Армия могучего Куроса бежала в Сабад. Он даже не попытался отомстить за поражение своего брата. Развернув свои войска, принц Курос попросту сбежал.
Пришлось признать, что он не был так глуп, как его погибшие братья. Даже имея достойные силы, Курос не стал пытаться атаковать их войско. Выходило, что он хорошо понимал, чем это для него закончится.
Воодушевленные офицеры Самохи начали предлагать ему немедленно направиться в Сабад и осадить его. И первой эту мысль высказала, конечно же, Унга.
— Наши войска способны раздавить этого Куроса одним ударом. Вы можете завершить эту войну уже через пару недель, — заявила она.
— Не будь так наивна, Унга. Курос именно поэтому не стал с нами сражаться. Он понял, что на этой территории ему нас не одолеть. Оказавшись в землях алгар, мы поменяемся с ним местами. Там победа будет стоить нам очень и очень дорого. К тому же, наши войска не привычны к долгим походам по засушливым землям. Да и нет у нас нужного количества запасов для этого, — ответил Самоха.
— Но если мы не преподадим алгарам урок, они снова придут сюда, — заявила Унга.
— И тогда мы снова разобьем их, — ответил Самоха. — Но в чем-то ты права. Нельзя алгарам позволить думать, что они легко отделались от нас. За ними следом я отправлю Мугина. Его воины будут идти по пятам за войсками Куроса, заставляя их поторапливаться. Я хочу что бы алгары забились в своё логово и сидели там, сжавшись в комок, в ожидании нашего прихода. Пусть трясутся от страха как жалкие нурги.
Повесть Путешествие Самохи. Книга Четвёртая. Часть 29.
Мугин был не в восторге от такой перспективы. Но Самоха легко убедил его при помощи звона монет. Он пообещал, что заплатит его воинам по тридцать серебра каждому, если они просто будут следить за отступлением Куроса, изображая войска имперцев. Для этого им дали десяток флагов Морры и Тургеноса.
Пополнив запасы провизии в Бестюре, Мугин повел своих воинов по следу сбежавшего алгарского принца.
Тем временем Самоха не торопился уводить свои войска. Он хорошо понимал, что именно сейчас самое подходящее время для нанесения ответного удара алгарам. Однако у него возникли некоторые вопросы. Принц Курос не был трусом. По словам той же Унги, он не раз воевал с врагами царства, находясь в подавляющем меньшинстве. За что и снискал славу великого воина. Курос был кем угодно только не трусом. А ещё он был умен. Понимая, что войска Самохи могут напасть на любой из городов алгар, он бросился отступать именно в Сабад. Ни куда-нибудь, а именно в столицу алгарского царства. Курос так торопился, изображая бегство своих войск, будто пытался заставить их следовать за собой. Эта мысль не давала Самохе покоя. Вызвав к себе Унгу, он собрал в шатре своих полководцев.
Самоха развернул на столе карту алгарских земель. Теперь на ней был отчерчен кусок территории приличных размеров. Это были те земли, что отвоевали у алгар войска Самохи. Указав на карту, он посмотрел на Унгу.
— Здесь находимся мы, — произнес Самоха. — Вот сюда отступает Курос со своими войсками. Теперь у меня вопрос. Какой из алгарских городов находиться к нам ближе всего?
— Может Сартыс? — Унга указала на точку расположенную западнее Тургеноса. — Этот город алгары тоже завоевали.
— Там есть что-то ценное? — спросил Самоха.
— Ценное? — не поняла Унга.
— У меня такое ощущение, что Курос специально пытался увести нас за собой. Он словно опасался, что мы обратим свой взор на что-то очень ценное для его отца, — произнес Самоха.
Неожиданно к столу шагнул Румо. Поднеся руку к карте, он указал на точку рядом с горами, восточнее Хараха.
— Город Камергис, — произнес он. — Возле него расположены золотоносные шахты алгар.
Услышав его слова, Самоха улыбнулся хищной улыбкой.
— Золото значит, — произнес он. — Тогда понятно, почему Курос так спешил, изображая бегство.
— Господин. У алгар есть поговорка, «тот кто владеет Камергисом, тот управляет казной», — произнес Румо. — Но я должен предупредить вас, в этом городе стоит трехтысячное войско алгар. К тому же правителем Камергиса назначен племянник самого алгарского царя. Он никогда не придаст его.
