Пьют они (барабинцы) кумыс, т. е. водку, полученную из кобыльего молока, а также кара-чай, или черный чай, который им доставляют булгары.
Избрант Идес и Адам Бранд.
Записки о русском посольстве в Китай (1692-1695 гг.) М. Глав. Ред. Вост. Лит. 1967
------------------------------------------------------------------------------------
Чай издавна и по сей день является излюбленным напитком булгар. Он и настроение поднимет, и усталость снимет, и согреет, и сблизит всех.
Сколько написано од и стихов, восхваляющих чай, сколько пословиц и поговорок, сколько баитов сложено.
Чай желаете пить – возьмите
Воду из озера Каусар.
Как румянец прекрасной девы
Цвет его нежен и ал.
Вкус – несравненный, его не отыщешь
И в самых богатых садах.
Тот, кто не пробовал – жизнью обижен,
Будь повелитель он Рума, будь падишах.
Эти строки написал выдающийся булгарский поэт и богослов Габдрахим Утыз-Имяни аль-Булгари в своем «Хвалебном стихе чаю со сливками» (1754–1834 гг.). Вероятно он знал толк в чае, особенно в чае со сливками:
Гостем пришел – чай со сливками выпей,
Не откажись ты уважить меня.
Хотя бы настолько, сколь уважают
Добрые люди корову, осла.
В знаменитом романе великого булгарского писателя Гаяза Исхакый «Вырождение двести лет спустя» вот как охарактеризовано отношение булгар к чаю: «…он попросил прислугу принести самовар. Хотя Джагфар и не был большим любителем чая, но, конечно, хорошо знал о том, что булгары очень любили подолгу чаевничать… Поэтому ему и подумалось, что «чайная церемония» с самоваром, весело свистящим и пускающим пар, улучшит настроение. Они и дома с Сююмбике часто «гоняли чаи», спокойно расслабленно, согласно старому доброму булгарскому обычаю».
А это строки из баита:
В этом мире у Аллаха много разных, вкусных яств,
Не сравниться им, однако, с чаем, главным из лекарств,
Столько ценных и целебных свойств не сыщешь у других.
В сытых превратил голодных, в юных старых и больных.
В знойный день порой случится с мужем солнечный удар,
Выпьет он немного чаю и воспрянет – чудный дар!
Может быть, зимою, в стужу, весь продрогнет человек,
Чай нальют из самовара – счастлив он, здоров навек.
Как же попал к нам сей целебный напиток? Первый булгарский энциклопедист и просветитель XIX века Каюм Насыри приводит такую старинную легенду:
Жил-был один суфий – набожный человек. Жизнь свою он проводил в миссионерских путешествиях. Привели его однажды пути-дороги в Туркестан. Обессиленный, утомленный жарой и долгой дорогой, заехал он в селение у китайской границы, направив осла в первый встретившийся двор. Хозяин оказался человеком добродушным: без долгих объяснений принял суфия, отвел в тень осла. А вскоре принес ему горячий напиток:
– Отведай, уважаемый, не пожалеешь. Это то, что нужно для возвращения силы…
Путник выпил чашку, другую. И… о, чудо! Куда-то улетела усталость, вернулось вновь хорошее расположение духа. Он вытирал пот со лба и не мог нахвалиться отваром:
– Вот это напиток! Его место в раю! Это подарок Всевышнего!
И поспешил он снова в путь, рассказать людям о чудо-напитке. А вскоре волшебный отвар стал известен всем: и богатым, и бедным, и одержимым болезнями, и не жалующимся пока на здоровье. Он вошел в такое обыкновение, что без него не мог обходиться никто.
Напитком этим был чай. А суфий тот прожил еще немало и каждый раз брал с собой в путешествия чай.
Не случайно герой легенды оказался в туркестанском селении. Ведь еще во II веке до нашей эры тут проходил Великий шелковый путь – караванный путь из Китая в Среднюю Азию, через Восточный Туркестан, Волжскую Булгарию. В Китае же уже в VI–VII веке чай стал повседневным напитком, и в дальнейшем булгарские купцы могли им заинтересоваться и начать импортировать его в регион Среднего Поволжья – Приуралья.
До революции целые купеческие дома в Казани вели торговлю чаем. На главном чайном рынке России – Макарьевской ярмарке – они уступали лишь кяхтинским, иркутским и московским купцам. Ежегодно в Казань доставлялся чай на сумму до 3 миллионов рублей серебром (для сравнения, вина, водки и пива – на 400 тысяч рублей). Чай продавался на всех ярмарках губернии, а их было 28, из них 10 – в уездных городах. В самой Казани чай отпускался в 27 лавках, во всех трактирах. Знаменитый чай «Царская роза» предлагал посетителям первоклассный ресторан в любимом казанцами саду Панаевых. В парковой зоне на Арском поле – Русской Швейцарии – был даже чайный ресторан. Своя чайная имелась у казанского общества трезвости, образовавшегося в 1892 году. Славился своими чаями ресторан «Китай» на Воскресенской улице. Среди казанских чаеторговцев выделялись братья Крупенниковы, Котелов, Юнусов, Апанаев, Цилбов, Апаков.
