Я всегда знала, что однажды этот день настанет. День, когда мой мальчик приведёт в дом девушку. Ту самую. Особенную. Но почему она должна была оказаться... такой?
С Ильёй мы всегда были близки. Возможно, даже слишком. После развода я одна тянула его, работая на полторы ставки в школе. Русский язык и литература — не самые высокооплачиваемые предметы, знаете ли. Зато сын вырос образованным. Начитанным. Культурным. Не то что нынешняя молодёжь со своими тиктоками и прочей дребеденью.
Когда раздался звонок, я как раз разбирала сочинения восьмиклассников. На пенсии скучно, вот и подрабатываю репетитором. Красной пастой исправляла грамматические ошибки, синей — стилистические. Телефон завибрировал, на экране высветилось «Сынок».
— Мам, я хочу тебя с кем-то познакомить.
Его голос звучал как-то необычно. С придыханием. Так говорят люди, которые боятся и одновременно жаждут чего-то. Я замерла, ручка застыла над словом «прЕкрасный», которое следовало исправить.
— Кто она? — спросила я, пытаясь сдержать дрожь в голосе.
— Не по телефону, мам. Давай завтра? Я привезу её на ужин.
Я провела бессонную ночь. Перебирала в голове образы: может, врач? Экономистка? Учительница, как я? Кто она, та, что смогла растопить сердце моего вечно погружённого в компьютеры сына? И почему Илюша, который всегда делился со мной всем, вдруг стал таким... загадочным?
Когда в дверь позвонили, я уже накрыла на стол. Домашние пирожки с капустой, борщ, картофельная запеканка. Всё, что любит Илья. Открыла дверь и... оторопела.
На пороге стояла девушка. Нет, ДЕВУШКА — яркая, как фейерверк. Рыжие волосы — явно крашеные, собранные в небрежный пучок. Платье-футляр цвета электрик. И эти серьги! Разноцветные кисточки, свисающие почти до плеч.
— Здрассьте, я Рита! — она шагнула вперёд и обняла меня. ОБНЯЛА! Так, будто мы сто лет знакомы.
От неё пахло какими-то фруктами. И ещё... молодостью. Жизнью. Чем-то, что давно выветрилось из моего существования. Хотя, признаться, в её глазах я заметила что-то настораживающее — глубину и понимание, совсем не вязавшиеся с кричащим внешним видом.
Илья стоял позади, переминаясь с ноги на ногу. Я никогда не видела его таким... счастливым? Испуганным? Влюблённым? Все эти эмоции смешались на его лице, превратившись в выражение, которое я не могла прочесть.
За ужином она щебетала без умолку.
— А я, представляете, преподаю танцы в торговом центре! В выходные, для всех желающих. А-а-а, эти пирожки просто БОМБА! — она откусила кусок и закатила глаза от удовольствия.
Танцы? В торговом центре? Я чуть не поперхнулась борщом.
— А основная работа? — я старалась, чтобы мой голос звучал нейтрально.
— На полставки в детском центре. Развивашки для малышей. А ещё учусь онлайн на психолога. Правда, только первый курс закончила, — она вдруг посерьёзнела. — Знаете, у меня мама тоже педагог. Только в музыкальной школе. Всю жизнь по нотам жила, и меня заставляла. Я сбежала от её Шопена на уличные танцы. А теперь вот... примиряюсь с прошлым.
Эта неожиданная откровенность застала меня врасплох. Но я быстро взяла себя в руки.
— А Достоевского любите? — спросила я, пытаясь нащупать хоть какую-то почву для разговора.
— Если честно, нет, — она рассмеялась. — Слишком мрачный. Я больше по современной литературе. Знаете, Моргенштерн однажды сказал такую классную вещь...
Моргенштерн. Она цитирует Моргенштерна в моём доме, где полки ломятся от русской классики.
Илья положил руку на её ладонь, и я увидела, как их пальцы переплелись. Так естественно. Так... правильно?
Нет. Неправильно.
Когда они ушли (она снова обняла меня на прощание), я села в кресло и закрыла глаза. В ушах звенел её смех — слишком громкий для моей маленькой квартиры. Перед глазами стояли её сережки, раскачивающиеся в такт словам. И эта деталь про мать-педагога... Неужели она пыталась найти со мной общий язык?
