Часы на кухне показывали начало двенадцатого. Андрей, склонившись над ноутбуком, допивал уже остывший чай. Рабочий день давно закончился, но отчёт нужно было сдать к утру. Усталость разливалась по телу тягучей волной, в висках стучало.
В тишине скрип половицы прозвучал особенно отчётливо. Мама. Она всегда так ходила — осторожно, будто боясь потревожить кого-то своим присутствием.
— Андрюша, ты ещё не спишь... — голос Елены Павловны дрогнул. — Я думала, ты уже лёг.
— Да вот, никак не закончу, — Андрей потёр покрасневшие глаза. — Что-то случилось?
Мать присела на краешек стула напротив. Руки, испещрённые венами, теребили край домашнего халата. Андрей только сейчас заметил, как сильно она постарела за последний год. Морщинки превратились в глубокие складки, волосы совсем поседели.
— Я не хотела тебя беспокоить, — она говорила тихо, почти шёпотом. — Но больше не могу тянуть...
Андрей закрыл ноутбук. Что-то в её голосе заставило его напрячься.
— Понимаешь, — она тяжело вздохнула, — моей пенсии... мне больше не хватает на ипотеку.
Последние слова она произнесла почти беззвучно. В кухне повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов.
— Я пыталась экономить, правда, — торопливо добавила она, глядя в стол. — Лекарства подорожали, коммуналка... А в следующем месяце платёж увеличится.
Андрей смотрел на мать — на её поникшие плечи, на руки, которые не знали покоя всю жизнь. Ком подкатил к горлу.
— Сколько не хватает? — спросил он, уже понимая, что ответ не имеет значения.
— Почти половина моей пенсии, — Елена Павловна наконец подняла на него глаза, полные тревоги и вины. — Я не знаю, что делать, сынок.
Андрей медленно выдохнул. Мысли путались. Его собственная ипотека, кредит за машину, Машкины занятия английским...
— Что-нибудь придумаем, — сказал он, пытаясь улыбнуться. — Не переживай.
Мать смотрела на него с такой надеждой и благодарностью, что внутри всё сжалось. Он протянул руку и накрыл её ладонь своей.
— Иди спать, мам. Утро вечера мудренее.
Она кивнула, поднялась со стула. У двери обернулась:
— Прости меня, Андрюша.
Когда шаги матери стихли, он снова открыл ноутбук. Но строчки отчёта расплывались перед глазами. «Как же так вышло?» — эта мысль билась в голове, не находя ответа.
Слова сестры
Субботнее утро выдалось хмурым. Андрей возился на кухне с омлетом. Хотелось побаловать маму чем-то вкусным. С того разговора о деньгах прошло три дня, а решения он так и не нашёл.
Звонок застал его с ножом в руке. Порезал палец, тихо выругался. Кто в такую рань?
За дверью стояла Светлана — причёсанная, будто с обложки журнала, в пальто цвета мокрого асфальта.
— Могла бы и позвонить, — буркнул Андрей, пропуская сестру в квартиру.
— А должна? — она вскинула бровь, стягивая перчатки. Этот её жест всегда бесил — с детства.
С прошлого Нового года не виделись, с тех пор как Света переехала в престижный район, получив повышение в своей адвокатской конторе.
— Мать спит ещё, — Андрей вернулся на кухню. — Будешь кофе?
Сестра скользнула взглядом по кухонным шкафчикам с облупившейся краской и наморщила нос.
— Мама звонила вчера, — сказала она, садясь за стол. — Про деньги свои плакалась.
Андрей застыл с чашкой в руках.
— И?
— Что значит «и»? — в голосе Светы появились стальные нотки. — Маме не хватает на пенсию, ипотеку за неё будешь платить ты.
Чашка звякнула о столешницу. Этот тон — холодный, не терпящий возражений — как удар под дых.
— Почему именно я? А ты-то где?
Света забарабанила пальцами с идеальным маникюром по столу.
— У меня своя ипотека, машина в кредит, за Сашкину частную школу знаешь сколько отдаю? — она словно зачитывала приговор. — Ты с ней живёшь, всем пользуешься на халяву. Вот и плати.
— На халяву? — внутри что-то закипело. — Я половину коммуналки оплачиваю, продукты, лекарства ей покупаю...
— Вот! — сестра торжествующе улыбнулась. — Половину! А мог бы и полностью. Взрослый мужик, а по-прежнему на маминой шее висишь.
Эти слова — как пощёчина. До боли знакомо. Светка всегда так — бьёт по больному.
— Я не вишу на её шее, — Андрей сжал кулаки под столом. — Когда я после развода вернулся, мы договорились...
— А я тут причём? — перебила сестра, поднимаясь. — Короче, решай сам. Но учти — если не поможешь, придётся ей квартиру продавать.