— Отлично. Значит лишим алгарского правителя сразу и золота и племянника, — заявил Самоха.
— Но господин, я слышал, что вокруг Камергиса непроходимые горные склоны.
— Это тоже неплохо. Значит, алгары не смогут нападать на нас со всех сторон одновременно, — ответил Самоха.
Не прошло и часа, как весь военный лагерь гудел, как разворошенный улей. Самый короткий путь от Бестюра до Камергиса проходил через Шиндан. Там они и подобрали Кин с её стрелками. Путь до Камергиса занимал целых пять дней. Но зато он проходил не через засушливые пустоши, а через холмистые долины, среди которых было полно рек и озер.
К исходу пятого дня их войска преодолели весь путь, и вышли к самому восточному городу алгарского царства. Правитель Камергиса оказался так беспечен, что узнал о вторжении в собственные земли буквально за час до прибытия их авангарда. Вот только сделать он уже ничего не мог. Пользуясь его беспечностью, Самоха с ходу взял штурмом форт, охранявший подступы к золотоносным шахтам. Защищавшим его двум сотням алгарских воинов было нечего противопоставить его шеститысячной армии. Приказав своим полководцам осадить Камергис, Самоха устроил набег на окрестные поселения, чтобы пригнать пленных для строительства передвижных укреплений. Земли вокруг восточного города были обширны, хотя и не имели огромных равнин. В основном это были вытянутые участки земли между холмов. Но это было не так уж и ужасно. К сожалению, город Камергис был защищен магическим ядром. Видимо когда-то этот город принадлежал империи. Как бы то ни было, применить магию для штурма города Самоха не мог. Теперь его войскам предстояло решить эту проблему собственными силами.
Тем временем правитель Камергиса пытался отправить гонцов к алгарскому царю. Но все его попытки были тщетны. Его сообщения не достигли адресата.
— Мне очень жаль, господин, но из города никто выбраться живым не смог, — произнес советник, положив на стол перед наместником покрытые следами крови письма.
Это означало, что все гонцы были пойманы имперцами и казнены. Надо было как-то договариваться с тем, кто ими командовал. Другого выхода для спасения не было.
— Отправьте к имперцам посыльного. Пусть он узнает, чего они хотят? — приказал правитель Жанидал. — Нам любой ценой нужно выиграть время.
Но послать они уже никого не успели. Понимая, что время не на их стороне, войска правителя Морры начали осаду ещё до начала переговоров. Штурм их солдат был настолько яростным, что потери защитников города исчислялись сотнями. И это при том, что войска правителя Морры не лезли на стены сами. Вместо этого, их многочисленные стрелки, заняв позицию под стенами, уничтожали защитников Камергиса, едва те приближались к бойницам. Тем временем их пехотинцы, планомерно двигали к стенам города башни на колесах. Со стороны ворот поднимался черный дым. Осаждающие подкатили к ним телеги с горючей смолой и подожгли их вместе с воротами. Время жизни их укреплений шло если не на минуты, то на часы точно.
Понимая безысходность происходящего, Жанидал смотрел на всё это с ужасом в глазах. Под стенами города стояли полчища врагов, жаждавших его погибели. А он не мог даже отправить весть о своём бедственном положении в столицу царства. И чем дольше он думал об этом, тем страшнее ему становилось. В итоге, не придумав ничего лучше, правитель Камергиса бросил своих подданных, трусливо бежав из города. В одной из старых башен дворца, был когда-то подземный ход. Куда он вел, точно никто уже не помнил. Но по-видимому, куда-то вглубь земель. Взяв с собой десяток преданных ему людей, Жанидал прихватил большую часть городской казны и покинул Камергис.
Штурм городских укреплений продолжался до самой темноты. Защитники Камергиса отчаянно сражались, но всё было напрасно. С наступлением ночи, имперцы подтянули свежие силы и прорвали укрепления с измотанными от усталости защитниками города. Сквозь уничтоженные ворота и передвижные башни в город хлынули тысячи воинов закованных в железо. Все кто оказал им сопротивление, уничтожались на месте без жалости. К рассвету город был полностью захвачен объединенными войсками, и теперь полыхал от пожаров.
На этот раз разграбление города шло полным ходом. Жаждущие мести солдаты Морры врывались в богатые дома и практически не встречая сопротивления, забирали имущество жителей города.
