Я сидел в кафе из окон, которого был виден знаменитый собор, вроде, включенный в наследие ЮНЕСКО.
Напротив меня за столом с важным видом фотографировала коктейль очередная «Либимка», звали её, вроде, Анжелика, но после 4 развода я перестал не только жениться, но и — запоминать имена очередных прелестных дев, порхающих вокруг моего бутона, а скорее… денег.
— Заинька, — неожиданно для самого себя начал я диалог, когда принесли наш заказ. Ты скоро?
— Аааа, грузится просто долго, — не поднимая голову донеслось в ответ, и «любимка» несколько виновато улыбнулась то ли мне, то ли просто в экран телефона. — Че хотел?!
«Фу, «че», бутон тебе через плечо», — покоробило меня, но я сделал глоток стаута, и решил все же поностольгировать.
— Ты когда пиццу ела в первый раз? — произнёс я с такой немного снисходительной улыбкой, означавшей, что пора искать уже новую «Любимку».
Но текущая ещё не знала об этом, поэтому она встрепенулась, полная решимости, выпрямила спинку и затараторила:
— Ой, я обожаю пиццу, просто обожаю. Помню, нас папа повёл в пиццерию такую у зоопарка, и там были огромные экраны с пиццей: мы с братом чуть не подрались, какую выбрать, и разлили ещё от этого коктейли молочные на стол, но я сейчас не помню, как она называлась, котик.
«Любимка» грустно вздохнула, показав, всю скорбь от того, что она забыла название пиццы, и не может до конца ублажить меня своим ответом.
— Нормально всё, конфетка моя, не волнуйся, — я отхлебнул ещё пива, взял кусок пиццы и стал рассматривать колоннаду собора из окна, а в голове звучал голос мамы.
Я не мог сдержать улыбки, и уже было хотел рассказать «любимке» о своем сокровенном, но увидел, как она погрузилась в сетевой мир социальных сетей, будто с аквалангом нырнула в бездну. Анжелики точно не было рядом, её мозг, если он и был, уже гоготал над очередным прЕколом из видео или отвечал «спасиб» на только что опубликованное фото.
К собору подъехал двухэтажный красный экскурсионный автобус, из него вывалила толпа детей лет 8-10, и от этого голос мамы «зазвучал» в голове ещё громче.
– Сейчас буду вас удивлять, – с этими словами мама загадочно улыбнулась и перевела взгляд на нас, с братом, стоявшими около неё. Нам было как раз как тем школьникам!
— Мальчишки, сейчас мы будем готовить пиццу. — мама приобняла нас. — Представляете, пиц-цу! Такое национальное итальянская блюдА. Сейчас будем месить тесто.
Мы стояли с Андреем и ждали указаний, а мама продолжила:
— Это, понимаете, блюдо бед-ня-ков было сначала. Просто тесто тонкое делаешь и на него бросай всё, что есть, а сверху — сыр, и в духовку, но тогда не было духовок, поэтому они в печи пекли, где огонь. Ну, давайте помогайте , вы ж мои поварята.
Мы с братом принялись решать грузди, и нас двоих мучал один и тот же вопрос.
— Мам, — начал я. — А мы тоже «бедняки, да?».
Уже второй месяц зарплату маме на заводе не платили, и почти каждый вечер на ужин мама просто жарила чуток соленое сало, кидала туда лук, затем все это добавляла в кастрюлю с кипятком, где одиноко плавало намного картошки, прям на дне, потому что в этом году картошка не уродилась, и бабуля передала на всю зиму всего пару ведер. И вот эту похлебку, потому что «супом» это было нельзя назвать, мы ели.
— Ты мне эти разговоры брось! — мама надулась от негодования. — Мы отлично живём. Бабуля огурцы и грибы позавчера передала, а Наташка с работы сырки подарила, муж её из рейса вернулся, привёз, вот она и подарила. Удумал ещё! Бедняки. Я им, значит, блюдо хочу приготовить зарубежное, а… тьфу! Зла не хватает!
Мама начала быстро размешивать сало на сковороде!
— Ты лучше огурцы режь и молчи, — прошептал мне Андрей.
—Мам, мы всё!— я постарался как можно быстрее доделать всё и уйти, потому что мне было стыдно за то, что я сказал маме про бедняков.
— Блядина, почему он подгорел, может, сыр надо было другой? — доносилось из кухни, пока я делал домашку!
— Котик, давай селфи! — из воспоминаний меня «вырвал» медовый голосок «Любимки», надо однозначно её менять. Все испортила!
— Нет, я занят. — я сердито отпил немного пива и отвернулся к окну.
Ребята кружились недалеко от экскурсионного автобуса, толкали друг друга.
Как же мне хотелось снова стать, как они, и обнять маму и брата, которые уже давно жили лишь в моих воспоминаниях.
Я откусил пиццу с каперсами и лососем, закрыл глаза и оказался на диване, застеленным зеленым покрывалом с розовым пятном от вишневого компота, который мама так и не смогла отстирать.
И вот мы с Андреем едим квадратный кусок пиццы с подгоревшим плавленым сыром «Дружба», солёными огурцами, груздями, пережаренным салом.
Мама садится рядом, держа тарелку со своим куском!
— Ну, кто из них тут богатей!? — жуя, спрашивает он, тыча в экран, где идет «Чипп и Дейл».
— Мам, это другой мультик! — отвечает Андрей.
— А где селезень, у которого много денег?! — мама старается быть с нами «на одной волне», и я прижимаюсь к ней.
— Спасибо за сюрприз, мамуль. Пицца очень вкусная! — шепчу я.
— Согласна, но всё же где селезень с деньгами? — смеется она и обнимает в ответ!
Прошло лет 35 с того дня, «селезнем с деньгами» стал я.
И каждый раз, заказывая себе пиццу, я понимаю что ей не сравниться с той, самой первой, которая была моей жизни!