Марина стояла перед зеркалом и ошеломленно смотрела в отражение. Ее рука, державшая положительный тест на беременность, дрожала от волнения. Слезы текли по щекам. Две яркие полоски… Неужели это правда. Может, она спит? Вдруг через минуту проснется и почувствует горький вкус разочарования?
Марина больше семи лет пыталась забеременеть, но безрезультатно. Обошла лучших врачей, сдала множество анализов, прошла дорогущие обследования. Диагноз разделил жизнь на «до» и «после». Шансов слишком мало. После многочисленных безуспешных попыток стать матерью Марина опустила руки. Смирилась, что никогда не узнает, каково это ― прижать к груди родного ребенка.
Марина предлагала мужу бросить ее и найти ту, кто сможет подарить ему дитя и сделать Олега по-настоящему счастливым. Олег отказался, заявив, что любит Марину и не оставит ее из-за этого. Он тогда крепко обнял жену, поцеловал в лоб и сказал ласковым, успокаивающим голосом:
― Все у нас будет хорошо. Главное, что мы есть друг у друга. А дети… Будут у нас еще дети. Вот увидишь. В мире столько одиноких малышей, которым нужна забота и любовь. Мы усыновим детей, станем большой, счастливой семьей. Ведь родство определяется не столько кровью, сколько любовью. Разве не так?
Марина ничего не ответила, лишь посмотрела на мужа с надеждой.
Они решили усыновить ребенка. Прошли обучение в школе приемных родителей, собрали все необходимые документы и готовились забрать к себе одинокую, невинную душу, по воле судьбы оказавшуюся никому не нужной. Сам Господь поддержал Марину и Олега. Они, пройдя множество испытаний и пережив бюрократический ад, смогли стать родителями очаровательного голубоглазого двухгодовалого малыша.
Биологические мать и отец мальчика погибли в автокатастрофе. Он остался совсем один в большом мире и оказался в Доме малютки. Ванечка сразу покорил Олега и Марину глубоким, вдумчивым, совсем не детским взглядом. Они оба почувствовали необъяснимое родство с ним. Ребенок тоже потянулся к Олегу и Марине, хоть про него в Доме малютки и говорили, что он живет в своем маленьком мирке и никого к себе не подпускает.
Так Олег и Марина стали мамой и папой. Сначала им, как и другим приемным родителям, было сложно, но они смогли пережить адаптацию все вместе, сплотившись и став одним целым. Ваня крепко привязался к матери и отцу. Жизнь постепенно наладилась, а слезы и страхи остались позади. Марина, наконец, почувствовала себя счастливой и нужной, наполненной любовью и надеждой.
И вот, когда Марина отпустила навязчивое желание стать мамой и искренне захотела подарить любовь тому, кто в этом действительно нуждается, счастье само неожиданно постучалось в ее дверь.
― Дорогая, с тобой все в порядке? ― услышала Марина обеспокоенный голос мужа.
Она вышла из ванной, держа в руке тест на беременность. Ее глаза покраснели от слез, губы и руки все еще дрожали.
― Я… Олег, я… Вроде как беременна…
― В смысле? ― обомлел Олег и тут же выхватил из рук жены тест на беременность, впился в него глазами. ― Ты серьезно? Мариш, ты меня не разыгрываешь? Ты действительно беременна? Да ты что! Поверить не могу! Неужели это случилось? Теперь мы станем настоящими родителями! Я буду отцом!
Марина растерянно посмотрела на Олега. Стоп. Радость ― это хорошо, это прекрасно, но…
― Разве ты уже не отец, а я не мать?
― Так-то оно так, конечно.. ― задумался Олег. ― Но… понимаешь… Кровь есть кровь. Своя рубашка ближе к телу, слышала такое выражение? Наш Ваня ― хороший пацан, но гены у него чужие. А этот ребенок, ― Олег нежно коснулся живота жены и с обожанием заглянул ей в лицо. ― Он наш, родной, наша плоть и кровь. Разницу чувствуешь?
Слова Олега привели Марину в замешательство, но она ничего не сказала, решив, что это в нем говорит эйфория. Скоро эмоции стихнут, и все будет как прежде.
***
Однако Олег сильно изменился после известия о беременности. Как в лучшую, так и в худшую сторону.
