С самого утра что-то пошло не так. Таисия проснулась от звука разбитой чашки на кухне и недовольного бурчания Виктора. Сегодня ей исполнялось тридцать пять — не круглая дата, но достаточный повод собрать близких. Она потянулась к телефону — половина восьмого. Ещё была куча дел.
— Витя, ты что там громишь? — крикнула она, натягивая халат.
На кухне Виктор угрюмо собирал осколки любимой чашки Таи, подаренной ей Лидкой.
— С добрым утром, именинница, — процедил он без намёка на улыбку. — Твоя дурацкая чашка слишком скользкая.
Тая вздохнула. Семь лет брака, а он до сих пор так и не научился говорить "извини". Вместо этого всегда находил виноватых — её, обстоятельства, чашку.
— Не бери в голову, — Тая махнула рукой. — Лучше скажи, ты не забыл купить вино, как я просила?
Виктор выпрямился, сжимая в руке мокрые осколки: — А ты не забыла, что у нас серьёзные проблемы с деньгами? Твоя идиотская затея с этим праздником стоит как крыло от самолёта!
Таисия почувствовала, как внутри поднимается глухое раздражение. Конечно, деньги. Всегда деньги. Хотя зарабатывали они примерно одинаково — она преподавателем в музыкальной школе, он менеджером в торговой компании.
— Раз в год можно и потратиться, — тихо сказала она. — К тому же я почти всё готовлю сама.
— Ну конечно, — фыркнул он, выбрасывая осколки. — "Сама". А продукты с неба падают?
Тая смотрела на его широкую спину и думала — как они дошли до этого? Когда Витя превратился в вечно недовольного брюзгу? Раньше он смеялся над её шутками, приносил цветы просто так. А сейчас... Сейчас он вздыхает от каждой копейки, потраченной на что-то кроме его хобби — рыбалки.
— Ладно, пойду в магазин сама, — Таисия потянулась за кошельком.
— О, и не забудь купить что-нибудь от головной боли, — бросил Виктор. — Твоя мать обещала прийти, а от её голоса у меня всегда мигрень.
"Мою маму он тоже ненавидит, отлично", — подумала Тая, закрывая за собой дверь.
На улице моросил мелкий дождь. Совсем как в день их свадьбы. Интересно, это был знак?
К шести вечера квартира преобразилась. Таисия расставила свечи, накрыла на стол, приготовила свой фирменный торт. Надела новое платье — тёмно-синее, облегающее. Купила его втайне от Виктора, отложив деньги с репетиторства.
Она смотрела на себя в зеркало и вдруг поймала странную мысль — когда тебе тридцать пять, начинаешь понимать, что некоторые поезда уже ушли. Например, поезд с надписью "счастливый брак". Или с табличкой "дети".
Они с Виктором хотели ребёнка первые три года, потом как-то замялось, заговорили о финансовой стабильности, потом появились "не сейчас" и "давай позже". А теперь между ними словно пропасть. Говорить стало не о чем.
Звонок в дверь вырвал Таю из размышлений. На пороге стояла Лидия с огромным букетом.
— Ну, красотка, принимай поздравления! — она обняла подругу. — Ничего себе ты вырядилась! Виктор с ума сойдёт.
Таисия невесело усмехнулась: — Скорее, сойдёт с ума от счёта за платье.
Лидка закатила глаза: — Опять за своё? Слушай, может пора уже...
— Давай не сегодня, ладно? — мягко перебила Тая. — Просто хочу хороший вечер.
Лидия кивнула и прошла в комнату, внимательно оглядываясь: — А где виновник торжества?
— Который? — не поняла Тая.
— Твой благоверный, конечно.
— А, он в душе, — Таисия пожала плечами. — Домой приполз за полчаса до праздника. Якобы задержался на работе.
Лидка подняла бровь: — И ты веришь?
— Не начинай, — устало попросила Тая, расставляя бокалы. — Я уже привыкла.
— К чему? К тому, что он тебя не уважает? — Лидия понизила голос до шёпота. — Тайка, сколько можно? Ты же видишь, как он с тобой обращается. На Новый год при всех обсмеял твою причёску. На дне рождения Стёпки выставил тебя дурой, когда ты рассказывала про концерт. Ты что, не помнишь?
Таисия помнила. Помнила каждый случай, когда Виктор выставлял её глупой, некомпетентной или просто лишней. Словно ему нравилось унижать её на публике.
— Потом обсудим, — отрезала Тая, услышав, как хлопнула дверь ванной. — Давай просто отпразднуем, хорошо?
Гости прибывали один за другим. Коллеги Таисии из музыкальной школы, несколько пар друзей, Нина Петровна — Витина мать, которая с порога начала оценивать чистоту углов в квартире. Явился Степан с новой девушкой — модельной внешности блондинкой, чьё имя Тая тут же забыла.
Виктор оживился, увидев гостей, особенно подругу Степана. Стал шутить, рассказывать байки с работы. На Таисию почти не смотрел, только пару раз бросил раздраженный взгляд, когда она что-то говорила.
Но именинница старалась не обращать внимания. Это её день. Её праздник.
Стол ломился от угощений. Таисия старалась — несколько салатов, горячее, закуски, торт собственного приготовления. За столом шли оживлённые разговоры, звенел смех. Тая расслабилась — может, вечер будет не таким плохим.
