Окончание...
По посёлку давно ходили слухи, что нашу рощу кто-то пытается купить, но мы считали, что она под охраной государства, и лишь усмехались. Мы ошибались. Шестнадцатого сентября (я хорошо помню этот день), вернувшись из рейса, я не увидел любимой рощи. На её месте стояли краны, валялись кирпичные блоки, суетились люди в касках… В общем, шла обычная стройка. Я остолбенел и долго не мог поверить глазам. Этого же просто не может быть! Но реальность оказалась жестокой. Не сохранилось ни одного деревца, даже иву не пожалели. Через остров прокладывали бетонный мост.
У обочины дороги, на небольшом валуне, одиноко сидел дед Никифор, в том же кителе и фуражке. Завидев меня, он лишь печально кивнул, почёсывая короткую седую бороду.
- Вот так, - тихо сказал он, с прищуром глядя на меня. – Столько веков стояла и на тебе…
- Как же так случилось, дед Никифор? – спросил я, усаживаясь рядом.
- Как в кино. Ночью подогнали технику, а к утру всё было кончено. Мы и ахнуть не успели.
- Кто же посмел?
- Ясное дело, кто. Богатей один. Взял и купил всё, вместе с речкой. Теперь здесь будет гостиница и заправка.
От бессильной ярости, мне хотелось кричать.
Глава нашего посёлка, Иван Фёдорович Кургин, кучерявый сорокалетний брюнет крупного телосложения, сидел в своём кабинете и деловито рассматривал бумаги. Завидев, что я вошёл, молча указал мне на один из стоящих вокруг овального стола стульев, и сам, словно в оправдание, ответил на незаданный мной вопрос:
- Да ничего я не мог сделать! Пытался, но у них там всё схвачено. Не придраться, не зацепиться.
В сердцах он отбросил бумаги и откинулся на спинку высокого кожаного кресла.
- Но ведь роща была уникальной и охранялась государством! – не выдержал я.
- Охранялась - бывшим государством. А в нынешнем - это всего лишь растительность, препятствующая культурному развитию посёлка. Так вот.
- Это кто так решил?
- Дума областная. А покупатель – депутат.
Он был прав. Тот, кому приглянулся участок, всё просчитал и знал, что жители будут отстаивать рощу. Потому и сделал всё тихо и быстро, под покровом ночи. Нам оставалось только c горечью наблюдать, как заливается фундамент под строительство будущей гостиницы. Мне не хватало Светланы хотя образ её всё время стоял передо мной и я даже не пытался от него избавиться. Мы часто созванивались и подолгу разговаривали. Она говорила, что тоже очень скучает. Я не мог не рассказать о случившемся. Она плакала, зажав рукой телефонную трубку.
***
Спустя неделю работы на стройке пришлось прекратить. Помешала погода, вылившая на землю проливные дожди. Небо словно рыдало, обливая обильными слезами долину. Вода поднялась на метр и едва не задевала ближайшие дома на склоне холма. В первых числах ноября выпал снег и небывалые морозы сковали влажную землю. Природа словно мстила людям за их вероломство. Строители лишь разводили руками. А к новогодним праздникам я уехал к Светлане. Новый год мы встретили вдвоём. Только вдвоём.
***
В середине апреля погода сдалась. Яркое солнце высушило землю и строительство возобновилось. Копошились люди, работала техника, поднимались вверх этажи…
События развивались стремительно и в наших со Светланой отношениях. В конце июня мы поженились. Расписались тихо, точнее сказать, тайно. На то были причины. Отец Светланы, Григорий Семёнович Сурвин, являлся совладельцем крупной торговой компании и был широко известен в своих кругах. Он уже давно решил выдать дочь за сына своего компаньона и ждал, когда Светлана получит диплом. Наш союз нарушал его планы. Представляя, какой будет скандал, мы решили отправиться в свадебное путешествие. Благо мне - по случаю - дали отпуск. А родным новость сообщили по телефону. Мои отнеслись спокойно, а Светлана, положив трубку, изменилась в лице.
- Всё так плохо? – спросил я.
- Вулкан.
- Не жалеешь?
- Я нет, а вот ты женился не на дочке миллионера.
- В смысле?
- Меня лишили наследства.
- Только и всего? Признаться, ты меня даже обрадовала.
Когда мы вернулись, страсти немного улеглись. Тёща моя, Елена Витальевна, только улыбалась и была рада за дочь. Григорий Семёнович, хоть и был зол, но узнав, что скоро станет дедом, тихо смирился. Собственно, выхода у него не было.