Олег старательно заботился о Марине, носил на руках в прямом и переносном смысле, исполнял все желания, полностью оградил от проблем и хлопот. Однако он стал по-другому относиться к Ване, который ходил за ним по пятам, пытаясь получить еще отцовской любви и внимания. Марина начала замечать, что Олег больше не проводит время с сыном, не читает ему сказки, не играет с ним в футбол, не гуляет с ним, как раньше. Более того, на просьбы Вани о чем-то он начал реагировать агрессивно.
Однажды во время ужина Олег накричал на сына из-за того, что он случайно опрокинул кружку с чаем.
― Бестолковый! Когда уже научишься нормально сидеть за столом? Каждый раз то посуду разбиваешь, то что-то опрокидываешь, то проливаешь на себя! Достал уже! Больше не буду сидеть с тобой за одним столом. Марина, пускай он теперь ест отдельно. У меня весь аппетит пропал. Кажется, он специально это делает, что вывести меня из себя. Посмотри на его наглые глаза!
Олег в порыве злости замахнулся на ребенка, но в последний момент взял себя в руки. Ваня испугался и громко заплакал, прижавшись к матери. Марина хотела поговорить с мужем, но в тот момент ей нужно было успокоить плачущего ребенка. Она, взяв Ваню за руку, отвела его в ванную, чтобы умыть лицо.
Марина была до глубины души потрясена случившимся. Агрессия Олега… Это пугало не только Ваню, но и ее саму. Успокоив сына и уложив его спать, Марина решила поговорить с мужем о произошедшем.
― Олег, ты сегодня напугал Ваню, довел его до истерики, сделал ему больно! В последнее время я тебя вообще не узнаю. Ты стал таким резким и раздражительным. Ванечка начал бояться тебя, потому что ты каждый день доводишь его до слез. Что с тобой происходит? Это невинное создание, наш сын, а ты…
― Он никогда не был и не будет нашим сыном, Марин,― невозмутимо ответил Олег.
― Что?! Как ты можешь так говорить? Побойся Бога! Ваня ― наш сын! Мы вместе приняли решение забрать его! Мы оба этого хотели. А ты причиняешь ему боль. Я очень прошу тебя, одумайся, пока не поздно. Сердце ребенка ― не игрушка.
― По правде говоря, я уже жалею о том, что забрал Ваню. Не стоило нам с этим торопиться. Но я не знал, что ты сама вскоре забеременеешь. Если бы я знал, то ни за что не забрал бы к себе чужого ребенка. Да и вообще: ребенок был нужен тебе, а не мне. Ты была зациклена на детях, и я согласился на усыновление только потому, что ты этого хотела. Марин, я много думал в последнее время… У нас с тобой скоро будет свой ребенок, наш, родной малыш, понимаешь? Давай вернем Ваню обратно в детдом. Нам он не нужен. Да и зачем нам двое детей? Когда у нас появится свой ребенок, Ваня будет ревновать. Вдруг он попытается навредить нашему малышу? Мы ведь не знаем, на что способен чужой ребенок. Я такое в фильмах видел не раз. К тому же сложно воспитывать и содержать двоих детей. Мы ведь не богачи, а простые люди.
Марина не верила собственным ушам. Даже слова не шли на ум. Что тут ответишь?..
Она всем сердцем любила своего первенца, и беременность ничего не меняла. Ваня навсегда занял место в душе Марины. Даже если весь мир ополчится против этого мальчика ― она никогда не повернется спиной и до последнего вздоха будет защищать, как истинная мать.
― Никогда, слышишь, никогда больше так не говори! ― закричала Марина, вскочив с кровати. ― Я повторю еще раз: ребенок ― это не игрушка, а живой человек. Мы для него ― семья, мы для него ― все, а ты предлагаешь вернуть его в детдом?! Ты в своем уме?! Я бы в жизни не подумала, что ты можешь так сказать! Я не узнаю тебя! Где мой Олег? Куда он подевался? Я мама Вани и ни за что от него не откажусь. Он ― мой сын, ты слышишь?!
― Тогда тебе придется сделать выбор, поскольку я не собираюсь воспитывать чужого ребенка. Если ты не согласишься вернуть Ваню обратно в детдом, я разведусь с тобой. В случае развода я буду общаться со своим ребенком, буду исправно платить алименты, но про Ваню и знать ничего не желаю и помогать ему не собираюсь. Надеюсь, я ясно выразился.
― Более чем, ― буркнула Марина и смахнула слезу со щеки. ― Я все прекрасно поняла. Ты и представить себе не можешь, какую сейчас боль мне причинил своими словами. Я от своих слов не отказываюсь тоже. Ваня останется со мной, а ты делай то, что считаешь правильным.
