«Золотая молодежь» была во все времена, а уж что именно она себе позволяла, зависело от семьи и общества, в котором вращались эти молодые люди. Было среди них и немало дельных и работящих, разумных и талантливых продолжателей дел своих отцов и дедов, но мои сегодняшние истории о тех, кто умудрился удивительно бездарно закончить свои дни. И тем более поражает выбранная ими для себя доля, что возможности их были поистине безграничны – живи, да радуйся, да приноси пользу обществу. Но их стремление к саморазрушению в какой-то момент взяло верх над здравым смыслом, и вот, что получилось.
Арсений Морозов
Трудно не заметить на улице Воздвиженка вычурный светло-серый особняк с башенками, выстроенный в мавританском стиле.
Листайте:
Надо сказать, что особняк этот совершенно не пришелся ко двору московской публике - уже на этапе строительства он стал объектом насмешек. Не понравился он и Льву Толстому, чьи мысли на этот счет озвучил Нехлюдов. Проезжая по Воздвиженке, персонаж романа «Воскресение» принялся размышлять о строительстве «глупого и ненужного дворца какому-то глупому и ненужному человеку», имея в виду Арсения Морозова.
По легенде, мать Морозова, посетив только что построенный дом сына, сказала: «Раньше одна я знала, что ты д урак, а теперь вся Москва будет это знать». Именно Варвара Алексеевна (в девичестве – Хлудова) купила этот участок земли рядом со своим домом и подарила его сыну на 25-летие. Раньше здесь стоял «цирк с конями», но в конце 19 века деревянное здание сгорело и, поскольку средств на восстановление у владельца не было, участок выставили на продажу.
Арсений Абрамович приходился двоюродным племянником знаменитому Савве Тимофеевичу Морозову. В отличие от старших братьев, которые управляли Тверской хлопчатобумажной мануфактурой и были дельными людьми, Арсений слыл мотом и кутилой, живя на проценты с капитала и никак себя не утруждая.
В возрасте двадцати лет он отправился на стажировку в Англию, затем стал много путешествовать по Европе - сначала один, а потом и со своим закадычным другом, архитектором Виктором Мазыриным. Мазырин был весьма одиозной персоной: он увлекался мистикой и спиритизмом, верил в переселение душ и полагал, что его душа изначально родилась в Египте. Несмотря на разницу в пятнадцать лет, они по-настоящему сдружились и много ездили по Испании и Португалии.
Листайте:
Попав в португальскую Синтру, Арсений пришел в восторг от дворца Пена и загорелся идеей выстроить себе нечто подобное, поэтому подарок матери пришелся как нельзя кстати. Конечно, в качестве архитектора был привлечен лучший друг Мазырин. Размером особняк значительно уступал португальскому дворцу, но балкончик и две цилиндрические башни по бокам, ракушки на фасаде давали четкий отсыл к первоисточнику.
Хозяину не суждено было долго здесь прожить. Однажды в 1908 году Арсений устроил вечеринку, напился, вышел на балкончик и заявил гостям, что про стрелит на спор себе ногу, но боли не почувствует благодаря силе духа, наработанной в результате эзотерических практик.
Через три дня в возрасте тридцати пяти лет Морозов умер от сепсиса.
Николай Тарасов
«Казалось, судьба была на редкость милостива и щедра к нему, дала ему очень многое. И громадные средства, и большую даровитость, и тонкий вкус, и счастливую внешность. Как будто были для него открыты самые широкие житейские возможности. Как будто он был баловнем жизни. И многим, знавшим его только поверхностно, он казался именно таким, этот изящный юноша с бархатными глазами на красивом матовом лице. Но феи, стоявшие у его колыбели, позабыли туда положить один подарок – способность радоваться жизни…»
– так в своей книге «Театр “Летучая мышь” Н.Ф. Балиева» писал о создателе театра-кабаре Николае Тарасове критик Эфрос.