Илья позвонил через час после их ухода.
— Ну как она тебе? — в его голосе звучала такая надежда, что у меня защемило сердце.
— Илья... — я подбирала слова. — Она... яркая.
— Да, мам. Она потрясающая!
— Но, может быть... не совсем твой типаж? — я всё ещё пыталась быть деликатной.
— А какой мой типаж, мам?
— Ну... кто-то более... образованный? Серьёзный? Ты ведь всегда любил умных девушек.
Пауза.
— Мам, Рита очень умная. Просто по-другому. Она видит то, чего я не замечаю. Знаешь, она заставила меня снова играть на гитаре? Я ведь забросил после института.
— Илья, — я больше не могла сдерживаться. — Ты достоин большего. Она же... ну... с улицы!
— А ты из высшего общества? Из дворянки? — его голос стал холодным.
— Я просто не хочу, чтобы ты жил с человеком, которому нечего сказать за ужином.
— А мне важнее, чтобы во время ужина мы не хотели убежать друг от друга.
Он отключился, а я осталась сидеть, глядя на потухший экран телефона.
В следующие дни Илья не звонил. На мои сообщения отвечал коротко: «Нормально», «На работе», «Потом поговорим». Я чувствовала, что между нами выросла стена. Стена из рыжих волос и разноцветных сережек.
А потом, через неделю, пришло сообщение:
«Познакомился с Дашей. Родители – врачи, сама работает в крупной IT-компании, ведёт блог о чтении. Поумнее, чем Рита.»
Я перечитала его несколько раз. Сердце забилось быстрее. Неужели он одумался? Неужели понял?
«Пригласи её к нам на чай», — быстро набрала я.
Даша оказалась полной противоположностью Рите. Строгий костюм серого цвета. Тёмные волосы, собранные в гладкий хвост. Очки в тонкой оправе. И ни одной улыбки за весь вечер.
— Очень приятно познакомиться, Галина Петровна, — она протянула руку для рукопожатия. — Илья много о вас рассказывал.
Она говорила исключительно на «вы». Цитировала Чехова. Упомянула, что инвестирует в криптовалюты и недвижимость.
— А это ваш фирменный пирог? — она посмотрела на стол, как учёный на лабораторный образец. — Наверное, много сахара и холестерина?
В течение вечера она провела настоящую TED-лекцию о современных трендах в литературе, ни разу не поинтересовавшись моим мнением. Илья сидел рядом, изредка кивая. Его глаза оставались... пустыми.
В какой-то момент, когда я вышла на кухню за чаем, а Даша отлучилась в ванную, Илья подошёл ко мне.
— Достаточно умная? — в его глазах блеснуло что-то опасное.
— Илья, что происходит? — я впервые почувствовала, что не понимаю своего сына.
— Эксперимент, мама, — он говорил тихо, но твёрдо. — Ты хотела умную невестку — вот она. Полная противоположность Рите. По твоему вкусу.
Когда они ушли (никаких объятий, лишь формальное рукопожатие), я отправила сыну сообщение:
«А где Рита?»
Ответ пришёл мгновенно:
«С Ритой расстались. Мам, ты была права».
Я должна была почувствовать триумф. Но вместо этого меня охватила странная тоска. И... чувство вины? Неужели я заставила его отказаться от человека, которого он действительно любил?
Через неделю я случайно встретила Илью возле метро. Он похудел. Под глазами залегли тени.
— Как дела с Дашей? — спросила я, пытаясь скрыть тревогу.
— Нормально, — он пожал плечами. — Она умная. Образованная. Вы точно поладите. Вот только... ей не нравится, что я играю на гитаре. Говорит, непродуктивная трата времени.
Мы стояли на эскалаторе, поднимаясь из подземелья метро. Люди вокруг спешили, толкались, жили. А мы словно застыли в каком-то безвременье.
— Мам, — вдруг сказал он. — Ты когда в последний раз танцевала?
Я моргнула от неожиданности.
— Что?
— Танцевала. Когда-нибудь. Не на свадьбе у тёти Клавы двадцать лет назад, а просто так. Для себя.