Сказав это, Марина вышла из комнаты. Всю ночь она проревела в гостиной, оплакивая простую истину: ее браку пришел конец.
***
Каждый сделал свой выбор. Олег, не желая воспитывать приемного сына, собрал вещи и ушел, а Марина осталась одна со своей болью и надеждой, со своим маленьким Ванечкой. Марина не сломалась, не посмотрела назад. Она решила идти вперед с высоко поднятой головой, хоть и было неимоверно больно. Сердечные раны долго кровоточили, но время расставило все на свои места.
Марина в положенный срок родила здоровую девочку, которую назвала Машей. Ваня очень любил младшую сестру и помогал о ней заботиться. Олег, как и обещал, общался с дочерью и финансово помогал Марине, но на сына внимания не обращал. Вскоре он женился и переехал в другой регион, после чего перестал звонить и писать.
А на сердце Марины так навсегда и осталась рана от предательства. Но, обнимая Ваню и Машу, она знала одно, то, что сам Олег и сказал ей когда-то: родство измеряется не кровью, а любовью. Даже если сам Олег так больше уже не считал.
Автор: Карина Пазова
Обида
Первой мыслью было: подскочить к ним и, расставив по-бабьи руки в боки, заверещать, заорать:
- Ах, ты, ш.алава! Ах ты, к.обель престарелый!
И вцепиться в ухоженную прическу этой твари, разодрать ногтями ее подкрашенную харю проститутскую, разорвать, располосовать на лоскуты этот модный легкий сарафан! Разбить нос кобелю, муженьку разлюбезному, скотобазе проклятой! Рвать, крушить, метать, уничтожить, стереть с лица земли влюбленных голубков. И, поправ ногой побежденных, смахнуть со лба челку устало и уйти в никуда.
Красиво, ничего не скажешь. Но поступить так не хватало духа. А попросту – мешало воспитание. Ну не могла Женя вести себя как базарная хамка на развале. Может быть, хамке стало бы легче. Но не Жене, это уж точно.
Она притаилась за деревом, распустившим могучие ветви и надежно укрывшем ее от влюбленных, сидевших за легким, почти кружевным столиком уличного кафе. Но Жене казалось, что, стой этот столик в голой пустыне – те двое все равно бы ничего вокруг не увидели. Они смотрели друг на друга, остальной мир для них просто не существовал.
Сережа, муж Жени, не сводил глаз с молодой женщины. Они держали друг друга за руки и разговаривали. Разлучница откидывала изящную головку и много смеялась. Профиль ее нельзя было назвать классическим: нос длинноват, чуть оттопыренная нижняя губа. Но в этой неправильности было столько прелести, что словами сложно передать. Волосы густые, с медным отливом. Видно было, что их владелица немало уделяет им внимания: дорогущие шампуни, качественные щетки, хорошие мастера в салоне. Легкий загар, высокая грудь, и бретелька сарафана, небрежно упавшая с гладкого плечика. Ничего необычного, но облик прелестный. За такими, как эта женщина, всегда идет тонкий шлейф духов, нежный, с нотками жасмина и зеленого чая. Сколько ей лет? Тридцать? Сорок? Непонятно. Они хороши и в тридцать, и в сорок, и в пятьдесят.
Сергей... Глаза его светились любовью. На Женю он так смотрел лет двадцать назад. И то – не так. На Женю, тогда хорошенькую блондиночку с густой челкой, малюсенькую, в голубеньких джинсах и куцей курточке, Сергей смотрел с умилением, как смотрят на очень симпатичных зверушек или миленьких карапузов. А на эту женщину он пожирал глазами, взирал с восхищением, как на королеву! Было за что! Прямая спина, гордая посадка головы, взгляд из-под опущенных ресниц – сверху вниз – так ведут себя только особы королевской крови. И поэтому глаза мужа по-мальчишески светились! Красивая пара!
И что? Женя, растрепанная, потная, уставшая тетка с пакетами из «Пятерочки» в руках должна была выскочить из-за своей засады и устроить базарную разборку? Позор! Лишний повод посмеяться над ней, пожать плечами, сдувая потрепанные перышки своей голубки, говоря при этом:
- Да-да, вот такая клуша, моя жена! Представляешь, сколько лет я мучаюсь с этой д.урищей? . . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>