В дверях появилась заспанная мать — в старом халате, с растрёпанными волосами.
— Светочка? — её лицо просияло. — Доченька, какими судьбами?
Андрей молча вышел. В голове стучало, как отбойный молоток. Светка даже не спросила, чем он сам живёт. Ей плевать. Всегда было плевать.
Тайна в ящике стола
Неделя после Светкиного визита прошла как в тумане. Андрей вернулся с работы затемно. В квартире — тишина. Мать уже легла.
Поставил чайник, достал последний пакетик чая. Надо завтра купить. Порылся в кухонном ящике, где мать хранила заварку. Пальцы наткнулись на что-то плотное. Картонная папка. Странно, раньше её тут не было.
Андрей машинально вытащил её, открыл. Ворох бумаг — квитанции, какие-то договоры... Он уже хотел закрыть, но взгляд зацепился за надпись в ипотечном договоре.
«Заёмщик: Родионова Светлана Викторовна».
Сердце пропустило удар. Он перечитал снова. Не мамина ипотека. Светина!
Дрожащими руками перебрал остальные документы. Договор купли-продажи. Мать — продавец, Светлана — покупатель. Соглашение, по которому мать остаётся жить в квартире и выплачивает ежемесячные платежи.
То есть... всё это время мама платила за квартиру, которая уже Светкина?!
Чайник щёлкнул и отключился, но Андрей даже не заметил.
— Андрюша, это ты? — голос матери вырвал его из оцепенения. Она стояла на пороге кухни в старом халате, кутаясь в шаль. — Что ты так поздно? Я уже легла, а потом услышала...
Её взгляд упал на бумаги, рассыпанные по столу. Лицо побледнело.
— Мам, — Андрей поднял глаза, — что это?
Елена Павловна будто съёжилась. Она медленно опустилась на стул и сгорбилась, как старушка.
— Я не хотела, чтобы ты узнал, — прошептала она. — Не так.
— Это правда? — Андрей постучал пальцем по договору. — Ты платишь за Светкину ипотеку? За эту самую квартиру?
Мать кивнула, не поднимая глаз.
— Господи, мам... зачем? — он едва сдерживался, чтобы не закричать.
— Пять лет назад, — Елена Павловна теребила край шали, — когда от Светы ушёл Виктор... он оставил её с долгами. Ей нужно было жильё, а на кредит она не могла рассчитывать.
По морщинистым щекам покатились слёзы.
— Мы придумали... она оформила ипотеку на себя, а я обязалась платить. Она говорила — только пока она не встанет на ноги. А потом...
— И ты согласилась отдать свою квартиру? — Андрей не верил своим ушам. — Единственное, что у тебя было?
— Это дочка моя, — прошептала Елена Павловна, и этот шёпот отдался в душе Андрея болью. — Родная кровиночка. Как я могла отказать?
Андрей смотрел на мать, и сердце разрывалось от жалости и ярости. Выходит, Светлана не просто требовала, чтобы он платил. Она хотела, чтобы он платил за её, Светланину квартиру! За квартиру, которую она отобрала у собственной матери!
На грани
Третью ночь подряд Андрей не мог нормально уснуть. Мысли роились в голове, не давая покоя. Перед глазами стояло заплаканное лицо матери, холодный взгляд сестры, цифры в ипотечном договоре...
Будильник прозвенел безжалостно рано. Андрей с трудом разлепил опухшие от недосыпа глаза. В зеркале на него смотрел осунувшийся мужчина с тёмными кругами под глазами.
В офис он приехал последним. Коллеги уже сидели за своими столами, кто-то переговаривался у кулера с водой. Андрей молча прошёл к своему месту, игнорируя приветствия. Голова гудела.
— Эй, Родионов, ты живой? — через пару часов к нему подкатил на офисном кресле Сергей из соседнего отдела. — Третий раз спрашиваю про отчёт для Семёныча.
— Какой ещё отчёт? — Андрей с трудом сфокусировал взгляд на коллеге.
— Тот самый, который ты должен был сдать ещё вчера, — Сергей нахмурился. — Ты что, не в курсе? Шеф всё утро рвёт и мечет.
Отчёт. Точно. Совещание назначено на... Андрей взглянул на часы и почувствовал, как земля уходит из-под ног. Совещание началось полчаса назад.
— Слушай, Серый, — он потёр виски, — можешь прикрыть? Скажи, что я отошёл... Мне нужно доделать.
— Чувак, я уже прикрывал тебя на прошлой неделе, — Сергей покачал головой. — И на позапрошлой. Ты в последнее время сам не свой. Проблемы какие-то?
— Да нет, всё в норме, — огрызнулся Андрей. — Просто не выспался.