***
Гостиница была почти построена, когда стали происходить события, заставившие нас иначе взглянуть на древнюю легенду. В начале октября мы стали замечать движение на стройке. Не ту размеренная возню, что царила там последние месяцы, а лихорадочную суету, значение которой понять было сложно. Людей становилось всё больше. Они бегали вокруг здания, громко кричали, подгоняли новую технику, подвозили материалы. Поначалу мы не могли понять, что случилось, но потом дед Никифор пояснил:
- Дом разваливается, - просто сказал он, набивая резную трубку свежей махоркой. – Рушится. Болото, видать, под ним.
Ситуацию немного прояснил разговор в магазине, свидетелем которого я случайно стал.
Мы стояли в очереди и ждали, пока рабочие выгрузят продукты. Продавщица Надя ждала вместе с нами и попутно вела разговор с подругами.
- Представьте, девки, - говорила она, не обращая внимания на присутствие ещё десятка человек. Собственно, посторонних среди нас не было, все поселковые. – На днях приходил один из этих, - она кивнула в сторону окна. – Но вы ведь в курсе, что я ничего не продаю строителям. Но этот, весь синюшный, руки дрожат… в общем, пожалела я его, продала водки. А он открыл её тут же, и хлобысь, прямо из горла полбутылки, а потом, посмотрел на меня жалобными глазами, и говорит: «Аномалья».
- Что, - спросила одна из подруг. - Так и сказал?
- Ну да, аномалья. Потом его понесло.
- Куда? – не выдержала другая.
- На разговоры понесло, - пояснила Надя. – Мы, говорит, уже крышу положили, когда кто-то заметил, что фундамент осел. Поначалу ему никто не поверил, ведь в таких случаях трещины идут по стене, а их не было. Потом все и сами увидели, а понять ничего не могли. Стали подкапывать, а фундамента и нету. Разъело.
- Это как, разъело? – снова спросила одна из подруг.
- Ну, это он так сказал. А я, за что купила, за то и продаю. Так вот, - продолжала она, воодушевив всю очередь, которая с нетерпением ждала окончания истории. – Они, строители, значит, вызвали специалистов всяких, чтобы обследовали землю. Вдруг кислота какая, что цемент разъедает или ещё чего… Но те так ничего и не нашли. А земля уж до кладки достала.
Надя отвлеклась на грузчиков, которые неторопливо укладывали коробки.
- И что было потом? – не выдержал кто-то из очереди.
- Да ничего, - громко сказала Надя. – Допил он пузырь, а когда уходить стал, сказал, что, мол, рухнет гостиница.
Но гостиница не рухнула. Здание медленно растворялось, как растворяется кусок рафинада на блюдце с тёплой водой. Находиться на территории становилось опасно, и строители ушли, уведя всю технику.
В декабре, когда выпал первый снег, у подножия холма не было ничего, ни зданий, ни цистерн с горючим, ни моста через речку. Даже котлована не осталось. Была только ровная, покрытая белым бархатом земля.
***
Ранней весной следующего года мы заметили пробивающиеся зелёные ростки. Их никто не сажал, они взошли сами, там, где росли прежде. Даже одинокая ива венчала крохотный островок. Природа оказалась сильнее человека. Теперь и мы все были убеждены, что каждая берёзка – ангел, а вместе они – хранители рощи. У них своя миссия на нашей планете, и до тех пор, пока они её не исполнят, никто и ничто не сможет их уничтожить. Они прорастали там, где и стояли всегда, с поразительной точностью: угловые, охранники, гуляющие…Даже ягодные кусты на тех же местах. Берёзы росли с поразительной быстротой. Мы совсем не удивились, когда, спустя всего два года, их величественные стволы достигали трёх метров.
Новое государство наконец-то опомнилось и, признав сделку незаконной, объявило рощу охраняемым объектом.
Прошло семь лет. Многое изменилось за эти годы. Уверенными шагами вошли в нашу жизнь интернет и мобильная связь. Мы смогли опередить время, но так и не научились беречь и понимать то, что нам не подвластно, что создано не нами и задолго до нас.
***
Шестилетний карапуз наслаждался тем, как маленький еж похрустывает печеньем с его ладони.
- Никитка, - строго сказала Светлана, повернувшись к мальчику. – Я тебе сколько раз говорила, нельзя часто кормить животных. Роща этого не любит.
- Мам, я немножко, - оправдывался малыш. – Всего одну штучку.
- Серёж, ну скажи ему.
Я нежно обнял жену и посмотрел на мальчишку.
- Он знает, - сказал я.
И подмигнул сыну.