Это история о моей длинной командировке на одном известном калининградском паруснике и о моём коротком увольнении на африканский берег. Я расскажу, что нас удивило на агадирских улицах, что нам там предлагали (вернее, навязчиво втюхивали) и при чём тут музыкальные инструменты. Бонус – яркие фото из осеннего Марокко, где есть туманы и котики.
Вот мы и ошвартовались у берегов Африки. На чёрном континенте я была в первый раз и, на данный момент – последний. И судя по сохраняющейся тенденции у меня на работе, если я в Африке ещё когда-нибудь побываю, то дорога будет не морской. А если и морской, то не на паруснике: может, я-таки соберусь поступать в аспирантуру, и начну покорять моря и океаны в качестве научного сотрудника. Эх, мечты...
Как я уже писала, утро, когда мы заходили в Агадир, было очень туманным. В какой-то момент невозможно было разглядеть даже то, что находилось на расстоянии вытянутой руки. Например, вытянутую руку=)) Постепенно туман начинал рассеиваться, на судне прошёл парусный аврал. У меня получились атмосферные фото.
Вот некоторые из них:
Вскоре в тумане стали просматриваться очертания того, что было за бортом. Мы разглядели вдалеке странные чёрные предметы, похожие на что-то торчащее из воды. Вскоре стало понятно, что это были небольшие суда. А впечатление, будто они были чем-то торчащим из воды, создалось из-за того, что у судёнышек были высоко задраны форштевни. Как оказалось, это были рыбацкие лодки. Нам объяснили, что их высокий нос специально приспособлен для местной волны. Однако более подробных сведений мне найти не удалось. Океанская зыбь в действительности имеет свои особенности, а берег, у которого мы ошвартовались, действительно примыкал непосредственно к Атлантическому океану, что наверняка вызывает определённые особенности местного волнения. Вероятно, мореходные качества этих небольших рыбацких лодочек совершенствовались эволюционным путём, прежде чем их корпус обрёл тот вид, который мы увидели тем утром. Высокий нос может способствовать меньшему зарыванию в волну, что снижает сопротивление движению лодки, килевую качку и т.д., не говоря уже о том, что не придётся регулярно вычерпывать воду, которую при прочих равных условиях будет черпать более низкий нос.
В тумане проглядывали тяжёлые облака, оказавшиеся впоследствии горой, на которой белой полоской просматривалась крепость Агадира – Касба Уфелла. Мы ещё не успели ошвартоваться, а я уже решила, что должна обязательно на неё подняться. Главное, чтобы с увольнением на берег не возникло проблем.
В принципе, за всё время стоянки в порту у нас всего в один день не получилось сойти на берег. На борт должен был прибыть посол и другие важные гости, а мне и моим коллегам предстояло запечатлеть сей момент. Официальные фотоотчёты и репортажи, которые согласовывались с не менее важными людьми, давно отправлены и опубликованы (меня даже немного распирает от важности)) А вот простые радости этой командировки остались "за кадром".
В первый день нам удалось дойти только до пляжа. Промрайон, где расположен порт, находится в стороне от основной части города. У нас уходило около получаса (а иногда и больше), чтобы просто выйти из этого района. Ходить одна я там не решилась, мы ходили с коллегой вместе. Конечно, в первую очередь, что нам бросилось в глаза, когда мы сошли на берег, – это женщины, закутанные в традиционные мусульманские одежды. Особенности архитектуры и ландшафта – это второе, на что мы обратили внимание.
Останавливаясь чуть подробнее на теме одежды, по нашим наблюдениям, женщины там всё-таки одеваются по-разному: были и арабки в обычной европейской одежде (кто-то с платком на голове, кто-то – без), были чернокожие женщины в цветастых юбках с яркими украшениями, были женщины (преимущественно европейки), одетые в короткие шорты и топики, а были и те – у кого было полностью закрыто даже лицо. Две подруги могли идти рядом – одна закутана с ног до головы, вторая – с непокрытой головой и в джинсах. Никто никому замечания не делал и ни на кого не пялился. Мужчины, в основном, все были одеты по-европейски
Я была одета в длинную юбку, а на голову надела платок – так сказать, слиться с местными. Однако мой план потерпел фиаско. Разношёрстная публика Агадира, которая была одета кто во что горазд, все как один принимали меня за... польку. Очень интересно... Вот армяне на форуме в Польше, когда я была в том же платье, говорили мне, что я русская краса (а не польская). Но всё же эта одежда (и солнцезащитный крем) всё же сыграли свою положительную роль. Даже платок оказался не лишним – у одной из наших девочек после прогулок по Агадиру ожог был прямо по пробору на волосах. Жара там была совсем другая, нежели у нас. Солнце припекало, но только мы заходили в тень – нам уже становилось прохладно. Видимо, этой прохладой и лёгким ветерком многие из наших обманулись, когда вернулись из увольнения обгоревшими.