— Как скажешь, — Сергей пожал плечами и отъехал назад к своему столу.
Андрей открыл файл с отчётом. Буквы плясали перед глазами. За окном шёл дождь, капли барабанили по стеклу, и от этого звука раздражение нарастало, как снежный ком.
Через полчаса, когда он почти закончил, раздался голос Семёныча:
— Родионов! Зайди ко мне.
Сердце ухнуло вниз. Весь офис замер, наблюдая, как Андрей поднимается и, ссутулившись, идёт к кабинету начальника.
Семёныч — грузный мужчина предпенсионного возраста — сидел за столом, постукивая ручкой по столешнице.
— Присаживайся, — он кивнул на стул напротив. — Что происходит, Андрей?
— В смысле? — Андрей почувствовал, как пересыхает во рту.
— Не делай вид, что не понимаешь, — Семёныч отложил ручку. — Третий раз за месяц срываешь сроки. Сегодня пропустил совещание. В прошлый четверг нахамил клиенту.
— Я не хамил, я просто...
— Неважно, — перебил начальник. — Важно то, что ты перестал справляться со своими обязанностями.
— Это временные трудности, — Андрей сжал кулаки под столом. — Семейные проблемы. Я исправлюсь.
— Знаешь, сколько раз я это слышал? — Семёныч вздохнул. — Мне жаль, Андрей, но я не могу рисковать репутацией компании. Либо ты пишешь заявление по собственному, либо...
Что-то внутри Андрея лопнуло.
— Да пошёл ты! — выкрикнул он, вскакивая. — Со своей компанией, с отчётами, с этим грёбаным офисом! Пять лет пахал как проклятый! А ты...
Он осёкся, увидев шокированное лицо Семёныча. В кабинете повисла тишина.
— Заявление на столе будет через час, — процедил Андрей и вышел, громко хлопнув дверью.
Только выйдя на улицу, под моросящий дождь, он понял, что натворил. Работы больше нет. А вместе с ней — нет и возможности помочь матери.
Момент истины
Дверь в квартиру Светланы была точно такой, как он и представлял — массивная, с дорогой фурнитурой. Андрей нажал на звонок и сделал глубокий вдох. Внутри всё клокотало.
Светлана открыла не сразу. Стоя на пороге в домашнем костюме из мягкой ткани, она выглядела удивлённой.
— Андрей? — она окинула его взглядом с головы до ног. — Что случилось?
— Поговорить надо, — он шагнул вперёд, вынуждая сестру посторониться. — Не на лестнице же.
В квартире пахло дорогими духами и свежей выпечкой. Всё было идеально — начиная от дизайнерской мебели и заканчивая картинами на стенах.
— Ты бы предупреждал, что приедешь, — Светлана прошла в гостиную, жестом показывая ему следовать за ней. — У меня через час встреча.
— Не задержу, — Андрей остался стоять посреди комнаты. — Я всё знаю, Света.
— О чём ты? — она присела на край дивана, поправляя безупречную причёску.
— О том, что это ты — собственник маминой квартиры. О том, что это твоя ипотека, а не её. О том, что ты всё это время позволяла ей платить за твою квартиру!
На лице Светланы не дрогнул ни один мускул.
— И что? Мама сама предложила. Я её не заставляла.
Эта фраза, сказанная таким будничным тоном, словно речь шла о чашке чая, заставила Андрея задохнуться от возмущения.
— Она же пенсионерка! — воскликнул он. — Ей семьдесят лет! А ты позволяешь ей отдавать почти всю пенсию! У тебя совесть есть?
— А у тебя? — Светлана прищурилась. — Сидишь с ней в одной квартире, пользуешься всем бесплатно, и ещё меня обвиняешь?
— Я не сижу бесплатно! Я плачу за...
— Да-да, за половину коммуналки, — перебила Светлана с усмешкой. — А мог бы и полностью. И за ипотеку тоже. Ты же знаешь, сколько я вложила в эту квартиру? Сколько ремонт стоил?
Андрей смотрел на сестру и не узнавал её. Куда делась та Света, которая в детстве защищала его от дворовых хулиганов? Которая плакала, когда он разбил коленку? Перед ним сидела чужая женщина с холодными глазами.
— Мама всегда тебя больше любила, — вдруг сказала Светлана, и в её голосе прорезалась застарелая обида. — Всегда тебя защищала. «Андрюшенька то, Андрюшенька сё». А я всего добивалась сама. И этой квартиры тоже.
— Ты с ума сошла? — Андрей опешил. — Ты заставила маму платить за твою квартиру и ещё пытаешься выставить себя жертвой?
— Я никого не заставляла, — отрезала Светлана. — Это было её решение. Тем более, она всё равно там живёт.