Николай Лазаревич Тарасов (настоящая фамилия Торосян) был одним из богатейших людей своего времени. Семья его переехала в Москву из Армавира, владела нефтяными приисками и несколькими мануфактурами.
Листайте:
Палаццо семьи Тарасовых на Спиридоновке, в котором им не суждено было пожить.
Николай же всерьез увлекся сценическим искусством, не выходя, впрочем, на сцену сам. Его роль была в другом: он спонсировал Художественный театр, основал театр-кабаре «Летучая мышь» и содержал его, сам писал сценарии и скетчи, и даже кое-что ставил.
Будучи завсегдатаем МХТ, Тарасов покровительствовал многим молодым актрисам. В их числе были Алиса Коонен и ученица Владимира Ивановича Немировича-Данченко Ольга Грибова, жена владельца шелковых и бумажных мануфактур.
Роман Грибовой и Тарасова продлился недолго, артистка вскоре нашла ему замену – некто Журавлев помешал счастью молодых. Беда была в том, что Журавлев этот был страстным игроком, и осенью 1910 года он проиграл огромную сумму, равную 25 тысячам рублей (при том, что несколькими годами ранее Художественный театр смог на 30 тысяч провести гастроли – это для сравнения). Денег для погашения долга у него не было, и он бросился к Грибовой, умоляя ее просить нужную сумму у Тарасова. Николай Лазаревич отказал.
Обезумевший Журавлев зас трелился, а вслед за ним и Ольга Грибова.
Эти события, смакуя, подробно обсуждали в обществе. Подруга Грибовой, обвиняя в случившейся трагедии Тарасова, отправила ему на квартиру по хоронный венок и г роб. Вероятно, это было последней каплей, переполнившей чашу его терпения – в конце октября Николай Тарасов, молодой человек двадцати восьми лет, покончил с собой.
Николай Юсупов
Главный наследник огромнейшего состояния семьи Юсуповых и княжеского титула матери.
Его младший брат Феликс вспоминал о нём в мемуарах: «Пять лет разницы у нас с братом поначалу мешали нашей дружбе, но, когда мне исполнилось шестнадцать лет, мы сблизились. Николай учился в Петербурге, закончил Санкт-Петербургский университет. Как и я, не любил он армейской жизни и от военной карьеры отказался. По характеру был скорее в отца и на меня не походил. Но от матери унаследовал склонность к музыке, литературе, театру. В 22 года руководил любительской актёрской труппой, игравшей по частным театрам. Отец этим его вкусам противился и дать ему домашний театр отказался».
Влюбившись в графиню Марину Александровну Гейден, дочь контр-адмирала А.Ф.Гейдена, Николай собрался жениться, но родители были решительно против: девушка пользовалась дурной славой и считалась плохой партией. Молодые люди планировали побег, но им помешала мать Марины.
Скоропалительный брак Марины с графом Арвидом Мантейфелем не стал препятствием для тайных встреч с Николаем Юсуповым, о чем довольно скоро стало известно обманутому мужу. Оскорблённый Мантейфель вызвал Николая на дуэль, да и у бил его. Юсупову было двадцать шесть.
Те, кто бывал в Архангельском, несомненно помнят величественную колоннаду серого цвета (архитектор Р.И. Клейн) – именно она должна была стать местом погребения так рано и нелепо погибшего наследника знаменитой фамилии.
Пока шло строительство, Юсупова похоронили рядом с церковью Михаила Архангела, стоящей на территории усадьбы. Именно здесь находится могила его тёти, княжны Татьяны Николаевны Юсуповой (1866-1888), украшенная «Ангелом молитвы» работы Марка Антокольского. Вместе с ней, в той же могиле и был захоронен Николай Феликсович (фото памятника в начале статьи).
Революция и гражданские столкновения вынудили Юсуповых бежать в Париж, так что ни о каком перезахоронении Николая речи уже не шло.
Теперь остается только удивляться, как же мало ценили жизнь эти юноши, которым столько было дано от рождения.
Впрочем, последующие события в России и мире давали им немного шансов уцелеть.