В этнографической книге К.Ф. Фукса, вышедшей в свет в 1844 году, чаю посвящены целые главы.
По словам К.Ф. Фукса, типичными в доме булгарского мещанина тех лет были накрытый стол с фарфоровыми чашками и самовар у печки. А для купцов считалось просто необходимым иметь дорогой чайный прибор, расписанный яркими красками. Китайский фарфор всегда пользовался особым уважением: даже в названии чайных чашек – чынаяк (сосуд из Чина-Китая) – отзвук той страны, откуда привозилась эта посуда.
«Главное угощение татар (булгар – Р.К.) – чай, которого надобно выпить не менее четырех чашек, у небогатых – с медом, – писал К.Ф. Фукс. – Всякий зажиточный… имеет свой самовар».
Ни одно значимое событие или праздник не обходились без чаепития: будь то сабантуй – «этот дивный народный праздник», или свадьба: «Когда собрались все гости, началось угощение чаем. Сколько было принесено самоваров, сколько раз их подогревали! Хозяйка и ее родственницы разносили чашки на нескольких подносах. Гости пили так аппетитно, что трудно было сосчитать, по сколько чашек пришлось на каждого…» То, что без чая в Казани не обходились смотрины невесты отмечал и местный этнограф А. Овсянников в своей книге «Свадебные обряды жителей г. Казани. Этнографические материалы». Невеста выносила на подносе чашки с чаем и угощала им жениха, его родителей. «Угощение вином на смотринах случается очень редко», – заключает автор.
По случаю же рождения ребенка по свидетельству К.Ф. Фукса «…считается необходимостью привезти родительнице чаю и сахару, сколько кто в состоянии, от головы сахару и от фунта чаю, до четверти фунта сахару и до осьмушки чаю».
Казанский чай имел два разряда: домашний и в заведениях. Только булгарских столовых насчитывалось тогда, в середине XIX века, девять из 17 городских. И везде в них подавался чай.
Пили чай всегда горячим и, если хозяевам казалось, что чай у гостя остыл, ему непременно подавали новую чашку со свежезаваренным чаем. Чай наливал сам хозяин, чайник с заваркой все время был на самоваре. Начищенный до блеска самовар являлся гордостью хозяина заведения.
Санабар (самовар – искаженное булгарское слово «санабар» راباناص (Р.К.)) тульский, ведерный, весь в медалях и у нас стоит на самом видном месте и передается по наследству, потому как это единственная вещь, которая осталась у Махипарваз абыстай после того, как в начале 1930-х годов репрессировали ее мужа, деревенского муллу Мухаммеднаджипа сына Мухаммедгарифа аль-Булгари, а ее с семью маленькими детьми выгнали из дома и продали все вещи с торгов. Ничего не оставили, даже сменной одежды деткам, только самовар и смогла спрятать абыстай в последнюю минуту. Почему именно самовар всеми правдами и неправдами постаралась спасти бабушка моего мужа? А потому, что именно санабар (производство булгарского самовара (санабара) прекратилось во второй половине XVI в., когда под страхом смерти русские власти запретили булгарам заниматься кузнечным делом (ред.)) был центром булгарской семьи, ее душой. За чашкой чая решали семейные проблемы, давали наставления детям, строили планы. Чай снимал усталость, совместные семейные чаепития сближали семью, собирали всех вместе за столом. А на столе чего только не было: и каймак с утренней дойки, и мед со своей пасеки, и свежеиспеченный душистый хлеб. А в праздники хоть и говорили «чэй эчергэ килегез» (приходите чай пить) это означало, что будет к чаю и губадия, и кош теле, и чак-чак, и беляши, и перемячи с блинами. Над всем же этим изобилием возвышался сияющий самовар с заварочным чайником наверху. Какой только чай не заваривали! И со смородиновым листом, и с мятой, и с сушеной малиной, а после бани обязательно с душицей (мэтрушкэ).
И надеялась Махипарваз абыстай: вернется муж из сталинских лагерей, а у нее самовар на столе, блестит медалями, пыхтит, и, как прежде, соберутся они всей семьей у стола и забудутся за чаем все тяготы и лишения и заживут они снова тихо и мирно. Но не получилось зажить как хотелось, не разрешили Наджибу мулле после лагерей вернуться к семье, отправили на поселение в Узбекистан там затерялись его следы.
А самовар еще долго служил Махипарваз абыстай, поил детей, внуков и гостей дома вкуснейшим заваристым чаем. Теперь же он на отдыхе, но всегда готов порадовать возвращением в атмосферу счастливого семейного чаепития.
Использованная литература:
Р. Бушкова и Ф. Мазитова. «Букет напитков Татарстана».
В. Баюканский. «Зачем мусульманину чай?»
Римма Кадырова – знаток старинных булгарских рецептов. Булгария, Казань
----------------------------------------------
Международный журнал The Bulgar Times (Болгар Заманы, Время Булгар) 2017 № 1/2 (20/21), стр. 19-20.