Уважаемый читатель!
То, что я буду сейчас писать, я буду писать только потому, что у меня двигательно-зрительная память. То есть рассуждать я могу только записывая. Ошибочное, если случится, будет помечено как ошибочное, но записанным оно быть должно. Иначе я его не опровергну.
То есть перед вами, уважаемый читатель, кухня мысли.
В меньшей степени так у меня в каждой статье. Я ж не знаю обычно, к чему приду в конце.
Поэтому я-то это помещу для всеобщего обозрения, но не предлагаю дочитывать до конца, вот с этого слова начиная.
Я наткнулся, - так он заявляет (Розин), - на критику разбора самим Выготским (моим богом, можно сказать утрировано) басни Крылова «Пожар и Алмаз» (1814).
Из малой искры став пожаром,
Огонь, в стремленьи яром,
По зданьям разлился в глухой полночный час.
При общей той тревоге,
Потерянный Алмаз
Едва сквозь пыль мелькал, валяясь по дороге.
«Как ты, со всей своей игрой»,
Сказал Огонь: «ничтожен предо мной!
И сколь навычное потребно зренье,
Чтоб различить тебя, при малом отдаленьи,
Или с простым стеклом, иль с каплею воды,
Когда в них луч иль мой, иль солнечный играет!
Уж я не говорю, что всё тебе беды,
Что́ на тебя ни попадает:
Безделка — ленты лоскуток;
Как часто блеск твой затмевает,
Вокруг тебя один обвившись, волосок!
Не так легко затмить мое сиянье,
Когда я, в ярости моей,
Охватываю зданье.
Смотри, как все усилия людей
Против себя я презираю;
Как с треском, всё, что встречу, пожираю —
И зарево мое, играя в облаках,
Окрестностям наводит страх!» —
«Хоть против твоего мой блеск и беден»,
Алмаз ответствует: «но я безвреден:
Не укорит меня никто ничьей бедой,
И луч досаден мой
Лишь зависти одной;
А ты блестишь лишь тем, что разрушаешь;
Зато, всей силой съединясь,
Смотри, как рвутся все, чтоб ты скорей погас.
И чем ты яростней пылаешь,
Тем ближе, может быть, к концу».
Тут силой всей народ тушить Пожар принялся;
На утро дым один и смрад по нем остался:
Алмаз же вскоре отыскался
И лучшею красой стал царскому венцу.
Розин поймал Выготского на недоговорённости, нарушенной Выготским в своей книге «Психология искусства» только один раз: синтез из анализа дан лишь для готического собора. Во всех остальных случаях Выготский ограничивает себя только анализом (выявлением текстовых противоречий). И они материальны, и сочувствие и противочувствие им – осознаваемы.
1925 год, когда книга писалась, был временем, когда за нематериализм можно было поплатиться очень дорого.
Крылов писал басни во время наполеоновских войн под красивым флагом Свободы, во время которых обильно по Европе лилась кровь. И Крылов от этого отрезвел. И стал писать басни, всегда одним и тем же идеалом, причём подсознательным, воодушевляемым – отрезвлением. Истиной. Другим не видной. Потому что другие, - энергичные, представители так называемого гражданского романтизма были оптимисты, - и третьи, убежавшие от этой крови в свой прекрасный внутренний мир, были пессимисты. И некому было обнаружить третью линию поведения в искусстве – реализмом вскоре названную. Не-ко-му. Кроме Крылова. Ну а позже – ещё Грибоедова и Пушкина.
И сделать такой синтез Выготскому было нельзя. Хотя бы потому что это не та психология (к естествознанию относимая современниками), а другая – включающая в себя подсознательное. За что можно схлопотать. Хоть, если разобраться глубоко, ничего идеалистического в синтезе (тут – отрезвление и истина как идеал) нет. Простая угадка. После суеты всегда успокоение. Я на днях прочёл, что этим занимаются нейроны в лобных долях мозга. То, что доходит до нашего сознания есть не то, что увидели глаза, а то, что предвидит мозг. Может, не только человечий.
Расскажу историю про себя молодого.
Мы, молодёжь заводского техотдела 30 декабря почти полным составом пошли с работы вместе по магазинам покупать подарки, какие каждый получит по жребию, бросив в две шапки бумажки с надписью об имени вручающего подарок – в одну шапку, и об имени получающего – в другую. А была среди копировщиц одна ну очень красивая девушка. Настолько красивая, что никто не решался к ней подъехать. Кроме одного, которого она отшила. Так я решил разыграть его обиду, наткнувшись на глянцевую гипсовую статуэтку. Такую. К покрашенному коричневым стволу дерева прислонялась спиной и обнимала сзади это дерево покрашенная в чёрный цвет голая девушка. Наша красавица и ещё кое-кто в толпе этой, шатающейся по магазинам, отсутствовали. Сказали, что купят сами. Я подговорил обиженного на красавицу купить эту статуэтку, а я, мол, подговорю инициатора всей затеи и завтрашнего держателя шапок бумажку с именем обиженного от обиженного получить, но бросить не в шапку, а спрятать между пальцами. Когда инициатор вытащит из одной шапки имя красавицы, и она придвинется, он выймет спрятанную между пальцев бумажку с именем обиженного. И тот в итоге подойдёт и вручит обидчице стыдную статуэтку.
