Ее звали Нармин, ей было тридцать шесть лет. Я про нее упоминала в одной из частей "Мы не цифры".
Я смотрела на ее фотографии и не могла понять, почему мне кажется очень знакомым ее лицо. Мы с ней не были знакомы. Мы не могли нигде с ней видеться. Тем не менее, было ощущение, что я ее откудато знаю.
А потом дошло...
Помните, я упоминала один ролик, когда писала о том, что жители гетто поддерживают друг друга. Там журналисты снимали чтото в перкарне и им дали лепешек хлебных. И журналистка сказала, что вот, мы сейчас съедим чейто хлеб. А потом добавила, что их подкармливают люди, которым самим особо есть нечего. И я тогда еще написала, что что хотела бы сказать огромное спасибо людям, которые заботятся и помогают работающим в нечеловеческих условиях журналистам.. Ну или чтото в этом духе.
В общем, да. Это была она. В последние дни Проклятого Года. С дочкой и мамой. Дома.
