Журналист, бард, актер, режиссер, драматург, один из символов эпохи шестидесятников. Его знали и стар, и млад. Простые, без сложных поэтических и музыкальных конструкций, песни лились из магнитофонов, их пели под гитару у костра и во время традиционных в советское время «кухонных» застолий.
В одном из воспоминаний о Юрии Визборе — кумире «шестидесятников», есть очень точные слова:
Кем только не был этот человек. В далеком поселке Архангельской области он преподавал в школе русский язык, литературу, историю, географию, биологию и физкультуру. Потом Юрий Визбор решил заняться журналистикой и в качестве корреспондента Всесоюзного радио исколесил всю страну. Он был одним из тех, кто создал радиостанцию «Юность». Занимался альпинизмом, участвовал в экспедициях на Кавказ, Памир и Тянь-Шань, был инструктором по горнолыжному спорту. Визбор снимал документальные фильмы, написал несколько пьес и снялся в 28 художественных картинах.
А кем мечтал стать сам юный Юра? Ну точно не певцом или актером. В детстве серьезно увлекался футболом, потом с мячом начали конкурировать самолеты. В послевоенные годы авиация была овеяна романтическим флером, пока ее не вытеснила в пылких юных сердцах космонавтика. И если пионеры семидесятых на вопрос: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?», — без запинки отвечали — космонавтом, десятилетний Юра определиться так сразу не мог: или футболистом, для чего каждый день тренировался на базе в Таракановском парке, или летчиком. В популярный у мальчишек его поколения 4-ый московский аэроклуб он начал ходить еще в девятом классе. За два года почти профессионально освоил Як-18.
История семьи Визбора была весьма типична для того смутного времени.
Познакомились родители в Краснодаре — родном городе Марии Шевченко, матери поэта. Литовец Иозас Визборас, который впоследствии превратился для простоты восприятия в Визбора, сразу после свадьбы увез молодую жену в Сталинабад (ныне Душанбе), потом в Сочи, а затем и в Москву, где появился на свет их сын.
Отношения у супругов были сложными. Рождение ребёнка семью не сохранило. Довольно быстро Мария Григорьевна развелась с Иозасом и вернулась в родной город. Муж не смирился с появившейся приставкой «бывший» в семейном статусе. Решил сделать еще одну попытку вернуть семью, приехал и забрал бывшую жену с сыном обратно в столицу. Но в начале 1938 года был арестован и приговорен к расстрелу по обвинению «в принадлежности к контрреволюционной латышской националистической организации». 5 апреля 1938 года приговор был приведён в исполнение на Бутовском полигоне НКВД.
Через 20 лет Иозас Визборас был реабилитирован. Посмертно. И одному только Богу известно, что пришлось пережить его семье за эти годы.
После расстрела Иозаса Визбора Мария Григорьевна была выслана в Подмосковье. Через некоторое время она, медик по образованию, решила поехать с сыном в Хабаровск, надеясь, что вдали от столицы сможет нормалью работать, несмотря на клеймо вдовы «врага народа».
ЮРИЙ ВИЗБОР: После многих мытарств мама взяла меня, и мы отправились в Хабаровск на заработки. Я видел дальневосточные поезда, Байкал, лед и торосы на Амуре, розовые дымы над вокзалом, кинофильм «Лунный камень», барак, в котором мы жили с дверью, обитой войлоком, с длинным полутемным коридором и общей кухней с бесконечными керосинками. Потом мы, кажется так и не разбогатев, вернулись в Москву. Мы жили в небольшом двухэтажном доме в парке у академии им. Жуковского. В башнях этого петровского замка были установлены скорострельные зенитные пушки, охранявшие Центральный аэродром, и при каждом немецком налете на нас сыпался град осколков. Потом мы переехали на Сретенку в Панкратьевский переулок.
Однажды в его руки попала гитара. Надо сказать, что в те годы девушки не теряли голову от молодых людей, лихо бравших «три блатных аккорда». Почему-то этот инструмент считался символом мещанства.
Самый романтичный бард страны позже сокрушался:
ЮРИЙ ВИЗБОР: Один великий написал «гитара — инструмент парикмахеров», оскорбив сразу и замечательный инструмент, и ни в чем не повинных тружеников расчески.
На старых московских улочках, зарождался «низменный» в те времена «подворотный» жанр дворовой песни, вылившийся через годы в авторскую, или как ее позже стали называть, бардовскую музыкальную культуру.
В старших классах Юра, как беспризорник, целыми днями болтался на улице, лишь ночевать приходил домой. А после окончания десятилетки и вовсе переселился на учебный аэродром в Тайнинку. Правда, ненадолго. Довольно быстро за ним приехала мать, сказала, что наконец-то развелась с третировавшим близких вторым мужем. Забрала сына домой и посадила его за учебники — готовиться к поступлению в институт.
А вот поступать молодой человек решил не в авиационный, как можно было ожидать, а в педагогический. Неожиданно даже для себя, почти в шутку.
Близкий друг Визбора Володя Красновский попросил товарища подать с ним «за компанию» документы в приёмную комиссию на факультет русского языка и литературы Московского государственного педагогического института. Юра отнесся к это идее со смехом, но согласился хотя бы подъехать, полюбоваться на потрясающее здание института:
ЮРИЙ ВИЗБОР: Мы приехали на Пироговку и я действительно был очарован домом, колоннами, светом с высоченного стеклянного потолка. Мы заглянули в одну пустую и огромную аудиторию — там сидела за роялем худенькая черноволосая девушка и тихо играла джазовые вариации на тему «Лу-лу-бай». Это была Света Богдасарова, с которой я впоследствии написал много песен. Мы с Мэпом (школьная кличка Красновского) попереминались с ноги на ногу и я ему сказал: «Поступаем».
