Предыдущая глава
- Живи - Катю вытолкали из машины. Голос был женским. Столько ненависти в одной лишь интонации, не говоря уже о том что внутри. Кто она? Всего лишь одно слово произнесла на русском, но с явным акцентом.
Катя не понимала как у этой женщины она в машине очутилась. Спросить не могла. Рот предусмотрительно заклеен был.
Ехали долго. Где-то вдали мерцали огни города. Трасса была пустынной какой-то. По обе стороны никакой растительности.
Ночь плавно перешла в утро, когда женщина доехав до развилки, вдруг остановилась. На ней было длинное тёмное платье, платок и чёрные очки.
Катя в любом случае не смогла бы её даже описать внешне.
Голос хриплый, все движения резкие. Она вытолкала Катю из машины. Выражения её глаз не видно было за тёмными стёклами. Но волна ненависти, исходящая от всего её существа, казалось, выбивала почву из-под ног.
Всего лишь одно слово "Живи", и машина странной незнакомки скрылась за поворотом.
Катя обхватила себя за плечи и беспомощно осмотрелась. Ну и что ей делать? Может, это такие глУпые шутки Наиля? Приручить её хочет? Послушной и покладистой сделать?
Без воды, питья, денег и знания языка Катя далеко не уйдёт и не уедет. Он просто подавляет её волю, а потом выскочит откуда-нибудь, как черт из табакерки, и проорет ей: "Ну что? Готова слушаться дядюшку Наиля?"
Катя побрела, не зная куда, пиная мелкие камешки по дороге. Ни попутных машин, ни транспорта. Где она вообще? Это и есть Турция?
Она даже домой попасть не может. Умерла же. Похоронили даже. Ни документов, ничего у неё нет!
Отчаяние стало медленно, как змея, обвивать всё её существо. И страх появился. Перед неизвестностью. Ей всего восемнадцать. Она только во взрослую жизнь вступила, и уже такие неприятности на её голову.
Схватившись за голову, Катя начала кружиться вокруг себя, тихонько подвывая, как вдруг из-за того самого поворота, где скрылась странная незнакомка, похитившая её каким-то образом из гостиницы, на полной скорости вылетел автомобиль. Всё тело девушки словно одеревенело. Она бы и рада в сторону отпрыгнуть, да не могла ни ногой, ни рукой пошевелить.
Визг тормозов оглушил. Катя непонимающе смотрела на водителя. Чёрного, смуглого, всклокоченного. Он выскочил из машины, и размахивая руками, что-то кричал на своём языке.
-Я ... Я не понимаю - замотала головой Катя. Слёзы облегчения брызнули из глаз. Она осталась жива. Значит, ещё для чего-то нужна на этой земле.
-Ты русская? - с сильным акцентом спросил мужчина. На вид ему было около сорока. Грузный, большой. В какой-то нелепой одежде. Наверное, местный стиль.
-Русская, да. Помогите мне, я в беде - Катя умоляюще сложила руки, не надеясь на чудо - у меня ни денег, ни документов. Меня насильно вывезли из дома и сюда привезли.
-Ай ... Садись. Не везёт Саиду, так не везёт. Вместо пухлого кошёлька на дороге постоянно каких-то беженцев подбираю. Моя Сара убьёт меня скоро!
Кате предлагать сесть в машину дважды не нужно было. Она с радостью юркнула на заднее сиденье. А говорят, чудес не бывает. Бывают же!
"Спасибо тебе, Господи" - мысленно поблагодарила Катя, украдкой целуя крестик, висевший на шее. Хорошо, что этот Саид понимает русский, иначе неизвестно, помог бы он ей или нет.
Они доехали до города и узкими улочками добрались до дома Саида. Квартал был бедным, но чистеньким, и жилища словно прилеплены друг к другу. На пороге стояла женщина, одетая в тёмное платье свободного кроя. На голове платок. Наверное, жена, догадалась Катя, выбираясь из машины. Лицо женщины было приветливым, она даже не удивилась, увидев Катю.
-Саид, ты снова привёз к нам гостью? - на чистом русском спросила она, поманив Катю в дом - проходи, девушка.
-Аллах испытывает моё терпение, посылая мне этих глУпых туристок. Говорит, ни денег, ни документов. Что мне с ней делать, Сара?
Саид вошёл в дом и запер двери на засов. Катя втянула ноздрями аппетитный запах домашнего хлеба и ещё чего-то вкусного. От голода закружилась голова.
