В 20.55 минут 30 апреля 1927 года из Кунцево (ныне – район Москвы) поднялся аэростат союза «Осоавиахим». Перед пилотами Виктором Александровичем Семёновым и Иваном Ивановичем Зыковым была поставлена задача – попытаться побить мировой рекорд продолжительности полёта в 87 часов. Попутно были нужно было собрать метеорологические данные по всему мало исследованному северо-восточному району.
Уже на высоте в 500 м скорость ветра достигла 75 км/ч и шар вскоре скрылся в темноте. Вскоре ветер превратился в настоящий ураган, ориентиры исчезли, пошёл дождь. Поднявшись до высоты в 4,5 км над землёй, средство передвижения попало в полосу снега. Чтобы не улететь до океанских льдов, путешественники решили уменьшить высоту до 600 м над поверхностью. Но что-то было сделано не так. Гондолу (корзина, в которой находились аэронавты, были сложены продукты и балласт) стало мотать из стороны в сторону, а потом быть о деревья.
Зыков быстро начал сбрасывать балласт, но не успел. При очередном ударе его вместе с мешком выбросило на землю. Тут же аэростат рванул вверх. Семёнов немедленно повёл конструкцию на снижение, рискуя приземлиться прямо на верхушки деревьев. Корзину снова начало болтать и после нескольких ударов теперь уже второго путешественника выбросило в снег. Аэростат резко взял вверх и понёсся вдаль один. Позднее оказалось, что произошло всё в АССР Коми, над урочищем Укьюдин.
Блуждая в незнакомом лесу, им всё же удалось найти друг друга. От усталости и переживаний они уснули, невзирая на окружающий холод и ветер. Наутро подвели неутешительные итоги. Они оказались в незнакомом лесу. Запасы еды, берданка, патроны и спички остались на аэростате. В кармане у Семёнова обнаружился только осколок от коньячной бутылки, о который он ещё и порезался.
Чтобы не замёрзнуть, они пошли туда, где им казалось должны быть поселения людей. За три дня пути пищей были только замёрзшие ягоды брусники или клюквы. Они уже не знали, продвигаются вперёд или ходят по кругу.
Чтобы заменить порвавшуюся верхнюю часть сапог Семёнов отрезал часть каждого рукава кожаного пальто и продел туда ноги. Конструкцию закрепил подтяжками. В этот же день коже нашли ещё одно применение. Отрезая малюсенькими кусочками, двое аэронавтов долго её жевали и потом проглатывали.
К концу третьего дня на пути возник неширокий, но глубокий поток. Переправляться вплавь при отсутствии сил было немыслимо. С огромным трудом им удалось подтащить ближе два тонких деревца. Но когда одно попытались перекинуть на другой берег, оно вырвалось из слабых рук и было унесено потоком. От слабости и отчаяния они тут же свалились в сон прямо в снегу. Они согревались только теплотой своих тел, просыпаясь буквально каждые 5 минут от сильной боли в пальцах рук и ног.
Утром Семёнов понял, что отморозил левую руку. Он пытался её отогреть, но она распухла и начала темнеть. С трудом справившись с переправой, на другом берегу они начали прокладывать свой путь в зарослях бурелома, буквально прорывая тоннели в снегу. Семёнов мог теперь идти только этапами в несколько шагов. Затем они садились на бурелом и Зыков начинал его растирать, чтобы привести в чувство. В процессе этого Иван тоже плакал, настолько болели при любых действиях его руки. На них уже было несколько почерневших пальцев.
Минула ещё одна ночь и день, но спасения не было видно. Не владея руками, Зыков зубами отрывал кожу с пальто Семёнова, потом, не в силах даже жевать, они просто её глотали. Аэронавты потеряли счёт времени, не обращали внимания на зверюшек, которые совсем их не боялись. А двое людей ползли на четвереньках по снегу, оставляя на нём пятна крови и гноя от вздувшихся рук и ног. Теперь их движение шло только за счёт плечевых и бедренных мышц.