— А давайте выпьем за именинницу! — предложил Степан, поднимая бокал. — За нашу прекрасную Таисию!
Все подняли бокалы, даже Виктор. Но его взгляд не обещал ничего хорошего.
— За мою жену, — произнёс он с улыбкой, от которой у Таи пробежал холодок по спине. — Тридцать пять лет, а результатов кот наплакал. Ни детей, ни карьеры. Зато какой торт испекла!
Повисла неловкая тишина. Лидка закашлялась, прикрыв рот салфеткой.
— Витя, — натянуто улыбнулась Тая, — давай без этого сегодня?
— Без чего? — деланно удивился он. — Я правду говорю. Вот Анжела, — он кивнул на девушку Степана, — на пять лет моложе тебя, а уже руководит отделом. А чем ты можешь похвастаться? Бренчишь на пианино для чужих детей?
Степан нахмурился: — Слушай, старик, по-моему, ты перегибаешь.
— Да брось, — отмахнулся Виктор. — Я же любя. И вообще, я её муж, мне виднее.
Нина Петровна поджала губы: — Сынок, может не стоит...
— Мама, ты тоже начинаешь? — раздражённо бросил Виктор. — Я просто говорю, что вижу. Какой толк от неё? Бесполезная, только ест и воздух портит!
За столом повисла оглушительная тишина. Таисия почувствовала, как к щекам приливает кровь — от стыда и унижения. Она сидела во главе стола, все взгляды устремились на неё. Кто-то с сочувствием, кто-то с неловкостью. Нина Петровна смотрела в тарелку.
Лидка сжала под столом руку подруги. Таисия ощутила, как внутри что-то лопнуло. Плотина, которая годами сдерживала её настоящие чувства.
Она медленно поднялась, держа бокал. Руки странно не дрожали. В голове была удивительная ясность.
— Спасибо, дорогой, — голос звучал ровно. — Очень... проникновенный тост. Теперь, может, я скажу? Всё-таки мой день рождения.
Виктор развалился на стуле с самодовольной ухмылкой: — Валяй, удиви нас.
Тая сделала глубокий вдох. Комната замерла в ожидании.
— Я хочу поднять тост за изменения, — начала она. — За то, что в жизни никогда не поздно начать всё сначала.
Она посмотрела Виктору прямо в глаза: — За восемь лет рядом с тобой я узнала, что такое быть невидимкой в собственном доме. Как это — когда твои мечты, желания, чувства не стоят ничего. Я научилась глотать обиды, делать вид, что твои "шутки" меня не задевают. Но сегодня, в свой день рождения, я дарю себе свободу.
Виктор перестал улыбаться. Его лицо медленно искажалось.
— Ты что несёшь? — прошипел он.
— Правду, — спокойно ответила Таисия. — Не беспокойся, я не устрою сцен. Просто объявляю всем присутствующим, что с завтрашнего дня я перестаю быть твоей женой.
Она обвела взглядом гостей: — Извините за неловкость, но я больше не могу притворяться. Семь лет назад я вышла замуж за другого человека — весёлого, доброго, внимательного. Этот человек исчез. Теперь рядом со мной живёт кто-то, кому доставляет удовольствие унижать меня при людях.
Лидка взяла её за руку: — Тайка...
— Всё хорошо, — улыбнулась Таисия. — Я всё решила. Знаете, за эти годы я откладывала деньги — понемногу, с частных уроков. Виктор не знал. И вчера я внесла первый взнос за квартиру-студию.
Виктор подскочил так резко, что опрокинул бокал: — Что?! Ты за моей спиной...
— А ты бы позволил мне копить на своё жильё? — перебила его Тая. — Или сразу придумал бы, куда "правильно" потратить мои деньги? На твою новую удочку? Или на подарок твоей маме?
Нина Петровна побагровела: — Таисия, как ты можешь...
— Могу, Нина Петровна, — твёрдо сказала Тая. — Потому что устала быть никем. Знаете, что ваш сын сказал мне, когда я заговорила о ребёнке в прошлом году? "Зачем нам дети, если ты сама как ребёнок. Только денег требуешь".
Степан кашлянул: — Может нам лучше уйти...
— Не нужно, — покачала головой Таисия. — Праздник продолжается. Я приготовила торт, и мы его съедим. Просто... я хотела, чтобы вы знали правду. Потому что Витя наверняка расскажет потом, какая я истеричка и дура.
Она посмотрела на застывшего Виктора: — И ещё кое-что. Помнишь, ты всегда смеялся над моим "бренчанием на пианино"? Так вот, меня пригласили преподавать в консерваторию. С сентября я буду вести курс фортепиано. Предложение пришло ещё месяц назад, но я знала, что ты всё равно не оценишь.
Виктор стоял, вцепившись в край стола. Его лицо перекосило от злости и... растерянности?
— Да ты бредишь, — выдавил он. — Какая консерватория? Кому ты там нужна?
— Оказывается, нужна, — пожала плечами Таисия. — Мой бывший преподаватель, профессор Самойлов, порекомендовал меня. Он слышал, как я играю на концерте выпускников месяц назад. Том самом, на который ты не пошёл, потому что была важная рыбалка.
Она повернулась к гостям: — Извините за эту сцену. Не так я представляла свой день рождения. Но... иногда накипает, знаете.
Лидка вдруг захлопала в ладоши: — Браво, Тайка! Давно пора было!
