Андрей смотрел на экран, где мигала надпись: «PPS: NOT FOUND». Вторые сутки без полноценной связи, но импульсные сигналы синхронизации должны были пробиваться. Хоть раз в минуту. Но последний «пинг» пришёл тридцать семь минут назад, и с тех пор — тишина.
Он перезагрузил систему связи. Ничего. Проверил антенны — всё в полном порядке. На всякий случай Андрей запустил полную диагностику. Системы отвечали одна за другой. Жизнеобеспечение, энергосистема, связь…
Через полчаса полный отчёт был готов. Всё в относительном порядке. Не идеально, но далеко от критических значений.
Но связи по-прежнему не было.
— Чёрт, — прошептал он, отталкиваясь от кресла.
Магниты сапог глухо цокнули по полу. Устав строго запрещает дежурному покидать рубку… Но тут особый случай. Сергей спал в капсуле, пристёгнутый ремнями, лицо обмякшее, без обычной каменной маски командира. Андрей колебался секунду, потом тряхнул его за плечо:
— Сержа. Проснись.
Тот открыл глаза мгновенно, будто и не спал.
— ЧП?
— Связи нет.
— Ожидаемо.
— Совсем нет. Даже PPS пропал. Час назад где-то. Нет трансляции через STEREO.
Сергей отстегнулся, уже на ходу поправляя комбинезон.
— И ты нарушил устав. — Сергей бросил на него взгляд, но в нём читалось не раздражение, а любопытство. — Ладно. Покажемся параноиками.
В рубке пахло озоном и кофе. Андрей вывел на экраны логи связи:
— Антенны целы, провода тоже. STEREO в зоне видимости. Земля должна «стрелять» сигналом даже через хвост кометы.
Сергей запустил ручную диагностику, пальцы мелькали по клавишам. Андрей следил, кивая, когда командир повторял его действия.
— Странно. Даже с усилением. Хоть какая-то видимость цифрового сигнала должна быть… Пусть и зашумлённый.
— И так все каналы, все частоты.
— Попробуем аналоговый сигнал. Частотная модуляция… Амплитудная… Сто мегагерц… Гигагерцовый диапазон…
— Я уже проверял, — грустно заметил Андрей. — Как в бочке. Только белый шум.
— Это очень... — Сергей замолчал, увеличив спектрограмму помех. — Очень странно. Пусть комета глушит какие-то резонансные для себя частоты, но ведь не может она глушить весь спектр. Точно не антенны?
Оба синхронно посмотрели в иллюминатор, как будто надеясь увидеть сломанную антенну. Андрей предложил полушутливо:
— Может, выйти посмотреть?
Сергей покачал головой:
— У нас более дюжины антенн, некоторые дублируются трижды. Но молчат все. Как будто комета отсекает…
— Кстати, а почему мы не слышим STEREO? Он-то в зоне видимости.
— Солнышко шалит? — Риторически спросил командир. — Есть ещё вариант… Но это уже конспирология.
— Хочешь сказать… — Андрей замялся. — Земля молчит намеренно?
Сергей перебил:
— Нет. Не думаю. Не хочу так думать. Пиши отчёт: «Временная потеря сигнала из-за резонансных помех. Рекомендую ЦУПу сменить частоту». Отправим, когда связь восстановится.
— И всё? — Андрей не скрывал разочарования. — Это же аномалия!
— Да, пока этого достаточно. — Сергей встал, но вдруг ухмыльнулся. — Но, если хочешь, завтра на совете поднимешь вопрос. Только без паники. В любом случае, мы пока можем только ждать.
Андрей кивнул. Когда Сергей вышел, он снова взглянул на экран. «PPS: NOT FOUND» сменилось на «SEARCHING…», но это была ложная надежда. Он не сказал командиру ещё об одной странности: в космосе не должно быть белого шума. Здесь огромное количество источников радиоизлучения. То же Солнце… Впрочем, командир это знает не хуже.