Унга шла по изрядно порушенному городу и смотрела на происходящее с полным безразличием. Она сама и её люди уже изрядно набили свои обозы добром. Но город был большим, и вокруг наверняка было ещё полно разных богатств. Рядом с Унгой шагал Румо и пара его верных офицеров. Они как и Унга смотрели по сторонам словно хищники выискивающие жертву. Тут и там расхаживали подогретые вином солдаты барона. Они так же ни чем не гнушались. О чем думал барон, отдав город на разграбление своих войск, понять было сложно. Вполне возможно, таким образом он пытался восполнить их моральный ущерб от понесенных потерь. В этот раз без них не обошлось. В войсках барона было множество тяжело раненных при осаде солдат. Имелись и погибшие. Унга так же понесла безвозвратные потери. Не много, но их было до боли жалко. Полсотни доблестных воинов сложили свои головы в бою под стенами Камергиса. Это были одни из лучших её людей. Раненых, так же было не мало.
Унга и её люди прошли по центральной улице, и, обойдя чей-то догорающий особняк, вышли на широкую площадь. Неожиданно Румо тронул Унгу за плечо, указав на другую сторону площади. Повернув голову, она увидела едущую верхом на карсе спутницу барона. Следом за ней, не отставая, двигались два десятка арбалетчиков эпи. С тех пор как они вернулись из Шиндана, эти небольшого роста воины не отходили от госпожи Кин не на шаг. Несмотря на её положение, Унга больше не завидовала Кин. Спутница барона снискала себе славу и уважение в её глазах, когда смогла с парой сотен арбалетчиков задержать шеститысячное войско могучего Куроса. Как ей это удалось сделать под стенами Шиндана, было не понятно. Но в противостоянии с алгарами она не только не потеряла ни единого стрелка, но и нанесла Куросу ощутимый урон. По подсчетам Унги, её стрелки положили не меньше тысячи алгар во время их осады. Теперь же госпожа Кин как и все вокруг занималась грабежом поверженного города.
— Идем, проверим северную часть Камергиса, — произнесла Унга. — Там должны были остаться особняки богатеев.
Они свернули с площади на право, и пошли вверх по улице. Домов тут и правда было не мало. Но большинство из них уже стояли без дверей и окон. Поднявшись по улице на небольшую возвышенность, Унга окинула взглядом, оставшийся позади город. Ему изрядно досталось. И тем не менее, большинство зданий были по-прежнему целыми. Решив пройти немного дальше, Унга снова повернула в сторону северной части города.
Неожиданно, до её слуха донеслись крики от одного из домов. Свернув в сторону крика, она вошла в распахнутые ворота какого-то богатого дома. Обойдя густой кустарник, Унга увидела двух мужчин в плащах цвета охры. Она сразу узнала в них последователя культа божества Хамерона. Это было основное божество, которому поклонялись алгары. Последователи этого культа, носили на запястьях кожаные ремни с ярко оранжевыми вставками из плетёных полосок. Спутать их с кем-то другим было очень сложно.
В тот момент как Унга заметила их, один из мужчин оттаскивал от женщины в богатых одеждах, мальчика лет семи. Второй держал саму женщину, пытавшуюся не позволить забрать у неё ребенка.
— Эй! А ну стоять, — рявкнула Унга.
Двое мужчин в плащах, словно по команде повернули головы в её сторону.
— Помогите! Они крадут моего сына! — отчаянно закричала женщина.
В ту же секунду державший её человек, отшвырнул женщину в сторону и подхватив брыкавшегося мальчишку рванул в сторону ограды.
— Я сказала стоять! — закричала Унга.
Сопровождавшие её офицеры бросились вслед за беглецами. Быстро поняв, что им не убежать с мальчишкой на руках, они бросили его и тут же исчезли среди построек города.
— Вот мерзавцы, — произнесла Унга, поднимая на ноги испуганного паренька.
Когда они подвели его к рыдающей женщине, та вцепилась в мальчика, словно он был её последним сокровищем на свете.
— Они забрали мою дочь и хотели отнять сына, — сквозь рыдания бормотала женщина. — За что все это нам? Мы и так отдали в храм все, что у нас было.
Унга повернулась к Румо. Многозначительно подняв вверх палец, она посмотрела ему прямо в глаза.
— Храм, Румо, в этом городе есть храм этих мерзавцев, — произнесла она.
