Я не впервые летела чартером, и не впервые с интернациональной командой - были не только австрийцы, немцы, но и французы и американцы. Из сложной ситуации с переводом мы выходили просто - я выбирала себе „жертву“ - какого-нибудь австрийца и честно выкладывала ему краткое содержание того, о чем шла речь на переговорах.
Он хлопал глазами, пытаясь переварить эту информацию . Но прочие „народы мира“ взирали на него с надеждой, и , вздохнув, он начинал переводить на английский язык, понятный и близкий всем европейцам. Тактика достаточно простая. Этот раз тоже не будет исключением.
Четыре часа полета обещали быть приятными. Американцы и французы моментально вступили в спор, чьи самолеты лучше. Поодаль расселись немцы и австрийцы, и не успел самолет оторвать шасси от земли, как их круглые головы поникли в сладкой дремоте. Ясно, предыдущий вечер в отеле был проведен бурно и допоздна. Лично я тоже рассчитывала на короткий отдых. Ночь была проведена без сна - по приказу городских властей под нашими окнами всю ночь асфальтировали улицу - стучали отбойные молотки, суперсовременная машина с жутким грохотом пожирала старый асфальт...
Но расслабиться не удавалось - стюардесса без конца совала в руки поднос с роскошным завтраком, фрукты, напитки, предлагала видеофильм. Четыре часа пролетели незаметно. Самолет заходил на посадку. На полосе нас уже ожидал микроавтобус принимающего уральского завода.
„Вы,конечно, устали с дороги и проголодались“, пробасил начальник отдела по внешнежкономическим связям - ОВЭС. „Сейчас мы угостим Вас обедом по-уральски“
-“Как обед, почему обед? Заволновались на разных языках мои подопечные - „мы уже ели в самолете!“ Но нас никто не слушал, микроавтобус гнал по полумощеной дороге в город, в салоне мощно гремел голос Анжелики Варум, воспевающей зимнюю вишню.
В специальном кабинете для иностранных гостей при заводской столовой, на столе уже высились прозрачные бутылки национального российского напитка и другие неведомые мне емкости. Сервировка ослепляла. Гости ошарашенно воззрились на высокие хрустальные фужеры. „Это из них мы будем пить водку?!“, раздались полувосхищенные-полуиспуганные возгласы. Официантки вносили подносы с дымящимся борщом.
Самое проклятье для переводчика - переговоры за столом. Пока все успевают прожевать, проглотить, что-то сказать , переводчик так и сидит с одиноким кусочком на вилке и без конца говорит. В этот раз страдали мы вдвоем - я и герр Шёнхерр - моя очередная жертва. Мы переводили уральские легенды, описание местного края, его обычаев и историю завода.
Когда повеселевшие румяные гости и хозяева входили сплоченным коллективом в кабинет заместителя Генерального директора завода, господина Мызина, каблук моего сапога застрял в щели у порога. Так получилось, что процедура представления и знакомства прошла без меня. В кабинет я вошла последней. Темные глаза господина Мызина довольно откровенно обежали мой силуэт, а бархатный голос потребовал занять место рядом с ним. „Этого мне не хватало“, подумала я, усиленно морща лоб и придавая себе вид „ очень деловой леди.“
Переговоры начались. Завод продавал свою продукцию нашей транснациональной компании, а мы через своих посредников реализовывали эту продукцию в другие страны мира.. Сидящие за столом жаждали новых контрактов. Технические вопросы решались быстро - в дверь то и дело входили специалисты по производству, транспорту, упаковке. Да, Мызин сумел вышколить свой персонал. Ближе к вечеру, когда контуры предстоящего сотрудничества и контракта уже вырисовались, Мызин пригласил нас на ужин. Господин Шёнхерр закатил глаза. „Я больше не могу переводить“, пожаловался он. Дорога, по которой нас везли, превратилась из асфальтовой в проселочную, а потом и вовсе нырнула в лес. Нервно обсуждая стратегию на завтра, мои подопечные не заметили, как густые ели царапали своими лапами окна машины. Мы ехали по тайге. Вскоре показался уютный домик - загородная резиденция для отдыха и приема гостей. Из трубы стоящей рядом баньки курился дымок.
Было выпито немало. Гостей неоднократно водили в баню. Молодой специалист завода, взявший на себя функции переводчика, дал мне возможность немного отдохнуть, тем более, что по московскому времени я уже должна была лечь в постель и спать с учетом недополученных накануне часов сна. Но после „рашн экзотик банья“ все захмелели, говорили вразнобой и не обращали внимания ни на время, ни на условности. Пролив на скатерть компот, француз не придал этому никакого значения, и поставив локти прямо в лужу, продолжил задушевную беседу. Немцы уютно похрапывали в кресле.
От духоты, гомона и позднего времени у меня голова шла кругом. Как назло, магнитофон крутил одну и ту же песню, и бесконечный припев о зимней вишне назойливо звучал весь вечер. -“А нельзя ли уже в гостиницу?“, осторожно поинтересовалась я у Мызина - единственного человека, сохранившего трезвомыслие в этой компании. Словно не слыша меня, он приказал откупорить еще бутылку вина и с бокалом подсел ко мне. „Начинается“, с досадой подумалось мне. Бархатные интонации голоса Мызина усилились, он уже поглаживал рукой мою ладонь, рассказывал о нелегкой судьбе. А я представляла себе мужа, тоскливо ожидавшего меня дома в потоке децибеллов. Ситуация не из приятных. Но они встречались в моей практике неоднократно, и я уже знала, как мягко, не обижая, отклонить ухаживания разомлевших поклонников. Я ни в коем случае не должна забывать , что передо мной сидит в первую очередь КЛИЕНТ.
В этот раз, высвободив свою руку, я встала и громким голосом скомандовала, „Стенд ап!“, „Ауфштеен“. Проснувшиеся немцы таращили глаза. Американцы и французы помогали подняться друг другу с жестких стульев.. Поддерживаемые хозяевами, гости транспортировались в микроавтобус. Всю дорогу герр Шёнхерр мычал мотив шлягера Анжелики Варум. Местное время - четыре утра. О московском времени лучше забыть. В глазах жжет, словно песку насыпали. А завтра подъем - в семь.
На следующее утро я окончательно проснулась, вдосталь набегавшись по этажам, барабаня в двери заспавшихся подопечных, призывая их собираться поскорее. Хмурые господа, появившиеся только через сорок минут, жаждали одного - минеральной воды. Я мечтала о кофе.
В кабинете директора нас ждало и то, и другое, а также мой вчерашний поклонник Мызин. Вошел Генеральный директор завода. Вопрос он решил очень быстро, ценя свое и чужое время. Контракт был готов к подписанию. Ошалевшие от такой оперативности, быстро ставя свои подписи на контракте, господа, запивали победу, однако, только минералкой.
Мызин проводил нас до самого трапа самолета. Когда все вошли в салон, он придержал меня за локоть и сказал: „Извините, если что не так. Но я поражен. Вы такая.... Просто как зимняя вишня“....
Цикл рассказов был написан и опубликован в 90-е годы и содержит реалии того времени