Утро третьего сола без связи началось с искусственного рассвета: светодиоды в кают-компании и в переходах загорелись мягким оранжевым светом, имитируя солнце Марса. А в лаборатории стерильно белое освещение скрадывало тени, превращая небольшое помещение в сюрреалистичную картину. Алёна не спала. Она смотрела на инкубатор, стиснув зубы так, что скулы ныли. На экране температурного датчика красовалась цифра 36.7°C — идеально для бактерий. Но шесть из двенадцати колоний в чашках Петри были мертвы. Белые пятна на агаре, словно плесень на совести.
Сергей застал её у микроскопа.
— Алёна? Пора на… — Он замолчал, заметив её лицо. — Что-то случилось?
Алёна не отрывала взгляда от пробирок:
— Колонии BX-12 и L7 погибли за ночь. И все образцы из партии №3.
— Контаминация? — спросил Сергей, приближаясь.
— Нет. — Она ткнула в монитор. — Стерильность на уровне. Питательный раствор — стандартный. Хотя… Я могла что-то напутать. Но вот эта… — она подняла чашку с мёртвой культурой, — её я вообще не трогала. Контрольная группа.
Сергей взял чашку, повертел в руках. Бактерии напоминали засохшие капли туши.
— Может, вирус?
— У бактерий нет вирусов, которые убивают за шесть часов всю колонию. Да и заражение нескольких образцов одновременно? — Она засмеялась нервно. — Разве что…
— Разве что… Что?
— Ты не будешь смеяться?
— Смеяться — точно нет. А над остальным подумаю, когда скажешь.
— Что-то новое. Это может быть внеземная зараза.
Сергей провёл рукой по лицу. В его глазах мелькнуло то, что Алёна раньше видела только у подопытных животных в моменты стресса — холодный, цепкий страх.
— Корабль герметичный.
— И да, и нет. Стыковка…
— На орбите. — Перебил Сергей. — Земляне на МКС не сталкивались ни с чем подобным ранее?
— Нет, не сталкивались. У нас есть дроны, которые мы используем для внешних работ. Они могли занести что-то на борт…
Сергей задумался. Алёна не торопила. Наконец, командир нехотя проговорил:
— Не очень верится, что мы сразу столкнулись с чем-то необычным. Никому ни слова. Пока.
— Сергей, но если это действительно новая форма заражения…
— В любом случае, панику поднимать пока рано, — резко перебил он. — Собери данные. Проверь все образцы ещё раз. И… — он запнулся, — сохрани мёртвые культуры в холодильнике. Может, позже что-то прояснится. На всякий случай следи за симптомами.
Алёна кивнула. Когда Сергей вышел, она достала из холодильника чашку с одной из выживших колонией. Бактерии росли аномально быстро, образуя узоры, похожие на кружева. Она сфотографировала их, подписав файл: «Паттерн 7-D».
В коридоре Сергей остановился, удерживаясь за поручень. Его комбинезон вдруг стал тесным, как скафандр. Он достал планшет, открыл папку с пометкой «Аномалии» и добавил запись:
«Сол 23. Гибель бактерий. Причина: неизвестна. Связь: отсутствует.».
Через час, во время планерки, Александр пожаловался на сбои в системе очистки воды.
— Фильтры засоряются втрое быстрее. Как будто в воде появилась взвесь, но датчики её не видят.
Евгений пробормотал себе под нос:
— Может, проверить датчики?
— Может, проверить проверяющих? — съязвил Александр.
Сергей слушал, кивая. В голове складывался паззл, все части которого кричали: «Это не случайно». Но он лишь сказал:
— Проверьте оборудование. Ещё раз. Теперь Лена. По медицинской части нет каких-то… аномалий?
Елена начла слегка хрипло, но откашлявшись продолжила уже привычным голосом:
— Пока всё в пределах нормы. Некоторые — она посмотрела на Евгения, — некоторые пропускают тренажёры, но не критично: микрогравитация ещё не начала сказываться. А есть причины ожидать ухудшения здоровья?
Сергей проигнорировал и эту колкость.
— Психологические проблемы?
— Нервозность экипажа не выходит за пределы прогнозов. — Отчеканила Елена.
Когда все разошлись, командир заглянул в рубку. Связи не было.
— Ложь, — прошептал он. — Или все врут?
За стеклом иллюминатора мерцали звёзды. Где-то позади плыла комета, унося в хвосте ответы.