Из путанных слов рыдающей женщины стало понятно, что храм находится через пару кварталов севернее этого места. Быстро вернувшись на дорогу, Унга и её спутники отправились дальше по улице.
Вскоре они отыскали храм божества Хамерона. Он стоял на небольшом холме и представлял из себя весьма укрепленное строение. Все окна храма располагались на высоте не менее десяти метров, и носили скорее декоративный характер. Дверь в массивное строение, была такой же массивной, как и само строение. Тем временем со всех сторон города к храму стекались его последователи. Кто-то нес дары, а кто-то тащил за собой детей или подростков.
— Какого демона тут происходит? — удивился Румо.
— Эти твари грабят под шумок город, — ответила Унга.
Её лицо искажала такая злоба, что Румо немного даже испугался. Унга словно ненавидела обитателей храма лютой ненавистью. И это было не далеко от истины. В тот год, когда её муж был убит, а город захвачен и разграблен алгарами, многих юношей и девушек угнали в рабство. Их родители пришли на поклон к Унге в надежде спасти своих детей. Большинство из этих людей Унга хорошо знала. Они были подчиненными её мужа. Разумеется Унга попыталась им помочь. Но то, что она узнала, повергло её в ужас. Оказалось, что всех пленников, алгары принесли в жертву своему богу Хамерону. Именно тогда Унга узнала о настоящем культе божеству алгар. Не трудно было догадаться, для чего им были все эти дети и подростки. Всех их ждала страшная учесть.
— Идем, — произнесла Унга, направляясь ко входу в храм.
Однако приблизиться ко входу им не дали. Из храма словно поджидая её вышел жрец с ярко красным посохом. Указав им в сторону Унги жрец закричал, что сожжет их, если они приблизиться к храму. Но Унгу это не могло остановить. Выхватив меч, она бросилась в сторону входной двери. И тут произошло то, что она с трудом могла предвидеть. Все эти последователи, ещё минуту назад тащившие в храм свою добычу, резко побросав всё на землю, рванули в её сторону.
— Убейте её! — истерически завопил жрец.
Дальше Унге пришлось прорубать себе путь к храмовым дверям сквозь тела лезших на неё последователей культа. Они словно обезумевшие бросались прямиком на её меч, без какого либо оружия. Но Унга была не одна и спустя минут пятнадцать всё вокруг устилали изрубленные тела фанатично преданных культу верующих. Пользуясь их занятостью, жрец успел скрыться внутри храма, после чего увесистые двери плотно закрылись за ним.
Пробившись наконец к дверям, Унга принялась барабанить в них рукоятью своего меча.
— Открывайте, нечестивые слизняки! — прокричала Унга и тут же получила такой магический удар, что едва устояла на ногах.
В глазах потемнело и Унга пошатнувшись, оперлась рукой на дверь храма. В то же мгновение в её голове раздался чей-то зловещий хохот. Судя по всему, это было первое предупреждение. Дальше должно было последовать настоящее наказание. Отдышавшись, Унга посмотрела на своих провожатых. Судя по их виду, они ощутили тоже самое.
— Мне кажется, нам не стоит связываться со служителями этого культа, — пробормотал Румо.
— Вот ещё, — произнесла Унга. — Ступай в лагерь и приведи сюда наших солдат. А я приведу того, кто без труда разберется с этими жрецами.
На лице Унги появилась злобная улыбка. В такой момент, мысли этой женщины пугали Румо больше всего на свете. Ведь он не знал чего от неё ожидать.
Когда Унга отыскала Самоху, он со скучающим видом сидел на троне правителя Камергиса, и слушал нытье брошенных беглым правителем подданных. Просьбы были совершенно разные. Большинство просили его смиловаться над попавшими в плен родственниками. Другие напротив пытались оговорить соседей за их преданность бывшему правителю. Самоха слушал их без особого внимания. Он велел отыскать ему местного писаря и тот стоя в стороне, заносил все челобитные в специальную книгу.
Не обращая внимание на человека, стоящего перед троном на коленях, Унга прямиком направилась к Самохе.
— Мой господин, я слышала, что правителю Камергиса удалось бежать, — произнесла она.
— Решила надавить мне на больную мозоль? — хмыкнул Самоха. — Этот пройдоха смог унести большую часть городской казны. При этом никто даже не заметил, как он это сделал.
— Простите меня, если напомнила вам о неприятном, — Унга склонила голову.
