Машина у этой пары — старый (такие выпускали в восьмидесятых), но бесконечно надежный в эксплуатации и простой в ремонте, длинный и расплывчато-приземистый, со звонко и тракторно-оглушительно тарахтящим мотором «Фольксваген Пассат Б2», за форму именуемый в народе крокодилом.
Развезя городским клиентам яйца, молоко, сметану и творог, на выезде из райцентра они часто посещают один и тот же гастроном. В родной деревне их ожидают двое сыновей-младшеклассников, живые у него и нее и еще хорошо бодрые родители и много домашней живности.
Лица светлые, не пропитые, только рыхлые-обветренные: кормятся люди крестьянским трудом на вольных хлебах (горбатятся исключительно на себя, с колхозом имеют только те отношения, что покупают у односельчан украденное там зерно, сено и дизельное топливо), плюс своя циркулярка, плюс готовы впрячься в любую стройку в родной округе. Голоса чистые, не прокуренные, но низковато-грубоватые: сердца и легкие привыкли к функционированию почти постоянно в режиме повышенной нагрузки, закаленные уличным воздухом голосовые связки всегда в тонусе, поток воздуха через них стремится густой и мощный.
Одежда чаще рабочая, словно только что от стада или с сенокоса отвернулись на минуту (он, к примеру, любит комбинезон военного цвета, она — синие, с нашитыми светоотражающими полосками, штаны и куртку, которых много ей навезла из столицы, прижившись там и полюбив судьбу городской дворничихи, родная сестра). Но всё на них во время объезда клиентуры чистое, ни силосом, ни навозом, ни еще чем не разит.
В гастрономе платит всегда он. Сначала достает из правого кармана штанов кошелек и кладет на лоток купюры, после опускает кошелек обратно и вытаскивает когда из бокового кармана куртки, когда еще откуда большую, диаметром со свою ладонь и толщиной с кулак, окрашенную в темно-фиолетовый цвет и разрисованную множеством желтых звездочек, жестяную банку в форме, опять же, звезды — в общем, частичка космоса. В ней дребезжат монеты: продавец может попросить копеек, а может сам дать на сдачу мелочи, которую нужно будет сюда забросить.
Скорее всего, в этой жестянке продавались или конфеты, или халва, или еще какое лакомство, а теперь вот коробочка исправно служит хранилищем денег. Копеек в ней, на первый взгляд, не очень много, только дно закрыто, но впечатление почти пустоты возникает не из-за малого количества мелочи, а вследствие большого размера жестянки. Если же эту наличность определить в какой-нибудь менее вместительный сосуд, например в баночку от обувного крема, то монетам станет тесно: погрузишь пальцы в поисках нужной — сыпанут через край, так что эта громоздкая и детская с виду импровизированная монетница — оптимальный вариант для развозной торговли с перетеканием в шопинг.
Появление кусочка космоса в натруженных крестьянских руках всегда выглядит не совсем естественно, вызывает ощущение контраста, несовместимости и немного комизма, словно взрослый балуется-ребячится, словно кто-то брутальный и аскетичный решил приобщиться к чему-то изящному и утонченно-хрупкому. Но на лице обладателя звездной монетницы — ни намека на неудобство и смущение: ему так удобно и надежно, его все устраивает, он таким образом все контролирует, уверенно стоит на ногах и эффективно управляет своими финансами.
Мог бы, конечно, перейти на расчеты с клиентами через мобильный банкинг, пускай бы бросали ему безналично на карточку (по номеру счета можно делать это без процентов, независимо от того, кто клиентом какого банка является), но в этом смысле есть люди консервативные, есть мнительные (особенно в свете постоянных новостей об успехах кибермошенников), да и налоговым органам лишний раз демонстрировать какую-то активность на своем банковском счету предприимчивая личность такого ранга не заинтересована. Так что пускай уж остается все как есть, и радует глаз персональный кусочек звездного неба, а руки — увесистость животворящего металла, а слух — музыка благополучия.
© Сергей Абрамович, 2024