75 лет! Какая дата! Нечасто у Великих бывают такие даты. Обычно принято в такие даты отдавать им дань памяти и уважения.
А в случае с Нижинским, чем не повод повесить хотя бы его фотографию в Мариинском или, может быть, сделать стенд памяти в Театральном музее?
Ведь те, в чьих это полномочиях, в один голос утверждают, что с Нижинским всё хорошо и никто так не обласкан светлой памятью, как он, при этом они же продолжают настойчиво транслировать неверную дату его ухода (11 апреля).
Нижинский ушёл 8 апреля 1950 года, в Великую субботу, накануне Пасхи.
Вот как Ромола описывает его последние часы:
«Никогда не забуду, как мы привезли его в клинику, завёрнутого в одеяла, похожего на новорождённого ребёнка, вялого и беспомощного.
Было утро четверга. Пришли врачи и начали его лечить. Они принесли стрептомицин и сказали, что Вацлав в коме, но если в течение двадцати четырёх часов его удастся вывести из неё, то он будет спасён. Что было потом, я не помню. Сама я была в оцепенении. Доктор сказал мне, что я могу позвать любого другого врача, чтобы проконсультироваться, что я и сделала. Следующий врач сказал, что Вацлаву уже не помочь. У него отказали почки.
Я снова попыталась дозвониться в Цюрих, чтобы получить другие полномочия. Я стояла у кровати Вацы, а санитарка держала его забинтованную левую руку, через которую постоянно внутривенно вводили питание и лекарства. Но он был совершенно без сознания. Его глаза все время были закрыты.
Ночью пришёл священник. Я не знаю, кто его вызвал. Пока домашний врач, который очень помог мне, отвёл меня в другую комнату, священник совершал последние таинства. Я стояла на коленях и ничего не понимала из того, что происходило вокруг меня. Я услышала, как священник сказал: «Помолитесь со мной за вашего мужа». Слова едва ли доходили до моего сознания. Я автоматически делала то, что мне говорили. Вацлав постоянно стонал и свободной рукой вытирал лицо. Прошла ночь. Меня била дрожь. Муки, которые я испытывала, были невыразимы.
Наступил рассвет Страстной пятницы. Лицо Вацлава стало более нормальным. Он больше не задыхался. Врачи сказали, что ему лучше. Стрептомицин начал действовать. Он выходил из комы и понимал, что происходит вокруг него. Мы все должны быть осторожны в своих словах. Доктор даже сказал, что он снова начнёт борьбу с болезнью, поскольку появилась надежда.
Позже Ваца снова начал повторять руками движения Призрака Розы. И вдруг он сказал: «Мамаша». Я не знаю, кого он звал - свою мать или меня. Затем он протянул ко мне свою правую руку. Я наклонилась и поцеловала её.
Ночью Вацлаву стало лучше, а утром он пришёл в себя. Он открыл глаза. Они были ясными и прекрасными. Он смотрел на меня нежным, любящим взглядом.
Сёстры были полны надежд. Он позавтракал и, казалось, кризис миновал.
Доктора не было. Домашний врач обещал скоро приехать. Старшая медсестра, с которой я разговаривала в другой комнате, заверила меня, что теперь всё в порядке. Вдруг в палату вбежала другая медсестра, сказав, что меня хочет видеть санитарка.
Когда я вошла в комнату, Ваца сидел на руках у санитарки, которая отчаянно кричала: «Смотри, смотри!».
Я сразу поняла, что что-то не так. Я приказала медсёстрам сделать ему укол, дать кислород. Ваца вздохнул один раз. В окно било солнце. Медсёстры стояли в беспомощности, а санитарка уложила Вацу на спину. Его глаза и рот были закрыты.
Мысли и чувства проносились в голове, но главной мыслью было: «Среди стольких миллионов женщин тебе выпала честь разделить с ним жизнь, служить ему. Бог дал его тебе. Он забрал его обратно».
Нью-Йорк, 1951 год.
Те, кто присутствовали на похоронах, в один голос говорили, что Вацлав лежал в гробу молодой и прекрасный…
https://t.me/great_nijinsky
Владелец канала - автор серии книг "Нижинский - Великий русский Гений"
Ссылки на книги ⤵️