Начитавшись ужасов об опасностях Марокко, мы оборачивались на каждом шагу, сторонились людей и попутно возмущались между собой наличием мусора на улицах. Мусора в некоторых кварталах было действительно очень много. Причём эти кварталы находились в центре, а не где-то на задворках. Это, конечно, портило впечатление.
Где портило, а где усиливало... Когда мы шли по одной из центральных улиц Агадира, а на краю тротуара чернокожий молодой человек, развернувшись в сторону газона (не стены, до любой стены было далеко) средь бела дня стал справлять естественные потребности. Мы лишь стыдливо отвели взор и пошли дальше. Но, конечно, были впечатлены, однако в не самом лучшем смысле этого слова. Мы постепенно убеждались в том, что некоторые стереотипы правдивы, и опасались, чтобы не подтвердились остальные. Когда мы остановились у апельсинового дерева и стали его снимать, к нам подошёл араб средних лет и стал нам то ли о чём-то рассказывать, то ли что-то предлагать. А мы на местных наречиях вообще не шпрехаем. Чего он хотел? А он заладил: "оргАн и оргАн". Для меня, уроженки города, который иногда называют органной столицей России, орган – это музыкальный инструмент с красивым звучанием. Я недоумённо посмотрела на коллегу: "Здесь есть ОРГАН?". Араб, понимая, что мы ни [одного русского овоща] не понимаем, уже произнёс название этого "органа", запрещённого не только в России, но во множестве других стран (скорее всего, включая Марокко). Мы резко оборвали диалог и быстро пошли в другую сторону, продолжая обсуждать между собой музыкальный инструмент. Но поскольку мы не успели отойти далеко, пресловутый араб нас услышал, нагнал (видимо, решив, что мы могли передумать) и снова стал предлагать свой товар. Еле отделались от этой приставучей персоны.
Много мы слышали про местный рынок, поэтому решили, что было бы неплохо узнать, почему его так нахваливают блогеры. Побрели мы в сторону рынка через местные жилые кварталы: и те – что побогаче, и те – что победнее. Фотографировать там я всё же немного опасалась, поэтому фотографий оттуда у меня немного. Те дома, что условно победнее, напоминали наши панельки, а некоторые – вообще гаражи. Из-за малоэтажности и малого количества окон, которые были совсем небольшими и располагались под потолком.
В более богатом райончике мы проходили мимо высоких монолитных стен-заборов, огораживавших дворы. Как уже нарисовало моё воображение, местные мужчины прячут от посторонних взглядов своих восточных (вернее, южных) красавиц. С этих стен свисали тонкие ветви цветущих ароматных растений, навеивая мысли о золотых клетках и садах Семирамиды. Моя фантазия рассыпалась в пух и прах, когда я увидела женщину арабской внешности, но в европейской одежде, которая явно шла с работы. В руках она держала тяжёлые пакеты, полные продуктов. Она устало приложила магнитный ключ к двери во двор и зашла внутрь. Вот тебе и восточная сказка.
Ещё к слову о местных женщинах. В один из дней нас пригласили в местный морской институт. Там нам в одной из лабораторий провела небольшую лекцию женщина средних лет, которая была полностью закутана с головы до ног, только лицо и кисти рук были открыты. И был некий диссонанс в том, что эта женщина рассказывала об орудиях лова на современных рыбопромысловых судах, и о том, как испытывают тралы в гидролотке, который находился у неё за спиной. Но это отступление.
Вот мы обошли жилые кварталы: и те, что побогаче, и те, что победнее. Рынок намного лучше ответил на мой внутренний запрос на восточную сказку. И даже неважно, что там, в основном, торговали китайским ширпотребом. Сам рынок находился внутри массивных стен, которые имели характерные элементы местной архитектуры. Внутри – толпы людей, шум и продавцы, зазывающие к прилавку едва ты успеваешь просто бросить взгляд в их сторону, и стремящиеся продать свой товар любой ценой. Даже если эта цена будет в несколько раз снижена. Доходило до смешного: цена падала сильнее по мере того, как мы отдалялись от прилавка. Возможно, теоретически, с какого-то расстояния она могла обнулиться или даже уйти в отрицательные значения=))) Как рассказали коллеги по цеху (в смысле, по паруснику), они на этом рынке умудрились найти и местные диковинки: ароматные пряности, изделия местных умельцев и даже мёд из кактуса... Однако нам это всё на глаза не попалось. Честно говоря, когда мы попали в этот рыночных вихрь, нам захотелось поскорее оттуда уйти. Мы не для того увольнялись на берег, чтобы снова толпиться в узком, ограниченном пространстве.
Раз уж заговорила о деньгах, вот ещё небольшое отступление. Считается, что в Марокко не принято просить сдачу. Скажу, что даже этот стереотип подтвердился только частично. В одном из кафе ожидание нами сдачи восприняли за дурной тон, в другом – сдачу принесли без проблем, хотя мы уже и не планировали её забирать. Хотя последний вариант – скорее, исключение. А вот в продуктовых магазинах нам сдачу отдавали всегда – там это само собой разумелось.