К ней неожиданно присоединилась одна из коллег Таи, потом другая. Степан поднял бокал: — За новую жизнь нашей Таисии!
Виктор смотрел на это всё ошарашенно, словно не мог поверить, что это происходит с ним.
— Вы все с ума сошли, — процедил он. — Устроила цирк в моём доме...
— В нашем доме, — поправила Таисия. — Который, кстати, записан на меня, если ты забыл. Это была квартира моей бабушки.
Виктор побледнел. Об этом он действительно предпочитал не вспоминать.
— И что теперь? Выгонишь меня на улицу?
— Нет, конечно, — вздохнула Тая. — Я же не ты. Поживёшь здесь, пока не найдёшь что-то другое. А я перееду в студию. Там, кстати, очень хорошая звукоизоляция. Можно играть сколько угодно.
Она вдруг почувствовала невероятное облегчение. Словно сбросила с плеч неподъёмный груз, который тащила годами.
Нина Петровна вдруг поднялась: — Я не собираюсь участвовать в этом... этом безобразии! — она схватила сумку. — Виктор, мы уходим!
Но её сын не двигался с места. Он смотрел на Таисию с каким-то новым выражением — смесь недоверия и... уважения?
— Я никуда не пойду, — тихо сказал он. — Это и мой дом тоже.
— Значит, я пойду одна! — отрезала Нина Петровна и направилась к выходу.
Никто не стал её останавливать. Когда дверь за свекровью захлопнулась, Тая почувствовала, что может свободно дышать. Она села за стол и улыбнулась гостям: — Кто хочет торт? Я старалась.
Праздник продолжился в странной, но уже не напряжённой атмосфере. Виктор сидел молча, наблюдая за Таисией, словно видел её впервые. Остальные делали вид, что ничего особенного не произошло, хотя время от времени бросали на пару настороженные взгляды.
После торта Тая открыла подарки. Книги от коллег, шёлковый шарф от Лидки, билеты на концерт классической музыки от Степана. От Виктора подарка не было. Впрочем, она и не ждала.
— Спасибо всем, — улыбнулась Таисия. — Правда, это один из самых запоминающихся дней рождений в моей жизни.
— Уж точно войдёт в историю, — хмыкнула Лидка, обнимая подругу. — Ты молодец. Я горжусь тобой.
Ближе к полуночи гости начали расходиться. Каждый, прощаясь, говорил Тае что-то ободряющее. Последней ушла Лидка, крепко обняв подругу в прихожей: — Звони в любое время, поняла? И если этот гад попытается...
— Всё будет хорошо, — заверила её Таисия. — Правда. Я больше не боюсь.
Когда дверь закрылась за последним гостем, в квартире повисла звенящая тишина. Тая начала собирать посуду со стола. Виктор сидел в кресле, глядя в одну точку.
— Давно ты это планировала? — наконец спросил он.
Таисия пожала плечами: — Не планировала. Просто... дошла до предела. Твой тост сегодня был последней каплей.
— Я не думал, что ты воспримешь всё так... — начал Виктор.
— Серьёзно? — перебила его Тая. — А как я должна была воспринять? "Бесполезная, только ест и воздух портит" — это, по-твоему, шутка? Или комплимент?
Она посмотрела на мужа: — Знаешь, что самое страшное, Витя? То, что я так долго терпела. Позволяла тебе обращаться со мной как с пустым местом. А сегодня вдруг поняла — я никому ничего не должна доказывать. Ни тебе, ни твоей маме. И уж точно не должна терпеть унижения, "потому что ты мой муж".
Виктор провёл рукой по лицу: — Я не хотел тебя унижать...
— Нет? — усмехнулась Таисия. — А что тогда хотел? Показать, какой ты остроумный за мой счёт? Или доказать друзьям, что ты в семье главный? Или просто... получал удовольствие, видя, как я молча глотаю обиды?
Она села напротив него: — Я долго думала, почему ты так ко мне относишься. Может, тебе не нравится что-то во мне? Может, я разочаровала тебя? Но потом поняла — дело не во мне. Это твоя проблема. Твоя неуверенность, которую ты маскируешь агрессией.
Виктор вскинул голову: — Я неуверенный? Да я...
— Уверенные в себе люди не унижают других, — мягко сказала Тая. — Особенно тех, кого якобы любят.
Виктор долго молчал. Потом вдруг спросил: — И правда про консерваторию?
Таисия кивнула: — Правда. Я сначала сама не поверила. Но профессор Самойлов сказал, что я всегда была талантлива. Просто... закопала свой талант в быт.
— Почему ты мне не сказала раньше?
Тая посмотрела на него с недоумением: — А ты бы обрадовался? Поддержал? Или, как обычно, нашёл бы способ всё обесценить?
Она покачала головой: — Знаешь, сколько раз я пыталась рассказать тебе о своих успехах? О том, как мой ученик победил на конкурсе. Как меня пригласили в жюри. Как мою методику хвалили на педсовете. Но тебе всегда было... неинтересно.
— Это неправда, — неуверенно возразил Виктор. — Я слушал...
— Вот именно что слушал, — кивнула Тая. — В пол-уха, глядя в телефон или газету. А потом говорил что-нибудь вроде "ну да, здорово" и переводил тему на себя. На свои проблемы, свои достижения, свои интересы.