— Я думаю тебе, и твоим людям пора вернуться в Тургенос. Не правильно оставлять надолго целый регион без защиты наших войск, — произнес Самоха.
На самом деле, таким способом он пытался прекратить мародерство в городе. Он был в курсе, что их с Унгой солдаты, нещадно грабили дома жителей Камергиса, оправдывая это тем, что защитники города не сдались сами. Понимая своё положение, жители практически не сопротивлялись. Материальные ценности, были последним, что их сейчас заботило. Ведь большинство из жителей готовились лишиться жизни, когда их войска понесли поражение. Так как почти все они принимали активное участие в обороне города. И хотя Самоха запретил убивать кого бы то ни было без особой нужды, жители об этом ещё не знали. Вот почему они так спешили теперь прийти к нему на поклон. Признав его своим сюзереном, они надеялись таким образом спасти свои жизни. Как бы там ни было, запретить грабежи Самоха пока не мог. Его солдаты пролили свою кровь, пытаясь взять Камергис штурмом. Это была компенсация за их потери. В конце концов, алгары поступали ещё хуже с завоеванными городами. Унга рассказала ему, что почти всех девушек и юношей Тургеноса они продали в рабство.
Но Унга пришла сюда не просто так. И уж точно не собиралась уходить от барона ни с чем. Что бы никто не мог услышать её, она склонилась к самому его уху и зашептала.
— Мой господин, на севере Камергиса стоит огромный храм местному божеству, — прошептала Унга едва слышным голосом. — Обитатели храма заперлись внутри и не позволяют нам даже проверить, кто спрятался среди них. Есть подозрения, что там мог укрыться беглый правитель Камергиса. Кроме того, я слышала, что служители храма, пользуясь суматохой в городе, воруют у жителей их детей и приносят их в жертву своему божеству.
Когда-то давно Унга поклялась отомстить алгарам, отправивших жителей её города на жертвенный алтарь своему богу. Но раньше она побаивалась ссориться с богами, стараясь не обращать внимание, даже на самые ужасные ритуалы жрецов. Но увидев, как Самоха собственноручно обратил в камень воина с нечеловеческими способностями, она поняла, что этот человек может потягаться силой с любым известным ей божеством. С его появлением, в жизни Унги настал час отмщения богу алгар. И она не ошиблась. Стоило ей сказать про жертвоприношение, как взгляд правителя Морры из совершенно равнодушного, превратился в абсолютно холодный взгляд убийцы.
— Собери своих людей, — произнес он.
— Я уже приказала окружить здание храма, чтобы никто не мог сбежать от вас, владыка, — произнесла Унга.
— На сегодня аудиенция закончена, — заявил Самоха, поднимаясь с трона.
— Но господин, прошу вас. Выслушайте до конца мою просьбу, — человек, стоявший перед троном на коленях, упал ниц прямо Самохе в ноги.
Обернувшись к писарю, он приказал ему записать его челобитную последней. Взгляд у Самохи был такой, что больше никто не посмел его остановить. Унга шагала за ним следом, мысленно потирая руки. Наконец-то ей начинало удаваться исполнить свою давнюю клятву.
При выходе из дворца их встретила госпожа Кин. Услышав, что они идут к храму местного божества, она и её стрелки присоединились к ним. Увидев их целеустремленный поход вглубь города, вокруг них быстро формировался отряд из воинов Морры. Когда они подошли к дверям храма, там уже толпились люди самой Унги. Выворотив из земли столб от ограды, они не дожидаясь её прихода пытались выбить дверь в храм. Однако дверь оказалась необычно крепкой. Даже дюжина крепких мужчин не могли пробить её бревном.
Ничего не говоря, Самоха уперся в торец бревна руками. Солдаты Унги, как раз раскачав его в очередной раз, с грохотом ударили в окованную железом дверь. Ко всеобщему удивлению, не поддававшаяся до этого створка двери, высотой под три метра, от удара слетела с петель. Она жалобно заскрежетала и с грохотом рухнула внутрь храма.
— Тук, тук, — произнес Самоха, подходя к дверному проёму.