В местном парке, куда мы заглянули на обратном пути, мы с коллегой почувствовали себя намного комфортнее, нежели на рынке. Ни шума, ни продавцов: только пальмы, кактусы и местные котики, нежащиеся под африканским солнцем. Я вновь вспомнила про сады Семирамиды, глядя на этом пальмово-кактусовый оазис посреди бетона и пустыни.
Конечно, за дни стоянки в порту успели мы ещё искупаться в Атлантике и пособирать ракушки (правда, я уже по привычке, взращенной с раннего с детства, периодически искала там янтарь))). Вода была тёплая, хотя не сказала бы, что прямо "парное молоко".
Но, пожалуй, самым запомнившимся моментом моего увольнения на берег в Агадире стало то, что мне всё же удалось подняться на крепость Агадира – Касба Уфелла. Несостоявшийся во мне археолог ликовал, глядя на раскопы внутри крепости.
Крепость Агадира была построена в 1541 году по приказу Мулея Абдаллаха
эль-Гхалиба. Первоначально она представляла небольшой укреплённый
замок, который постепенно превратился в обширный городской квартал.
В первый раз крепость была разрушена в ноябре 1755 года во время Лиссабонского землетрясения. Второй – в 1960 году во время мощного Агадирского землетрясения (надо сказать, что это землетрясение уничтожило не только крепость, но и большую часть города). В настоящее время сохранилась лишь протяженная зубчатая стена, опоясывающая холм, на котором стояла крепость.
В 2002 году в Касбе была проведена масштабная реставрация. В 2020 году по распоряжению короля Мухаммеда VI была проведена реконструкция. 8 сентября 2023 года вновь произошло землетрясение, которое снова привело к разрушениям.
Наверх мы добирались по канатной дороге, попутно запечатлевая открывавшиеся взору пейзажи. С вершины, на которой расположена Касба Уфелла, открывались виды на окрестные сопки. Хотя в воздухе висела дымка, красоты не были скрыты полностью. Она даже добавила атмосферности фотографиям. Звуки пустыни было совсем не теми, что я ожидала услышать – со всех сторон доносилось птичье пение. Склоны сопок были покрыты кактусами, пустынными деревьями и кустарниками, в которых кишела жизнь.
В последний день африканский порт Агадир провожал нас калининградской погодой – пасмурным небом и туманом. Собственно, такой же, какой и встречал. Парусник отшвартовался от причала и взял курс на порт приписки.
Впереди оставалась ещё половина рейса, но меня потихоньку уже стала одолевать тоска по дому. Я открывала фотографии с родными улицами и городищами, и душа немного успокаивалась. Но лишь немного. Всё же моря – это всегда непросто. В дневнике, который вела в рейсе, я сама того не ведая, запечатлела порыв – моё желание и нежелание одновременно "отпустить" эту работу...
«Вчера ставили прямые паруса. На фоке брасопили криво стоявшие реи. После парусного аврала я даже на мачту впервые поднялась. Что-то в душе ещё колышется. Нет, речь не тоске по дому. Речь о моих морях, всех моих флотах и кораблях. Эти криво обрасопленные реи… на этом почти столетнем учебном паруснике, как вечная невинность и даже неопытность, в которых воплощён смысл жизни этого судна – знакомить с морем тех, кто готов (или думает, что готов) посвятить свою жизнь морским дорогам.
За бортом – огоньки в ночи Англии и Франции. Дружественный мир, враждебные государства, и ставшая бесконечной дорога домой. Что остаётся от морских дорог, когда уходит романтика? Лишь рутина и морская болезнь.
Я несколько раз пробовала погружаться в "душу" парусника… как учили, через внутреннюю тишину. И всякий раз видела белое облако и яркий восторг от радости бежать по волнам. Мне даже сначала казалось, что мои погружения неудачны. Разве так бывает – просто счастье в настоящем? Просто от бега по волнам… Нам бы поучиться у него, у этого четырёхмачтового барка. Однако, наши души либо слишком стары, либо слишком молоды – нам ещё необходимо страдать. Мы не научились радоваться тому, что просто "бежим по волнам"».
Ночами я выходила на бак, ложилась на палубу и смотрела в небо, полное звёзд. Звёздная дымка вливалась в меня, словно вода в кувшин. А снизу – Атлантика, огромная и суровая. В эти мгновения я сливалась не только с парусником, но и со всем, что его окружало – с водой, с ветром, со звёздами. Во мне просто не хватало места, чтобы вместить в себя этот головокружительный восторг! Я была ничем и сразу всем.
Этим и опасны моря – тебе становится слишком много тебя...
Начало истории по ссылке:
Приглашаю в мои группы в VK "Калининградские прогулки" и "Творческий поиск", а также на телеграм-канал.
Если понравилась статья, подписывайтесь на канал и ставьте лайки.