Она встала и подошла к окну: — А я... просто перестала делиться. Зачем рассказывать тому, кому неинтересно? Вот и про консерваторию молчала. Хотела сначала, чтобы всё точно решилось. А потом поняла — тебе всё равно.
За окном моросил всё тот же мелкий дождь. Таисия смотрела на мокрый асфальт и чувствовала странное спокойствие.
— Я могу измениться, — вдруг сказал Виктор.
Тая удивлённо обернулась: — Что?
— Я могу измениться, — повторил он. — Если... если ты дашь мне шанс.
Таисия смотрела на мужа и не узнавала его. Где его самоуверенность? Где снисходительный тон? Перед ней сидел растерянный человек, который, кажется, впервые осознал, что может потерять что-то важное.
— Витя, — мягко сказала она, — ты просишь об этом не потому, что понял свои ошибки. А потому что испугался остаться один. Это разные вещи.
— Нет, я действительно... — начал он.
— Давай начистоту, — перебила Тая. — Когда ты последний раз говорил мне что-то приятное? Не по обязанности, а потому что действительно так думаешь?
Виктор молчал. Он явно пытался вспомнить — и не мог.
— Вот видишь, — грустно улыбнулась Таисия. — А теперь подумай, сколько раз за последний год ты меня критиковал, высмеивал, обесценивал. Сможешь сосчитать?
Он отвёл взгляд.
— Знаешь, — продолжила Тая, — сегодня я как будто очнулась от долгого сна. Поняла, что жила на автомате — готовила, убирала, ходила на работу. И так боялась твоей критики, что перестала быть собой. Перестала играть дома, потому что тебя раздражал звук пианино. Перестала встречаться с друзьями, потому что ты называл их "скучными бездарностями". Перестала носить яркую одежду, потому что ты говорил, что она меня "толстит".
— Я превратилась в серую мышь, Витя. В собственной тени. И сама не заметила, как это случилось.
Виктор смотрел на неё так, словно впервые увидел. В тёмно-синем платье, с прямой спиной, с уверенным взглядом — она действительно была другой. Не той покорной женщиной, которую он привык видеть рядом.
— Когда ты переезжаешь? — спросил он хрипло.
— На следующей неделе, — ответила Таисия. — Я уже договорилась с хозяйкой квартиры. И собрала большую часть вещей.
— Так быстро?
— А чего тянуть? — пожала плечами Тая. — Так будет легче для нас обоих.
Виктор кивнул и вдруг спросил: — А развод?
— Думаю, мы можем решить всё мирно, — ответила Таисия. — По обоюдному согласию. Без судов и скандалов.
Она устало потёрла виски: — Витя, я не хочу войны. Честно. Просто хочу... свободы. Возможности дышать полной грудью. Быть собой, не оглядываясь постоянно на твоё мнение.
Он долго молчал, затем вдруг спросил: — А дети? Ты ведь... хотела детей.
Таисия посмотрела на него с удивлением: — Ты сам говорил, что мы не потянем ребёнка. Что это не вовремя.
— Я знаю, — кивнул Виктор. — Но... ты найдёшь кого-то другого? Кто захочет семью?
Тая пож
продолжи
ала плечами: — Не знаю. Сейчас об этом не думаю. Мне нужно сначала разобраться с собой. Понять, чего я хочу от жизни.
Она отвернулась к окну: — Знаешь, что самое странное? Я совсем не чувствую боли. Только... облегчение. Как будто сбросила тяжёлый рюкзак, который тащила годами.
Виктор встал и подошёл к шкафу. Достал бутылку, налил себе в стакан.
— Семь лет, — пробормотал он. — Семь лет коту под хвост.
Таисия покачала головой: — Не говори так. Это были не пустые годы. Я многому научилась. Например, больше никогда не позволю другому человеку определять мою ценность.
Она вдруг улыбнулась: — И, знаешь, были и хорошие моменты. Помнишь нашу поездку в горы? Или как мы запускали фонарики на набережной в нашу годовщину? Это тоже было.
Виктор сделал глоток: — Тогда всё было по-другому.
— Да, — согласилась Тая. — Мы были другими.
Они проговорили до рассвета. Впервые за долгое время — по-настоящему разговаривали, а не просто обменивались бытовыми фразами. Виктор рассказал о проблемах на работе, о том, как его обошли с повышением. О том, как он начал чувствовать себя неудачником. Таисия призналась, что годами подавляла свои амбиции, боясь его насмешек.
— Мне кажется, мы слишком долго молчали о главном, — сказала она, глядя на первые лучи солнца в окне. — И в итоге превратились в чужих людей под одной крышей.
Виктор кивнул: — Знаешь, я только сейчас понял, что... совсем не знаю тебя. Настоящую тебя.
Тая грустно улыбнулась: — Я и сама себя почти забыла.
Через неделю Таисия переехала. Маленькая студия в новом районе стала её первым собственным домом. Она расставила вещи, повесила любимые картины, установила электронное пианино с наушниками — чтобы играть хоть ночью.
Виктор помог с переездом — молча грузил коробки, собирал мебель. В последний момент, уже стоя в дверях, он вдруг сказал: — Тая... я был неправ. Насчёт всего. Ты не бесполезная. Ты... особенная.
Она улыбнулась: — Спасибо, Витя. Жаль, что ты понял это только сейчас.
— Может... — он замялся. — Может, попробуем ещё раз? Когда-нибудь?
