В начале ХХ века слова «Владимир Соловьев» обозначали совершенно иного человека, не того, что сейчас. Сын выдающегося историка, основоположник философии всеединства, заложившей в нашу культуру мину софиологии, к концу жизни стал невероятным консерватором и ортодоксом (как в принципе и Розанов). Это не упрек, а констатация факта, ведь, как он сам замечает, некоторые его сочинения были неоднократно запрещены духовной цензурой, притом, что «Три разговора…» - работа ни в коей мере не противоречащая православию, а наоборот всячески защищающая его эсхатологию и гомолетику. Мое знакомство с этим выдающимся, достаточно коротким текстом, прочитывающимся буквально за два вечера, началось в декабре 2020 года после просмотра фильма Кристи Пую «Мальмкрог», восхитившем меня, но не буду на этом останавливаться, поскольку уже писал о нем в этом блоге.
Лишь сейчас прочитал этот текст сам: никакие бытовые проблемы и препятствия не смогли меня остановить, так я был увлечен этим произведением, полилогом пятерых ученых людей (лишь одна из которых – дама, в ленте Пую – три дамы, двое мужчин) о наиболее насущных вопросах жизни и культуры. Все эти три разговора, о содержании которых я примерно знал по фильму, связаны между собой и завершаются так называемой «Краткой повестью об антихристе» (ее Пую в свою картину включать не стал). Начну с конца. Эта повесть – достаточно синкретичное смешение размышлений над образами Апокалипсиса (в частности поражает глубина проникновения Соловьева в психологию «сына погибели»: видно, в его собственной жизни были подобные описываемым искушения) и личных заблуждений автора (в частности он уверен, что все христианские конфессии объединятся перед лицом антихриста, но уже сейчас мы видим нечто обратное этому). Плюс ко всему в повести есть достаточно странные геополитические прогнозы (в частности экспансия азиатских народов в Европу). Иными словами текст «Трех разговоров…» не пострадал бы, не будь в нем этой повести.
Однако, вернемся собственно к разговорам. Первый из них (особенно актуальный сейчас) содержит в себе нешаблонный спор о войне, смещение моральных акцентов в противопоставлении милитаризма и пацифизма, здесь в частности затевается долгая словесная пикировка между ортодоксальным христианством и толстовством, проходящая через весь текст. Главнее же в «Трех разговорах..» - эта попытка определения дефиниций между добром и злом, последнее, кстати, воспринимается именно как имитация добра, его выхолащивание, самозванство. Второй разговор – о прогрессе, где автор пытается устами одного из своих героев (господина Z, заметьте!) спорить с либерализмом, проигрывает по силе и остроте первому. Третий разговор – уже прямой спор с толстовством и религиозным релятивизмом, христианством без Христа.
Вообще, когда читаешь этот столь обжигающе актуальный текст, порой кажется, что позиция одного из героев стала прямой программой нашего государства. И тот же Ильин с его «сопротивлением злу силою» - просто развитие некоторых тезисов «Трех разговоров…». Еще раз подчеркну – читать невероятно интересно, тем более, что литературная форма диалога (влияние Платона?) делает очень вразумительным и членораздельным то, что было бы неясным в обычной форме сплошного философского рассуждения. Еще раз убеждаюсь в том, что иногда полезно читать нехудожественную литературу в малых дозах – на многое открываются глаза.