Я не знала, что ответить. В голове пронеслись образы: институтские вечеринки, редкие походы в клубы с подругами в молодости, свадьба с его отцом...
— Не помню, — честно ответила я.
— Я тоже, — он улыбнулся какой-то странной, печальной улыбкой. — До Риты. Она учила меня слушать музыку не ушами, а телом. Знаешь, как в детстве — когда не думаешь, а просто чувствуешь... Пока.
И ушёл, растворившись в толпе.
Его слова застряли во мне, как заноза. «Слушать музыку телом». Когда я в последний раз делала что-то, не думая о правильности, не анализируя каждый шаг?
Вечером в дверь позвонили. Я открыла, уверенная, что это соседка снизу жалуется на шум воды (хотя какой шум — я весь вечер сидела в кресле, уставившись в одну точку).
На пороге стояла Рита. Без своих кричащих сережек. В простых джинсах и свитере. А рядом с ней — моя ученица Аня, талантливая девочка, которую я готовила к поступлению в педагогический.
— Аня? — я растерялась. — Что ты здесь делаешь?
— Я подрабатываю у Риты ассистентом, Галина Петровна, — она смутилась. — Она... она потрясающий педагог. Вы не представляете, как она с детьми на развивашках работает!
— Здравствуйте, — Рита смотрела мне прямо в глаза. — Я, может, больше и не часть вашей семьи. Но хочу вас пригласить.
— Пригласить? — я растерялась ещё больше. — Куда?
— Танцы для начинающих. Для взрослых. Я веду их в соседнем ДК. Приходите?
Она протянула мне флаер. Яркий, как она сама.
— Зачем мне это? — мой голос прозвучал резче, чем я хотела.
— Илья сказал, что вы никогда не танцуете, — она улыбнулась. — А это... неправильно.
Я хотела захлопнуть дверь перед её носом. Сказать, что она разрушила нашу с сыном связь. Что из-за неё он теперь встречается с этой холодной Дашей. Что...
— Знаете, — вдруг вмешалась Аня. — Рита ведь тоже дочь учительницы. Она мне показывала фотографии своей мамы — они с вами так похожи!
— Завтра в семь, — Рита показала на флаер. — Ничего не нужно, кроме удобной обуви и желания двигаться.
И ушла вместе с Аней, оставив меня с ярким листком в руках.
Даже не знаю, что на меня нашло. Может быть, отчаяние. Может быть, любопытство. А может, эти слова Ани о сходстве между мной и матерью Риты. Или тоска по сыну, который становился всё более далёким с каждым днём.
В семь вечера следующего дня я стояла у входа в ДК. На мне были старые спортивные штаны (еще времен аэробики!) и растянутая футболка. Я чувствовала себя нелепо. Старой. Неуместной.
Рита увидела меня сразу. Помахала рукой:
— Галина Петровна! Вы пришли!
В зале было человек десять — в основном женщины моего возраста. Некоторые тоже выглядели смущёнными. Одна, полная дама в смешном розовом костюме, нервно теребила рукав.
— Всем привет! — Рита вышла в центр. — Сегодня мы не будем учиться танцевать. Мы будем учиться двигаться. Чувствовать музыку. И... себя.
Она включила музыку — что-то ритмичное, но не слишком быстрое. И начала показывать простые движения.
Сначала я чувствовала себя как деревянная кукла. Руки и ноги не слушались. В отражении большого зеркала я видела немолодую женщину с напряжённым лицом, которая словно боролась с собственным телом.
— Не смотрите в зеркало, — Рита подошла ко мне. — Слушайте музыку. Здесь нет правильно и неправильно. Есть только вы и ритм.
— Я не могу, — прошептала я. — Я не умею.
— А вы знаете, что моя мама тоже так говорила? — Рита смотрела на меня с такой теплотой, что у меня перехватило дыхание. — «Риточка, я не могу танцевать джаз, я преподаю Моцарта». А теперь... Вы не поверите, но она ведёт группу танго для пенсионеров.
Эта фраза что-то перевернула во мне. «Риточка». Так я иногда называла Илью в детстве — «Илюшечка». Когда он был счастливым. Когда мы оба были счастливы.
Постепенно я начала... расслабляться? Нет, не то слово. Я начала чувствовать. Как музыка проникает под кожу. Как тело само находит движения. Как напряжение, копившееся годами, начинает таять.