Таисия покачала головой: — Нет. Некоторые мосты нельзя восстановить, когда они разрушены.
Он кивнул, принимая её решение, и ушёл. А Таисия осталась одна в своей новой жизни. Первое время было страшно — столько лет она жила с мыслью, что без мужа не справится. Что она недостаточно сильная, недостаточно умная, недостаточно... всего.
Но постепенно страх отступал. Она полностью погрузилась в подготовку к работе в консерватории, оборудовала в студии небольшой кабинет для частных уроков. По вечерам играла для себя — те произведения, которые любила, но не исполняла годами.
Лидка часто заходила в гости, каждый раз отмечая, как меняется подруга: — Тайка, ты словно светишься изнутри! И помолодела лет на десять, честное слово!
Развод прошёл быстро и без скандалов. Виктор не стал оспаривать ничего, даже не попросил компенсации за годы, прожитые в квартире Таи. Они изредка созванивались по бытовым вопросам, и Таисия с удивлением отмечала, как меняется его тон — из снисходительного в уважительный.
Однажды он позвонил, чтобы сообщить: — Я записался к психологу. Оказывается, у меня проблемы с самооценкой. Кто бы мог подумать, да?
Тая улыбнулась в трубку: — Я рада за тебя, Витя. Правда рада.
— Я понял, что ты была права, — признался он. — Я срывал на тебе своё недовольство собой. Но это... неправильно.
— Главное, что ты это осознал, — мягко сказала Таисия.
Осенью Таисия приступила к работе в консерватории. Первый день она запомнила навсегда — дрожащие колени, волнение, ощущение, что все сразу поймут, что она самозванка. Но никто ничего не понял. Наоборот, её приняли тепло, а студенты слушали с интересом.
После занятий к ней подошёл профессор Самойлов — седой, но энергичный старик с живыми глазами: — Ну что, Таисия Андреевна, не жалеете, что согласились?
— Ни секунды, — честно ответила она. — Только... боюсь не оправдать доверия.
Старик рассмеялся: — Бросьте! Я слышал, как вы играете. В вас есть то, что нельзя подделать — настоящее чувство музыки. Остальное — дело техники.
Постепенно Таисия вливалась в новую жизнь. Заводила знакомства, открывала для себя новые места в городе, даже начала ходить на занятия йогой — раньше Виктор высмеивал такие увлечения.
Она часто думала о своём дне рождения, о том памятном тосте, который изменил всё. Иногда ей казалось, что говорила тогда не она, а кто-то другой — более смелый, решительный человек. Но потом поняла — это и была настоящая она, просто долго скрытая под слоями страха и неуверенности.
Однажды, разбирая старые вещи, Таисия нашла их свадебную фотографию. Два улыбающихся лица, надежды на будущее. Она долго смотрела на снимок, а потом убрала его в альбом — без горечи, просто как часть своей истории.
Примерно через полгода после развода Таисия случайно встретила Виктора в торговом центре. Он был с какой-то женщиной — невысокой брюнеткой с приятной улыбкой. Увидев бывшую жену, Виктор помахал ей рукой и подошёл: — Привет! Как ты?
— Отлично, — искренне ответила Тая. — А ты, смотрю, тоже неплохо.
Он кивнул на свою спутницу: — Это Вера. Мы познакомились на терапии. Представляешь, она тоже ходит к психологу. У неё был "токсичный" бывший, как она говорит.
Таисия улыбнулась: — Рада за вас.
И это не было вежливой ложью — она действительно чувствовала облегчение от того, что он движется дальше.
— А ты... встречаешься с кем-нибудь? — осторожно спросил Виктор.
Таисия покачала головой: — Пока нет. Сейчас я сосредоточена на работе и... на себе, наверное. Учусь жить для себя.
Он понимающе кивнул: — Я часто вспоминаю тот день рождения. Твой тост.
— Я тоже, — призналась Тая.
— Знаешь, — Виктор замялся, — я благодарен тебе. Если бы не тот вечер, я бы так и продолжал... быть тем, кем был. Ты меня встряхнула. Заставила посмотреть на себя со стороны.
Таисия удивлённо подняла брови: — Вот уж не думала, что услышу от тебя такое.
Он усмехнулся: — Терапия творит чудеса.
Они разговаривали ещё минут пять — о работе, общих знакомых, планах на будущее. Никакой натянутости, никаких упрёков. Просто два взрослых человека, которые когда-то были близки, а теперь идут разными дорогами.
Прощаясь, Виктор вдруг сказал: — Тая, ты выглядишь счастливой. По-настоящему счастливой.
Она улыбнулась: — Так и есть.
Идя домой, Таисия думала о том, как странно устроена жизнь. Иногда самые болезненные, унизительные моменты становятся точкой отсчёта новой, лучшей жизни. Если бы не тот тост Виктора, если бы не его слова "какой толк от неё — только ест и воздух портит", решилась бы она на перемены?
В студии она первым делом села за пианино. Пальцы сами нашли клавиши, полилась мелодия — "К Элизе" Бетховена. Когда-то это была первая серьёзная пьеса, которую она выучила в музыкальной школе. Простая и невероятно эмоциональная одновременно.
Таисия играла и думала о том, что музыка — как жизнь. В ней есть и минорные, и мажорные части. Есть диссонансы и разрешения. Паузы и крещендо. И всё это вместе создаёт гармонию.
