ПОЛНОЙ, ФРАЕРОК!”
После прочтения абзацев из книги, Наташа предложила перейти к еженедельным размышлениям. “Регламент выступления три минуты.” – она обвела нас взглядом и приготовила песочные часы. – “Есть желающие?” Все молчали. “Лес рук.” – усмехнулась Наташа и опять начала первая. “Итак, Наташа – алкоголик…” “Здраааавствуй, Наташа.” – протянули хором анонимные алкоголики и дружно зааплодировали.
Наташа что-то говорила, но я слушал её вполуха. Наверное, также как слушал в школе учительницу. Она закончила. Взял слово кто-то ещё. А затем и ещё кто-то решился. Постепенно дело стало налаживаться. Говорили в общем одно и то же. Прописные истины толковали. Ничего нового я для себя не вынес. Всё сводилось к тому, что пить это плохо, что такой образ жизни ни к чему хорошему не приводит, ну и всё в таком духе.
Все кроме меня высказались. Настал и мой черёд говорить. Я встал. Помолчал для солидности. Прокашлялся. Начал: “Алексей Алексеев. Алкоголик в запасе…”
“Почему-то алкоголиком я стал гораздо быстрее, чем стал писателем. Всегда мечтал стать хорошим писателем, но в результате стал алкоголиком. Но это я для вас алкоголик, а для себя всё-таки я писатель. Я ехал к вам после работы в одном вагоне с пьяными и больными. Хотел приехать и зачитать вам отчёт о своём последнем запое.”
“Моя финансовая несостоятельность спасает мне жизнь. Будь я богатым то, наверное, не дотянул бы до тридцати. Поэтому быть бедным в моих интересах. Но алкоголик создание умное и изворотливое. Особенно, когда дело касается того, где раздобыть деньги на выпивку. В этом плане голова у него работает хорошо. Он потенциальный предприниматель.”
“Давно бы сказал, не будь я трезвым. Проблема в несоответствии того, что я говорю и того, что я думаю и меряю всех исключительно своей меркой. Вставая на место другого человека, я не становлюсь им, а как бы превращаю его в себя…”
“На нас лежит печать энтропии. Был такой священник Томас Мальтус. Согласно его теории войны и эпидемии сдерживают естественный прирост народонаселения. К войнам и эпидемиям я бы добавил алкоголизм…” “Как и коррупция алкоголизм должен стать неприличным.” “На самом деле бросить пить очень легко. Вопрос в другом: как научиться жить трезвым?” “Важно помнить, что алкоголиками нас делает прежде всего наше собственное отношение к алкоголю. В каждом из нас заложена бомба. Каждый из нас заминирован. Неизвестно, когда рванёт.” “Не бывает бывших алкоголиков. Бывают алкоголики действующие, а бывают алкоголики анонимные.” “Мы такие разные и всё-таки мы вместе.” “Перед алкоголизмом все равны”. “Здесь я могу быть собой. Не боюсь, что меня осудят.” “Спасибо. Сегодня трезвый.” – закончил я по примеру других. Мне вяло похлопали. Сказали: “Спасибо, Алексей.” Вот и всё. Признаться, речь у меня получилась довольно сумбурная. Мне не хотелось, чтобы на меня косо смотрели и думали, что я только печеньки горазд уплетать.
В конце собрания анонимные алкоголики встали, взялись за руки, произнесли слова из молитвы о душевном покое и начали расходиться. Кто-то спросил, откуда я узнал про ячейку. Я ответил, что нашёл информацию интернете.
Моё первое впечатление о группе было как об антиалкогольной секте. Также напрашивалось интересное сравнение с кружком вольнодумцев. Однако, больше всего собрание АА походило на обычный школьный урок. Да-да. Сначала “учительница” объясняла материал, потом просила высказываться кто, что по этому поводу думает.