31 декабря, придя на работу, я там уже застал инициатора, взглянул на него, и понял, что стыдную статуэтку получу я.
Другое дело, что я подстерёг обиженного и уговорил его поменяться подарками. Но главное – как я прочёл мысль инициатора?
Совершенно материалистически. По какому-то нюансу взгляда на меня этого инициатора.
Я знал интригу. Мне было запросто угадать. Как умнице Крылову было по силам в глубине души однажды возмутиться крайностями того и другого романтизма, и вдохновиться ЧЕМ-ТО, что заставило его бросить писать просветительские стихи, а начать писать басни с подначкой, суть которой сам не осознавал (ибо прежние стихи тоже пописывал, хоть уже редко).
Выготский в обстановке 1925 года не мог рассчитывать оправдаться при упрёке в идеализме. В фрейдизме хотя бы – раз подсознание замешано.
Он вообще струсил книгу публиковать.
Её опубликовали только через 40 лет. И до сих пор упрекают (этот Розин) в непоследовательности: на словах вообще Выготский материалист-де, а при конкретных толкованиях – нет:
«Спросим еще раз: Л.С. Выготский гуманитарий или представитель естественнонаучного мышления? Я бы ответил следующим образом: в программных методологических установках, да еще в поле идеологически ориентированной коммуникации второй половины 20, первой 30-х годов СССР, Выготский - марксист и последователь естественнонаучной методологии, но в реальной исследовательской работе, забывая о декларируемой методологии, он - настоящий гуманитарий. Два субъекта в одном человеке?» (https://cyberleninka.ru/article/n/prodolzhaem-obsuzhdat-psihologiyu-iskusstva-l-s-vygotskogo-analiz-i-interpretatsiya-hudozhestvennyh-proizvedeniy?ysclid=m92lzpzx2159889805).
А я могу бросить Розину тоже упрёк. Он взялся критиковать полутолкование (ибо анализ без синтеза) Выготским басни «Пожар и Алмаз».
У Выготского-де: «И чем яростней пылает, разгорается один план басни, тем ближе он к концу и тем ближе подходит и вступает в свои права другой план» (Там же).
У Розина же: «С одной стороны, российская, олицетворяемая пожаром, бахвальская (яркая), не задумывающаяся о будущем, отчасти сумасшедшая, чреватая разрушением и гибелью. С другой стороны, европейская концепция, предполагающая прогноз, разумные аргументы, в перспективе богатство (алмаз)» (Там же).
У меня: гражданский и солипсистский романтизм.
Розин не замечает, что это не критика даже.
Он, наоборот, считает, как Бахтин (и этого Бахтина упоминает), что каждое неабсурдное толкование верно. А не, мол, Выготского вариант верен:
«…проблема – в какой мере правильно психологическое объяснение, предложенное Выготским» (Там же).
Будто его российско-западная противоречивость не психологична.
Он что: думает, что его вариант не психологичен (персонален), а социологичен?
У человек всё психологично.
Розин помнит концепцию «большого времени» Бахтина: каждое время понимает произведение искусства по-своему. И тем право! Розин написал статью в 2021 году, в том году, когда Россия настолько окрепла, что предъявила ультиматум Западу. Причём Розин, видимо, либерал, очень порицает Путина за этот ультиматум, считает его игрой в возможность третьей мировой войны.
При этом я не категорически отрицаю Бахтина. В истории бывают повторяемости. Во время Крылова нюанс духа времени (надоевшая напряжённость между государствами) был из-за смены феодализма капитализмом. А сейчас кончается фаза того капитализма, которому было и было кого грабить, а теперь – больше некого. Вот и стала актуальна басня «Пожар и Алмаз».
А вот – таки критика:
«…часто в произведениях искусства их [противоречий] нет…» (Там же).
Верно. Так не все произведения рождены подсознательным идеалом, выражают ЧТО-ТО, словами невыразимое, относятся к неприкладному искусству. Есть ещё рождённое замыслом сознания, без недопонятностей, относящееся к прикладному искусству.
Или вот критика:
«…уж точно ничто ничем не уничтожается, как правило, просто сосуществует» (Там же).
Реализм (в случае с баснями Крылова) из-за трезвости не вызывает-таки слёз, или тебя не колотит, скажем. А вот если то или другое случается, причём не понятно восприемнику, ПОЧЕМУ это с ним…
Вот я всегда неминуемо плачу при первом звуке колокола отлитого Бориской в фильме «Андрей Рублёв» Тарковского. Почему? – Это начинаешь понимать, зная теорию Выготского, его противочувствия и катарсис. Замечаешь это высокомерное безразличие итальянцев, болтающих что-то на своём языке, плюя на торжественность момента для русских, замолчавших, когда начали раскачивать язык колокола. Замечаешь этого севшего от слабости в ногах на землю, прямо в грязь, рядом с лужей Бориску. Ведь его забьют до смерти, если колокол треснет. И всё – низкое, хочется сказать – на фоне возникшего высокого торжества вдруг «уничтожается». Если Розину такое внезапное (и потому не понятное таки, почему) возвышение чувства ВМЕСТО не дано, то это его проблема, а не Выготского. Это такой дальтонизм у Розина. Он, вроде, и зрячий, ан…
4 апреля 2025 г.