Её сорок второй день рождения был уже не за горами. Таисия думала отметить его в небольшом ресторане с друзьями. И готовила особый тост — за смелость меняться, за право быть собой, за новые начинания.
Вечером позвонила Лидка: — Тайка, угадай что! Я достала билеты на концерт того пианиста, о котором ты говорила! Помнишь, ты читала о нём статью?
— Серьёзно? — восхитилась Таисия. — Они же были распроданы за месяц вперёд!
— У меня свои связи, — загадочно ответила подруга. — Короче, собирайся. В субботу идём слушать музыку и восхищаться талантами.
После разговора с Лидкой Таисия поймала себя на мысли, что в её жизни теперь столько событий, планов, интересных встреч. Раньше всё крутилось вокруг дома, Виктора, его настроения и требований. А сейчас каждый день приносит что-то новое.
Она почувствовала благодарность — к себе, к жизни, даже к Виктору. За то, что всё сложилось именно так.
На концерте Таисия не могла оторвать взгляд от сцены. Пианист — молодой мужчина с пронзительным взглядом — играл так, что забывалось всё на свете. Казалось, музыка пронизывает насквозь, достигает самых потаённых уголков души.
— Это волшебно, — прошептала она Лидке в антракте.
— Тебе понравился концерт или пианист? — лукаво спросила подруга. — Он, между прочим, холост. Я специально проверила.
Таисия рассмеялась: — Лидка! Тебе бы только свести меня с кем-нибудь!
— А что? — невинно пожала плечами та. — Ты молода, хороша собой, талантлива. Пора двигаться дальше, разве нет?
Тая задумалась. Может, и правда пора?
После концерта они зашли в небольшое кафе. За соседним столиком сидел тот самый пианист с агентом. Лидка заговорщически подмигнула: — Судьба! Иди, возьми автограф.
— Да ну тебя, — смутилась Таисия. — Человек отработал концерт, дай ему спокойно поесть.
Но пианист сам заметил их. Видимо, запомнил сидящих в первом ряду женщин. Он кивнул им и вдруг поднялся со своего места: — Простите за вторжение, — сказал он, подойдя к их столику. — Вы так внимательно слушали... Хотел сказать спасибо.
Таисия растерялась: — Это вам спасибо. Ваше исполнение Шопена... просто невероятно.
Они разговорились. Оказалось, пианиста зовут Павел, ему тридцать семь, и он преподаёт в консерватории соседнего города. Узнав, что Таисия тоже пианистка и педагог, он оживился ещё больше: — Вы должны как-нибудь сыграть мне! Я уверен, у вас особенная манера исполнения.
Лидка под столом легонько пнула подругу ногой: — У Таисии скоро день рождения. Она будет отмечать с друзьями в "Мелодии" — это такой камерный ресторан с роялем. Там можно и послушать, и самому поиграть.
Таисия округлила глаза — вот нахалка! Но Павел заинтересовался: — Звучит отлично. Если вы не против, я бы присоединился. Заодно и сыграл бы что-нибудь в подарок имениннице.
Обменявшись контактами с Павлом, подруги вышли из кафе. На улице Таисия набросилась на Лидку: — Ты с ума сошла! Зачем ты его пригласила?
— А что такого? — невинно хлопала глазами та. — Он милый, талантливый, и явно заинтересовался тобой.
— Он заинтересовался коллегой-пианисткой, а не мной! — возразила Тая.
— Ну-ну, — хмыкнула Лидка. — Я видела, как он на тебя смотрел. Не как на коллегу, поверь.
Таисия только покачала головой, но внутри что-то трепетало — давно забытое ощущение волнения, предвкушения. Будто открывается новая глава в книге её жизни.
День рождения Таисии начался с букета полевых цветов, доставленных курьером. В записке было всего несколько слов: "С днём рождения! Жду встречи вечером. Павел".
Таисия не могла сдержать улыбку. Они созванивались несколько раз за прошедшую неделю — говорили о музыке, о преподавании, о любимых композиторах. Паша оказался не только талантливым, но и удивительно интересным собеседником.
В ресторан она пришла в новом платье — изумрудно-зелёном, под цвет глаз. Когда-то Виктор говорил, что яркие цвета её не красят. Какой же глупостью это оказалось!
Павел ждал у входа с ещё одним букетом — на этот раз белых роз: — С днём рождения, Таисия! Ты... потрясающе выглядишь.
Вечер удался на славу. Друзья, музыка, смех, тёплые поздравления. Павел очаровал всех — играл на рояле, рассказывал забавные истории из консерваторской жизни, внимательно слушал других. И не отходил от Таисии ни на шаг.
В какой-то момент он попросил её сыграть дуэтом. Они сели за рояль вместе, плечом к плечу, и заиграли в четыре руки старинный вальс. Таисия чувствовала его тепло, видела восхищение в его глазах, и сердце билось как сумасшедшее.
Когда пришло время тостов, все замолчали. Таисия встала, оглядела собравшихся друзей, Павла, сидящего рядом, и подняла бокал: — Год назад, в такой же день, я сказала тост, который изменил мою жизнь...
— Я тогда не знала, что будет дальше. Боялась, что не справлюсь. Что сделала ошибку, — она улыбнулась. — Но сегодня я поднимаю бокал за смелость. За то, чтобы слушать своё сердце. За право быть собой — несовершенной, ищущей, настоящей.