К концу занятия я смеялась. СМЕЯЛАСЬ! Как девчонка. Вместе с той полной дамой в розовом, которая оказалась моей соседкой из пятого подъезда.
После занятия мы с Ритой сели на скамейку возле ДК. Вечер был тёплым, пахло сиренью из близлежащего сквера.
— Спасибо, — сказала я, сама удивляясь своим словам. — Это было...
— Живо? — она улыбнулась.
— Да. Живо.
Мы помолчали.
— Знаете, — вдруг сказала она. — Я думала, вы враг. А вы... просто мать.
Я посмотрела на неё — без всех этих ярких аксессуаров и макияжа она выглядела моложе. И... мудрее?
— А ты не просто "девушка с танцев", — ответила я. — Ты... живая. А я забыла, как это — быть живой.
— Он до сих пор любит вас, — сказала она тихо. — Очень.
— А тебя?
— Тоже, — она пожала плечами. — Но он думает, что так будет лучше для всех. Что эта Даша — идеальная партия. Ваша копия, только моложе.
— Вернёте его? — она вдруг стала серьёзной.
— Только если сам захочет. Но... мне нужна твоя помощь.
Илья пришёл через неделю. Без предупреждения. Просто стоял на пороге с пакетом продуктов.
— Решил зайти, — он пожал плечами. — Купил твой любимый сыр.
Мы сидели на кухне, пили чай. Говорили о погоде, о его работе, о моих новых учениках. Обо всём, кроме главного.
— Как Даша? — наконец решилась спросить я.
— Мы расстались, — он смотрел в окно. — Она... слишком похожа на тебя. И не в лучшем смысле. Знаешь, она даже запрещала мне играть на гитаре дома. Говорила, что это мешает ей сосредоточиться на новом алгоритме.
Я вздрогнула. Неужели я такая же... контролирующая? Неживая?
— Танцую теперь, — неожиданно для себя призналась я. — Дважды в неделю. Спина болит, но душа благодарит.
— С кем? — он удивлённо поднял брови.
— С Ритой. И ещё с одной — самой вредной тёткой из пятого подъезда. Представляешь, оказалось, что у неё тоже сын уехал в другой город, и она совсем одна осталась.
Илья рассмеялся. Впервые за долгое время — искренне, открыто. Его смех был похож на... её смех? Или мой — молодой, забытый?
Мы молчали, но это было другое молчание. Не холодное и отчуждённое, а тёплое, как старое одеяло.
— Я видел Риту вчера, — вдруг сказал он. — Она... спрашивала о тебе.
— Да? — я старалась, чтобы голос звучал обыденно.
— Говорит, ты лучшая в группе. С чувством ритма.
Я фыркнула:
— Врёт и не краснеет. Я как слон в посудной лавке.
— Но тебе нравится?
— Да, — я улыбнулась. — Очень. Знаешь, я ведь никогда не делала ничего... для души. Всё по плану, по расписанию. А сейчас... я просто двигаюсь. И не думаю, как это выглядит.
Он допил чай, встал, подошёл к окну. Я смотрела на его спину — такую прямую, такую... одинокую?
— Мам, — он не оборачивался. — Я думаю, мы с Ритой... Я хочу её вернуть. Но боюсь, что она не простит.
— Она простит, — я была уверена. — И... я тоже прошу прощения. За то, что пыталась решать за тебя.
— Правда?
— Правда. Женись на ней. Я буду рядом. Даже если захочешь завести енота и назвать его Жора.
Он обернулся, в глазах стояли слёзы.
— Правда?
— Правда. Кстати, — я хитро прищурилась. — Ты знаешь, что завтра у нас выступление? Рита организовала небольшой концерт для всех групп. Может, придёшь? И захватишь гитару?
Он рассмеялся:
— Танцующая мама и играющий сын? Это будет нечто!
— Именно!
Я встала и обняла его — так крепко, как не обнимала, наверное, с тех пор, как он пошёл в первый класс. Он обнял меня в ответ.
А потом мы станцевали. Прямо на кухне, под тиканье старых часов. Неуклюже, смешно, но... ЖИВО.
НАШ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.