-Пойдём, поешь с нами и расскажешь, что с тобой произошло - Сара мягко приобняла девушку за плечи и повела в кухню - мой муж - турок, а я еврейка. Жили какое-то время в России, потом сюда, на родину мужа перебрались. Чем сможем, поможем. Вас таких тут много, случайно оказавшихся на чужбине.
Катя уселась на пол, на большую подушку. В животе от голода громко урчало, а мысли путались. Пока не поест, не сможет ничего толком рассказать. Да и всё ли можно рассказать? Кто они? Эти Сара и Саид?
***
Аглая смотрела по сторонам. За рулём был он. Её преданный друг, помощник и союзник. Витя Север. В определённых кругах его так и звали "Север". Он с девяностых "трудился" профессиональным киллером. Но работал только по субъектам с криминальным и преступным прошлым, по разным отмороженным и зарвавшимся бандитам.
С треском вылетевший из органов, Север попал на Кавказ. Воевал, еле выжил. Но его лицо так было обезображено, что родная мать не узнала бы, если бы к его возвращению осталась бы жива.
Север и Аглая нашли друг друга в клинике пластической хирургии. Бывает так, что судьба, казалось бы, случайно сводит двух людей, но они находят в друг друге родственные, искалеченные временем и обстоятельствами души.
Не любовь мужчины к женщине связала этих двух, но крепкая дружба и желание хоть кому-то быть нужным в этом жестоком и несправедливом мире, где волк-одиночка сам по себе погибает в конечном итоге.
-Как ты узнал, что Наиль в Реченск собрался?
Север ухмыльнулся.
-У меня свои ментовские штучки имеются, а с развитием всяческих технологий следить за кем-то стало ещё проще, чем раньше. Достаточно было подружиться с одной мадам, которая верна и преданна, как собачонка, твоему Наилю. Об их связи мало кто знает, но я пробил. Достаточно было оставить жучок в нужном месте, и вуаля.
-Ну ты мастер своего дела - восхитилась Аглая. Лицо Севера так и не смогли полностью преобразить. Слишком поздно он обратился. Шрамы, рубцы. Аглая его внешнего ур.дства не замечала. Он был ей как брат, и она знала, что страшный внешне человек внутренне может быть очень чист и красив. Странно было считать чистым человека, на чьих руках множество крови, но он пытался чистить этот мир от грязи, как мог.
Город спал, утомлённый дневной суетой. Гостиниц в Реченске было всего две. В какой остановится Наиль, было трудно предположить. Он мог и вовсе не воспользоваться гостиницей, а снять для себя квартиру. Вон на вокзале стоят с табличками, что сдают любому желающему.
-Возле роддома его ждать нужно. Благо, что он тут один - произнесла задумчиво Аглая - ему же нужны доказательства из моего тёмного прошлого. Он не успокоится, пока не уничтожит меня, понимаешь? Это месть отвергнутого когда-то мужчины.
Север крепко сжал руку своей названной сестры. Он за Аглаю душу готов отдать. Слишком они прикипели друг к другу за эти годы.
-Не успеет - голос Севера был стальным. Подумав, он добавил - отец твоего Дмитрия точно своей смертью умер?
Аглая резко повернулась к нему.
-А разве тебя что-то настораживает? В заключении написали, что обширный инфаркт. Шансов никаких. Он, кажется, даже не почувствовал ничего. Слишком всё быстро произошло. Домработница, как обычно, зашла проверить, спит ли он, потому что Эдуард Борисович имел привычку не выключать свет и мог так до утра проспать, а увидела только что он уже умер. А тебе кажется что-то подозрительным?
Север постукивал пальцами по обивке руля, глядя прямо перед собой. Они решили в машине заночевать и нигде в этом городе не светиться. Остановились неподалёку от роддома.
-Дмитрий стал владельцем всего, что имеется у его отца. Вы пока ещё даже не поженились. Что-то тут нечисто, нутром чувствую. Не ждите дату свадьбы, распишитесь так, без свидетелей.
-Но он не захочет! Завтра похороны отца ...
-Уговори. Скажи, что тебе так спокойнее, надави на него. Иначе, боюсь, потом будет поздно. Кто-то и где-то копает, не могу понять, откуда ноги растут. Наиль - это мелкая сошка и всего лишь одно из незначительных препятствий. Кто-то другой паутину плетёт, и мне так кажется, это идёт из твоего прошлого. Возможно, из Стамбула.
Аглая замерла. Головная боль снова сжала тисками. Она не хотела вспоминать больше никогда, как с ней поступили после гибели Камиля в Турции. Но, видимо, придётся вспомнить, чтобы понять, кто медленно и незаметно руководит её жизнью даже оттуда.