Она окинула взглядом улыбающиеся лица: — За друзей, которые поддерживают. За музыку, которая спасает. И за неожиданные повороты судьбы, которые приводят нас туда, где мы должны быть.
Все зааплодировали. Павел смотрел на неё с выражением, в котором читалось восхищение и что-то ещё — тёплое, нежное, обещающее.
Когда гости начали расходиться, он предложил проводить её: — Хочу показать тебе одно место. Если ты не против прогуляться, конечно.
Этим местом оказалась набережная — тихая, почти безлюдная в столь поздний час. Они шли вдоль воды, разговаривая обо всём на свете, и Таисии казалось, что она знает этого человека всю жизнь.
— Знаешь, — вдруг сказал Павел, — когда ты играла сегодня... В твоей музыке столько глубины, столько пережитого. Не каждый профессионал так умеет.
Таисия улыбнулась: — Наверное, потому что я многое поняла за последний год. О себе, о жизни.
Он взял её за руку — просто и естественно: — Расскажешь мне об этом? Не сейчас, конечно. У нас ещё будет время...
— Время, — эхом повторила Тая, глядя на отражение луны в воде. — Да, у нас ещё будет время.
Впервые за много лет будущее не пугало её. Наоборот — оно манило, обещало новые открытия, новые чувства, новую музыку.
Какой же правильной оказалась та минута отчаяния и решимости, тот безумный тост, который она подняла год назад.
Пять лет пролетели как один миг. Таисия сидела в просторном классе консерватории, перебирая нотные листы для следующего занятия, когда в дверь постучали.
— Профессор Кравцова? Можно войти?
Тая подняла глаза — на пороге стояла молодая студентка с папкой нот и нерешительной улыбкой.
— Конечно, Катя. Что случилось?
— Я просто хотела показать переработанную интерпретацию Шопена. После ваших замечаний многое переосмыслила.
Таисия улыбнулась. За эти годы она из простого преподавателя выросла до профессора, заведующего кафедрой фортепиано. Ее методики преподавания обсуждались на конференциях, а студенты боролись за право попасть в ее класс.
— Давай послушаем, — она указала на рояль.
Пока девушка играла, Таисия смотрела в окно на осенний парк. Как много всего изменилось за эти годы! Как далеко она ушла от той неуверенной в себе женщины, которая семь лет назад произнесла тост, изменивший ее жизнь.
После занятий Таисия заехала в цветочный магазин — сегодня была годовщина их с Павлом знакомства. Четыре года вместе, три года в браке. Иногда она до сих пор не верила своему счастью.
Их свадьба была скромной — близкие друзья, музыка и много цветов. Виктор не пришел, хотя Таисия отправила приглашение. Просто прислал открытку с поздравлениями и пожеланиями счастья. Она оценила этот жест.
Их отношения с Павлом развивались неспешно и естественно. После того вечера на набережной они стали созваниваться почти ежедневно. Встречались в выходные — то у нее, то у него, преодолевая расстояние между городами. А потом он получил предложение от ее консерватории — и переехал.
Они купили небольшой дом на окраине — с садом и отдельной студией, где стояли два рояля. По вечерам часто играли в четыре руки — для себя, для друзей, иногда для небольших домашних концертов.
Дома Таисию ждал сюрприз — Павел приготовил ужин сам, накрыл стол на веранде.
— С годовщиной, любимая, — он обнял ее, осторожно забирая букет. — Как прошел день?
— Отлично. Катя Воронина наконец поняла суть Шопена, представляешь?
Они сели за стол, и Таисия внезапно вспомнила другой стол — тот, за которым сидела пять лет назад, слушая унизительные слова бывшего мужа. Какой длинный путь она проделала с тех пор!
— О чем задумалась? — спросил Павел, разливая чай.
— О прошлом. О том, как жизнь может измениться полностью, если набраться смелости.
Павел понимающе кивнул. Он знал ее историю — Таисия рассказала ему обо всем в первые месяцы их отношений. О неудачном браке, о подавленных амбициях, о переломном дне рождения.
— Знаешь, я благодарен твоему бывшему, — неожиданно сказал он.
— Благодарен Виктору? — удивилась Таисия. — За что?
— За то, что он был настолько глуп, что не сумел оценить тебя. Если бы не это, мы могли никогда не встретиться.
Таисия рассмеялась: — Какой ты практичный! Но знаешь, я тоже иногда думаю об этом. Не о нем конкретно, а о том, как неприятные события могут привести к счастью.
Павел взял ее за руку: — У меня есть новость. Помнишь тот международный конкурс пианистов? Который проводят раз в три года?
— Конечно, — кивнула Тая. — Ты подал заявку еще зимой.
— Меня приняли. И тебя хотят видеть в жюри.
Таисия ахнула: — Серьезно? Но там же такой уровень! Я думала, они пригласят кого-то более...
— Именитого? — улыбнулся Павел. — Таечка, ты слишком скромна. Твои студенты выигрывают все возможные конкурсы. Твои методики цитируют. Ты давно заслужила это признание.
После ужина они сидели на веранде, наблюдая, как в саду загораются первые звезды.
— Звонила Лидка, — сказала Таисия. — Приглашает на новоселье. Они с Игорем наконец купили дом, представляешь?
Павел улыбнулся: — Я рад за них. Лидия заслуживает счастья. Она настоящий друг.
— Без нее я бы не справилась тогда, — кивнула Тая. — И с тобой бы точно не познакомилась.
