В 14 лет я в очередной раз поехала в летний лагерь по инициативе родителей. Сама я была категорически против этой поездки и умоляла родителей не отправлять меня туда, но мое мнение, к сожалению, никто учитывал. Там и произошло то, о чем я буду сейчас рассказывать.
Пребывание в летних лагерях было для меня стрессовым, и чем старше я становилась, тем больше усиливалось отвращение к этому месту. Во-первых, я относительно тяжело и долго привыкала к новой обстановке. Во-вторых, любые коллективы всегда приносили мне дискомфорт, особенно если ты находишься в них круглосуточно и никуда не можешь сбежать. Я никогда не умела общаться с людьми, хоть и любила. В любом обществе всегда была либо изгоем, либо тенью, а особенно если это общество детей, игнорирующих социальные нормы и нарушающих чужие границы, каких было полно в лагерях.
Особенно психологически тяжело мне далась эта поездка, так как предыдущий опыт год назад был очень неприятным. Я за несколько недель до лагеря начала грустить и всю дорога в поезде находилась в сильном волнении. Я понимала, что меня ждут три неприятнейших недели грусти, тревоги и борьба за выживание в обществе дерзких, грубых, агрессивных детей.
Приехала я очень расстроенной. Меня поселили в комнату, где я один день ночевала одна. По комнатам ходил мужчина и проверял приехавших детей. Я не знаю, кем он являлся, но точно не вожатым и воспитателем. В самом лагере он выполнял функцию психолога и организатора мероприятий. Войдя в комнату, он сразу увидел мое грустное лицо. Начал расспрашивать о причинах плохого настроения, и мы заговорили по душам. Я рассказала о своей жизни, о переживаниях и комплексах. Даже сказала, что в будущем хочу стать психологом, и он начал давать мне рекомендации касательно этой профессии, чем вкрался в мое доверие. На этого мужчину мне было абсолютно все равно, просто хотелось поделиться переживаниями хоть с кем-то.
На следующий день ко мне подсели девочек из другого города. В комнату вошли 3 крупных, высоких девочки в татуировках и с цветными волосами. От них воняло перегаром. Войдя в комнату, они расположились, спрятали все запрещенные детям вещи и пошли харкаться на балкон. Я очень испугалась таких быдловатых и агрессивных соседей и ушла на улицу плакать. Меня опять встретил тот мужчина и начал успокаивать.
Я плакала практически каждый день из-за происходящего вокруг, соотвественно вожатые регулярно водили меня к местному психологу. Он копался в моей душе и пытался поддержать. Он говорил мне, что я особенная, умная и не по годам взрослая. Наше общение с каждым днем становилось все более близким.
Со временем мужчина начал телесно контролировать со мной, что мне абсолютно не понравилось. Если душу я готова излить первому встречному, кто будет меня слушать, то в физическом плане у меня очень жесткие личные границы. Он пытался меня приобнять, погладить, потрогать, от чего я упорно сопротивлялась. Поведение мужчины начало меня настораживать, и я больше не хотела наших личных встреч. Я перестала плакать на людях, чтобы меня не отводили к нему. Он вызывал у меня легкое отвращение, но не больше, так как меня волновали только проблемы социализации в сложном лагерном коллективе, и я мало думала о намерениях местного психолога.
Мы стали видеться значительно реже, но все же он был замешан в разных мероприятиях и походах, поэтому встреч было не избежать. Он все еще пытался ко мне приблизиться. Предлагал завязать мне развязавшийся купальник, так как девчонки не умеют завязывать туго. Однажды он даже подошел сзади, решив развязать мне лямку и затянуть ее потуже. Меня это очень смутило, но благодаря наличию других переживаний, я сохраняла безразличие по этому поводу.
На одной из последних наших встреч, которая состоялась случайно, он решили поговорить со мной о сексе. Спросил о наличии моего опыта, рассказал про свой и дал мне парочку непрошеных советов. Я скорее высмеяла его про себя, чем забеспокоилась. В конце дня мужчина дал мне свой номер телефона с просьбой приходить к нему на консультацию, когда мы уже приедем домой. Я помню, что его звали Евгений.
На заключительной дискотеке он пригласил меня на медленный танец, но я отказалась. После этого он обиделся и больше со мной не разговаривал до конца смены.
Недели через две после приезда домой я начала анализировать поведение психолога и была в ужасе. Как я могла не замечать этого раньше?! Подружкам и родственникам рассказывала о нем, в шутку называя педофилом.
Через два месяца мне передали, что того мужчину поймали за домогательства к девочкам в лагере. Я до сих пор не понимаю, почему при всей своей подозрительности и тревожности мне было все равно него. Наверное, я была слишком погружена в свои переживания, что не замечала ничего вокруг. Это был тот случай, когда меня спасла не осторожность, а судьба.