От падения двери внутри храма поднялись клубы пыли. Но Самоха не обращая на это внимание, шагнул внутрь. Спустя пару секунд, послышался звон оружия и чьи-то вопли. Следом за Самохой внутрь бросились стрелки госпожи Кин. С этого момента внутри начал твориться кромешный ад. Крики, вопли, звон стали и щелчки выстрелов из арбалетов смешались в единое целое. Когда Унга со своими людьми зашла внутрь, на полу повсюду лежали тела последователей культа. Один из них висел прибитый лезвием собственного ножа прямо к стене. Большинство остальных были щедро утыканы стрелами. Самоха с хода ударил руками в следующую дверь, и она едва не слетев с петель, с грохотом распахнулась. Переломленный на куски засов упал на пол храма, не выдержав такого удара.
То, что там они увидели, было настоящим ужасом. Кругом, насколько хватало глаз, стояли напуганные дети всех возрастов. От самых маленьких до почти подростков. Все они были без одежды и обуви. Тела детей покрывали росписи яркими символами огненно-красной краской. Однажды Унга уже видела подобное. Пару лет назад её люди нашли за городом пропавшую девочку. Её тело было покрыто очень похожими рисунками.
Словно поджидая их, из-за колонны появился один из жрецов культа. Он поднял свой огненный посох и в ту же секунду захрипев начал оседать на пол. Его тело пробили сразу четыре стрелы. Эпи следовавшие за бароном, не раздумывая почти прикончили жреца. Проходя мимо, Барон не сбавляя шаг, снес жрецу голову своим мечом. Его тело рухнуло на пол без движения. Были тут и другие последователи культа. Но стоило им появится из укрытий, как эпи щедро нашпиговали их стрелами.
Успевшие избежать такой участи, бросились к лестнице ведущей вниз. Они успели скрыться в темноте прохода, но как оказалось, дальше пути не было. Когда Самоха с воинами спустился вниз, те кто сбежал из верхнего зала, стояли прижавшись спинами к закрытой двери. Неожиданно они выхватили ножи и бросились навстречу пришедшим. Однако результат их отчаянной атаки был предрешен. Ни один из них даже не добежал до ступеней лестницы.
Перезаряжая арбалеты, эпи озирались по сторонам. Самоха шагнул к запертой двери и не дожидаясь подхода остальных, попытался её открыть. Но не тут-то было. Дверь оказалась надежно заперта. Даже невероятных сил Самохи не хватало что бы открыть её. Пришлось воинам Унги снова притащить бревно и при участии правителя Морры, проломить себе проход. Когда дверь была выбита, в лица окружающих пахнуло едким смрадом. Многие из воинов закашлявшись, закрыли лица руками. Почувствовав неладное, Самоха приказал всем подниматься наверх. И это было очень вовремя. Последние из тех, кто вышел по лестнице наверх, едва держались на ногах. Некоторых и вовсе рвало от жуткой вони.
— Надо подождать пока запах выветрится, — произнес Самоха. — Пока обыщем оставшуюся часть храма.
Он приказал вывести тех, кому совсем плохо, на улицу и попросил Кин, дать им по глотку разведенного водой эликсира. Благо у всех членов его семьи всегда был запас обезвоженного вещества. Пока Кин помогала пострадавшим, Самоха и Унга обыскивали храм. Особых богатств там не оказалось. Но зато нашлось много тайников с разного рода оружием.
Только к концу дня вонь из подвала начала выветриваться и Самоха смог туда спуститься с парой крепких мужчин. Остальные пойти туда не решились, и это было правильно. Когда они вернулись наверх, спутников Самохи стало выворачивать от рвоты со страшной силой. Как до этого и остальные, они получили сильное отравление. Судя по запаху, это была смесь газов на основе сероводорода и метана.
К сожалению, что именно произошло в подвале храма, сказать им никто уже не мог. Все последователи культа оказались мертвы. Часть из них была обнаружена в комнате с алтарем, где они проводили жертвоприношение. Другая часть, в зале с двумя десятками золоченых кресел. Многие из жрецов так и остались сидеть в этих креслах после смерти. Причиной их гибели стало скопление метана в подземелье под храмом. Судя по всему, кто-то из служителей культа открыл туда проход, и газ заполнил все помещения в подвале храма. Возможно, что это сами жрецы приказали ему проверить потайной путь наружу. А может это была его инициатива. Теперь это было уже не важно. Как бы то ни было, спускаться в подвал по-прежнему было опасно. Приказав запечатать туда вход, Самоха выделил солдат для охраны. Пока под городом оставалось магическое ядро, он не мог ни чего с этим поделать.
Алексей Шинелев