Группа делилась на активных и пассивных участников. Первые за словом в карман не лезли, а вторые предпочитали помалкивать. На первых “партах”, ближе всего к “учительнице”, занимали места женщины и мужчины из активной части собрания. Время от времени после слов ведущей: “Ну, у кого ещё есть непреодолимое желание поделиться своими мыслями? Поактивней, товарищи, поактивней!” – повисала тягостная пауза. В гнетущей тишине все начинали чувствовать себя неловко. И тогда нас выручали эти выскочки, а иногда положение спасала сама ведущая. Порой им приходилось выступать по два или даже по три раза, дополняя друг друга, чтобы расшевелить “двоечников” на галерке. В конце стола сидели “Бандит Чугунная Рожа” (чаще всего на собрании он дремал, подперев рукой подбородок), ваш покорный слуга (под видом конспектирования рисовавший в блокноте чёртиков и закорючки) и ещё несколько интровертов. Высовываться мы не спешили и по возможности предоставляли другим за нас отдуваться.
Помимо “двоечников” имелись ещё и “прогульщики”. Это те, кто редко ходил на собрания. Был и свой “аутист”. Он никогда не садился за стол со всеми. Предпочитал одиночество. Брал стул, ставил его возле стены и все полтора часа пока шло собрание сидел и рассматривал что-то в своём телефоне.
Регулярное посещение группы АА не замедлило сказаться на моём отношении к действующим потребителям алкогольной продукции. То есть к обыкновенным, но пьющим людям. Я начал относиться к ним с превосходством. Раньше я и сам был таким же, а теперь как бы возвысился. Они раздражали меня примерно также как недавно севшего за руль водителя бесят пешеходы. В то же время алкоголь вернул себе сладость запретного плода, ранее утраченную в связи с ежедневным употреблением.
В принципе меня устраивало моё трезвое состояние, но лишь по утрам, когда я вставал в бодром расположении духа, без признаков абстиненции, но в дальнейшей безалкогольной жизни мне словно недоставало соли. Жизнь стала пресной на вкус. Это была не настоящая жизнь, а какой-то её искусственный заменитель. Жизнь, в которой алкоголь настолько замазан цензурой, что она потеряла свой смысл. В ней были вырезаны все сцены с напитком, хотя именно в этих сценах, на фоне распития спиртного и происходило самое важное, ключевое, имеющее значение для сюжета.
Раньше мне всегда было отвратительно утром, более-менее днём и замечательно вечером. Теперь же всё поменялось. Мне стало неплохо утром, нормально днём, а вечером я не знал куда себя деть. К чему себя приспособить. К вечеру “стремительным домкратом” настроение у меня падало и накатывала тоска-тощища. Если в тот день группа “противоголиков” не собиралась, то я уныло тащился домой с работы, а дома считал часы, до того момента, пока не настанет пора ложиться.
Недостаток дофамина я пытался компенсировать порнографией и едой. Я называл себя “запойным трезвенником”, человеком, перешедшим в другую крайность, ипостась, в другую разновидность алкоголизма прямо противоположную стороне запоя. Свои плюсы в этом, конечно, были. Например, так называемый “пунктирный” сон прекратился. Высвободились лишние деньги. Прошли панические атаки. Я мог безбоязненно пользоваться метро. А платой за всё за это стала размазанная апатия.
Анонимный алкоголик – это индивид одинаково далёкий как от пьющего, так и от непьющего архетипа. Это социальный кастрат. По крайней мере, на начальном этапе, а там как дальше не знаю. Он ни с теми и ни с другими. Он сам по себе. Отсюда крайне нуждается в компании трезвого собутыльника, понимающего его проблемы. Понятно, почему народ так подсаживается на эти группы. Ведь это тот же алкоголизм, только в обратную сторону.
Когда я был ещё “азбучным” алкоголиком, то с завистью смотрел на нормальных людей. Не понимал, как они могут жить и не испытывать тяги к выпивке, а с переходом в анонимные алкоголики, начал думать о себе как о неполноценном. Алкоголь оставил в моей душе мокрый след. Исцелённый алкоголик звучит также абсурдно, как и исправленный гомокексуалист.
В маске хорошо в магазин за водкой ходить. Чтобы другие анонимные алкоголики в очереди не узнали. Или на собрание АА, а в магазин за водкой без маски. Так тоже не узнают. И из запоя на работу рекомендуется выходить в маске, дабы видом своим не смущать начальство. Пандемия коронавируса не самое подходящее время для анонимного алкоголика бросать пить. Он в группе риска.