На седьмое утро сознание их почти отключилось. Глаза оставались полузакрытыми. Как слепые котята они тыкались в каждое препятствие, затем собирали остатки сил и переползали поваленное дерево или кочку. На одном из таких препятствий и повис Семёнов. Зыков потыкался в него головой, что-то бормоча. Когда не дождался ответа – сжал зубы и пополз вперёд. К концу дня ему послышался новый шум. Возможно, это люди? Но это оказался всего лишь берег новой реки. Умирающий потерял сознание от безнадёжности.
7 мая дед и внук Мезенцевы (охотники-зыряне) отправились на дальнюю рыбалку, а если получится – и поохотиться на мелкого зверя. Свернули на лодке на приток Печоры, реку Унья. Плыли почти час, когда мальчишка уловил в лесу непривычный звук – как будто крупный зверь в лесу хрустел мелкими ветками. Старший Мезенцев взял своё оружие (штуцер) и пошёл на разведку, наказав внуку сидеть на месте.
Он шёл совершенно бесшумно. Прошло несколько минут и он увидел в талом снегу странного зверя. Сверху была гладкая кожаная спина, на которой виднелись клочки рыжей шерсти. Дед обошёл диковинное животное с головы, откуда было бы лучше прицелиться. С мохнатой заросшей морды на него смотрели «стеклянные» глаза. Неожиданно в них загорелся блеск, «чудище» начало подниматься вверх и старик опознал в нём обычного, севшего на колени человека. Он протянул к охотнику две чёрные култышки, бывшие когда-то кистями рук. И рухнул навзничь.
Мезенцев-старший осмотрел доведённого до невероятного состояния человека. Присутствовало сильное обморожение рук и лица. Тёмная кожа местами полопалась. Ещё хуже было состояние ног. Общими усилиями с внуком они загрузили несчастного в лодку и отправились в деревню. Через 6 часов отогретый, отмытый и почти весь намазанный жиром с лечебными травами Зыков наконец очнулся.
В качестве еды ему дали воды с сахаром. Он сразу спросил, где его товарищ? Но Мезенцевы больше никого не видели. Рванувшись со скамейки, Иван Иванович тут же упал от лютой боли. Он стал умолять немедленно пойти с ним, там, в лесу его товарищ, его надо найти. Снова попытался встать – и снова упал, заплакал от бессилия.
Старик пообещал, что они сейчас же выедут на поиски. Трое молодых селян уже ждали его на крыльце. Они добрались до места и начали поиски невзирая на ночь. Искать было легко, поскольку от проползшего Зыкова шла широкая борозда. Им пришлось пройти порядка 30 км, прежде чем обнаружили висящего на валежине человека.
Первые признаки жизни он стал подавать, когда тут же развели костёр и стали его перевязывать. Но тут же снова потерял сознание. Охотники тащили его на себе до реки. Семёнов пришёл в себя только в посёлке. Только через 3 дня можно было говорить о том, чтобы перевезти их на лодках к фельдшеру. До него было порядка 320 км ходу на вёслах. Отправились на двух лодках, гребя со сменой круглосуточно до Троицко-Печорска. Все переживали, чтобы не началась гангрена.
К счастью, всё обошлось. Очень медленно аэронавты начали приходить в себя. Они были страшно расстроены, что их рекорд не удался. В утешение обоим Зыков сказал – пусть рекорд и не их, но часть его цены они всё-таки оплатили. И пусть тем, кто пойдёт за ними такого пережить не придётся.
Ещё больше интересных историй в моём 📕Телеграм-канале. Обязательно загляните
Иван Зыков ещё успеет поучаствовать в двух рекордах воздухоплавания. Семёнову здоровье позволит заниматься только преподавательской деятельностью в Военно-воздушной академии. Оба они пройдут Великую Отечественную войну. Только Зыков уйдёт из жизни по болезни за два месяца до Победы. А Семёнову судьба отпустит ещё несколько лет.
Дорогие друзья, спасибо за ваши лайки и комментарии, они очень важны! Читайте другие интересные статьи на нашем канале.