Она вспомнила, как подруга буквально вытолкнула ее поговорить с пианистом после концерта. А потом организовала их "случайную" встречу на своем дне рождения. И еще раз — на выставке. Лидка была настоящим конспиратором.
— Кстати о друзьях, — Павел достал конверт из кармана. — Тебе письмо от Нины, твоей студентки из Франции. Она прислала его в консерваторию.
Таисия открыла конверт — внутри была открытка с видом Парижа и фотография Нины у Эйфелевой башни.
Нина была особенной студенткой — невероятно талантливой девочкой из глубинки. Таисия заметила ее на отборочных прослушиваниях три года назад — худенькую, испуганную, в старомодном платье. Но когда Нина начала играть, все замерли.
Таисия взяла девочку под свое крыло. Помогала с жильем, дополнительно занималась, водила на концерты. А в прошлом году Нина выиграла престижный грант и уехала на стажировку в Парижскую консерваторию.
"Дорогая Таисия Андреевна! — писала девочка. — Вчера у меня был первый сольный концерт. Я так волновалась! Но вспомнила Ваши слова о том, что музыка — это разговор с собственной душой, и все получилось. Зал аплодировал стоя! Спасибо за все, что Вы для меня сделали. Вы не просто научили меня играть — Вы показали, что мечты сбываются, если в них верить".
Таисия почувствовала, как к глазам подступают слезы.
— Эй, ну что ты, — Павел обнял ее за плечи.
— Просто, — Тая шмыгнула носом, — иногда я думаю, как легко могло все пойти иначе. Если бы я тогда не нашла в себе смелости. Я бы никогда не стала профессором, не встретила бы тебя, не помогла бы Нине...
— Но ты нашла эту смелость, — мягко сказал Павел. — И теперь меняешь жизни других людей к лучшему.
Таисия вытерла слезы и улыбнулась: — Ты прав. Нет смысла думать о "что если". Важно только настоящее.
Она вдруг вспомнила: — Кстати, я встретила Виктора месяц назад. Случайно столкнулись в торговом центре.
Павел напрягся: — И как он?
— Нормально. Снова женился. Его жена ждет ребенка. Он выглядел... счастливым, пожалуй.
— И как ты к этому относишься?
Таисия задумалась: — Знаешь, я рада за него. Правда рада. Кажется, он многое переосмыслил и изменился.
— Он спрашивал о тебе, — продолжила Таисия. — Видел твое выступление по телевизору, на открытии фестиваля. Сказал, что ты великолепно играешь.
Павел усмехнулся: — Надо же, комплимент от твоего бывшего. Неожиданно.
— Он другой человек сейчас, — пожала плечами Тая. — Я вижу в этом хороший знак. Значит, люди действительно могут меняться.
Они помолчали, наслаждаясь тишиной вечера и теплом друг друга.
— Таисия, — вдруг сказал Павел серьезно, — я давно хотел с тобой поговорить. О нашем будущем.
Она повернулась к нему: — Что-то случилось?
— Нет-нет, — он взял ее за руку. — Просто... Помнишь, мы говорили о детях? Я знаю, у тебя был неудачный опыт в прошлом браке и ты боишься...
Тая замерла. Они действительно обсуждали это. Несколько раз. И каждый раз она находила причины отложить решение.
— Я не то чтобы боюсь, — медленно сказала Таисия. — Скорее... сомневаюсь. Мне уже сорок. И карьера только пошла в гору.
Павел кивнул: — Я понимаю. И уважаю твое решение, каким бы оно ни было. Просто подумал, что нам стоит решить окончательно.
Таисия вздохнула. Она действительно откладывала этот разговор. После развода с Виктором тема детей стала болезненной. Тогда она твердо решила — больше никаких упущенных возможностей, никаких "потом" и "может быть".
А потом появился Павел. Такой понимающий, терпеливый, надежный. С ним она чувствовала себя настолько спокойно и защищенно, что старые страхи начали отступать.
— Знаешь, — вдруг сказала она, — а давай попробуем. Я готова рискнуть.
Глаза Павла расширились от удивления: — Ты серьезно? А как же конкурс, работа...
— Все это никуда не денется, — улыбнулась Таисия. — А вот время уходит безвозвратно.
Утром Таисия проснулась от звуков музыки — Павел играл в студии. Она не сразу узнала мелодию, но потом улыбнулась — это была колыбельная Брамса, нежная и умиротворяющая.
Она накинула халат и спустилась в студию. Павел увидел ее, но не прервал игру — только улыбнулся и кивнул на место рядом с собой.
Таисия села за второй рояль и подхватила мелодию — в другой тональности, создавая гармоничное переплетение звуков. Они играли вместе, взгляд в взгляд, передавая без слов все чувства, все надежды, все мечты.
Когда последний аккорд растаял в воздухе, Павел обнял ее: — Что бы ни случилось дальше, — тихо сказал он, — я благодарен судьбе за каждый день с тобой.
Таисия прижалась к нему: — Кто бы мог подумать, — прошептала она, — что один тост может так изменить жизнь. Привести к настоящему счастью.
За окном начинался новый день — солнечный, ясный, полный возможностей. И Таисия встречала его с улыбкой, без страха, зная, что теперь она по-настоящему свободна. Свободна быть собой, любить, мечтать. И никогда больше не позволит никому отнять эту свободу.