И поступили! Шел 1951-й год…
Как ни странно, этот авантюрный поступок стал для Визбора поистине судьбоносным. Студенческая жизнь захватила его с головой. Походы по красивым местам Подмосковья и Карелии, песни у костра… Ну, грех было не начать писать самому. Тем более, что в институте уже сложилась замечательная компания творческих людей. Кроме упомянутой уже Светланы Богдасаровой, там учились Ада Якушева, Юрий Ряшенцев и, ставший Визбору лучшим другом на всю жизнь, удивительно свободолюбивый и кристально честный Юлий Ким.
И кто знает, поступи Визбор в вожделенный авиационный, был бы у нас замечательный бард, актер, поэт и драматург. Скорее всего, нет.
Сразу после института Юрий пошел в армию, а после окончания службы, устроился внештатным журналистом на московскую радиостудию.
Ну и, конечно, не переставал писать песни. «Синий перекресток», «Охотный ряд», «Спокойно, дружище» — тысячи любителей авторской песни повторяли эти стихотворные строки и мурлыкали себе под нос запоминающиеся своей простотой и лиричностью теплые мелодии. Считается, что Визбор стал родоначальником нового бардовского жанра — песни-репортажа. Видимо, сказалась профессиональная журналистская манера подачи материала.
Шлягеры появлялись один за другим: «Ты у меня одна», «Милая моя», «Мама, я хочу домой», «Вставайте, граф», «Волейбол на Сретенке». И, что особенно радовало молодого автора, они уже зазвучали не только из динамиков домашних магнитофонов, но и с экранов кинотеатров.
В 1961 году Юрий Иосифович, вместе с известным писателем Сергеем Смирновым, создал сценарий к художественной картине «Выше неба». И сочинил для нее шесть песен. В том числе и знаменитый «Домбайский вальс».
Всего Визбор написал десятки песен к фильмам. Самые известные и любимые: «Александра», к мелодраме «Москва слезам не верит» и «Ты у меня одна» (к одноименному фильму режиссера Дмитрия Астрахана). Но, наверное, самая популярная его песня — «Милая моя», которую в народе сразу стали именовать «Солнышко лесное». Без нее не обходился ни один концерт самого Визбора, и позже, ни одно выступление, посвящённое его памяти.
На рубеже 60-х и 70-х народ не только услышал, но и увидел своего кумира. Юрий Иосифович начал сниматься в кино.
В 1966 году Визбор неожиданно получил предложение от Марлена Хуциева сыграть в ленте «Июльский дождь».
ЮРИЙ ВИЗБОР: Когда режиссёр позвонил мне и предложил сняться в кино, я воспринял это как розыгрыш. Ведь звонок от Хуциева, уже прославившегося одним из лучших фильмов эпохи «оттепели» — картиной «Застава Ильича», прозвучал почти как звонок от Феллини или Мастроянни.
Поехав на студию с одной целью — посмотреть в глаза тому мерзавцу, который так жестоко пошутил, взбешенный Визбор просто онемел, когда понял, что это вовсе не розыгрыш. Так началась его актерская карьера.
В роли обаятельного «человека с гитарой», обольстителя девушек Алика, бард оказался весьма органичен. Помогло вжиться в образ и то, что герой его оказался поющим: исполнил в ходе действия три песни: «Простите пехоте» Булата Окуджавы, «Обеденный перерыв» Евгения Клячкина и собственную — «Спокойно, дружище, спокойно!». Ее Визбор писал не по заказу режиссера, а как говорится, по зову души, для его своего хорошего друга, ученого-химика Вадима Самойловича. От него ушла жена и ему казалось, что жизнь окончательно рухнула. Визбор очень хотел поддержать близкого человека и сочинил ему песню.
На съемках «Июльского дождя» Визбор впервые увидел мир кино не с внешней стороны, не глазами зрителей, уверенных, что это сплошной праздник:
ЮРИЙ ВИЗБОР: Актёрский труд оказался очень чёрным, очень чёрствым, очень боевым и чрезвычайно тяжёлым.
Дебют прошел более чем успешно и положил начало небольшой, но яркой фильмографии, состоящей из семнадцати работ. До конца десятилетия Визбор снялся еще в двух картинах: «Возмездие» режиссера Александра Столпера, и «Красная палатка» Михаила Калатозова.
Особенно «урожайным» в смысле кинокарьеры стал 70-й год. С участием барда вышло аж три фильма, в том числе легендарные «Белорусский вокзал» Андрея Смирнова и «Начало» Глеба Панфилова.
Сниматься у таких режиссёров, пусть и в небольших ролях, было просто счастьем. Визбор с радостью откликался, когда они звали его, даже если на экране ему и не приходилось брать в руки гитару.
Не баловался пением и рейхсляйтер Мартин Борман. Но именно этот образ из «17-ти мгновений весны» запомнился зрителям больше всего и Визбора накрыла волна всесоюзной любви и узнаваемости.
Слушайте программу «СТОП-КАДР» на Радио ЗВЕЗДА.