— Да, живёт! В квартире, которая уже не её!
— Слушай, — Светлана встала, давая понять, что разговор окончен, — если тебе так жалко денег, платить за ипотеку всё равно придётся. Либо ты, либо она. Мне всё равно.
Что-то в её тоне, в небрежном пожатии плеч, в том, как легко она произнесла «мне всё равно», окончательно вывело Андрея из себя.
— Я не буду платить за твою ипотеку, — сказал он, чеканя каждое слово. — И мама тоже не будет. Я подам в суд. Докажу, что ты воспользовалась её доверием. И плевать, что ты моя сестра.
Впервые за весь разговор на лице Светланы промелькнуло что-то похожее на замешательство.
— Ты не посмеешь...
— Ещё как посмею, — Андрей направился к выходу. — В конце концов, мама всегда меня больше любила, так ведь?
Мамино решение
Вечер выдался пасмурным, как и настроение Андрея. Потерянная работа, скандал с сестрой, навалившиеся проблемы — всё это придавило, словно бетонная плита. Он сидел на кухне, бездумно листая объявления о вакансиях в телефоне, когда вернулась мать.
Елена Павловна выглядела непривычно собранной. Тихо разувшись в прихожей, она прошла на кухню и села напротив сына.
— Нам нужно поговорить, Андрюша, — голос её звучал спокойно и твёрдо.
Андрей отложил телефон.
— Я был у Светы, — сказал он, решив не ходить вокруг да около.
Мать кивнула, словно ждала этого.
— Я знаю. Она звонила.
— И что она сказала? — Андрей невесело усмехнулся. — Что я неблагодарный сын, который отказывается помогать родной матери?
— Нет, — Елена Павловна покачала головой. — Она сказала, что ты угрожал подать на неё в суд.
— А что мне оставалось делать? — Андрей стукнул кулаком по столу. — Смотреть, как она пользуется тобой? Как выкачивает из тебя последние деньги?
— Она моя дочь, — тихо произнесла Елена Павловна.
— И что? Это даёт ей право так поступать с тобой?
Мать долго молчала, разглаживая скатерть своими натруженными руками.
— Знаешь, — наконец произнесла она, — я много думала в последнее время. О жизни, о вас с Светой... Я ведь всегда хотела для вас только лучшего.
Андрей почувствовал, как к горлу подкатывает ком.
— Мам, ты не виновата...
— Дослушай меня, — мягко перебила она. — Когда умер ваш отец, мне было страшно. Страшно, что я не справлюсь, что не смогу вас поднять одна... И я начала жертвовать. Всем — своими мечтами, своим счастьем, своим временем.
Она горько улыбнулась.
— И я приучила вас к этим жертвам. Света привыкла брать, ты привык, что я всегда помогу и прикрою. Ни в чём не откажу.
— Но это разные вещи, — возразил Андрей. — Я не требую от тебя...
— И всё-таки, — продолжила мать, будто не слыша его, — я приняла решение.
Что-то в её тоне заставило Андрея насторожиться.
— Какое решение?
— Я продаю квартиру.
Эти слова прозвучали так неожиданно, что Андрей не сразу их осознал.
— Что? Нет, мам, не надо. Мы что-нибудь придумаем. Я найду работу, я...
— Андрюша, — Елена Павловна накрыла его руку своей. — Это не обсуждается. Я уже всё решила. Поговорила со Светой, с юристом... Это будет лучше для всех.
— Но куда ты пойдёшь? Где будешь жить?
— Я присмотрела небольшую квартирку на окраине. Светлую, чистую. Денег от продажи хватит и на неё, и останется немного. Больше никаких долгов.
Андрей смотрел на мать и не верил своим ушам. Хрупкая женщина, сидевшая напротив, вдруг показалась ему сильнее всех, кого он знал.
— А как же Света? Она согласилась?
— Ей пришлось, — Елена Павловна позволила себе лёгкую улыбку. — В конце концов, по документам это всё ещё моя квартира. Доплатит разницу и будет полноправной хозяйкой.
Андрей покачал головой, пытаясь осмыслить услышанное.
— А я? — спросил он тихо. — Куда пойду я?
— А ты, — Елена Павловна сжала его руку, — если захочешь, можешь пойти со мной. Пока не встанешь на ноги. А потом — как сам решишь.
Закатный чай
Маленькая кухня купалась в лучах закатного солнца. Оранжевый свет падал на новые занавески, на небольшой круглый стол, на чашки с дымящимся чаем. Андрей смотрел в окно — с пятого этажа открывался вид на парк, деревья уже покрылись первой зеленью.
Прошло три месяца с того дня, как они с матерью переехали. Три месяца новой жизни.
— О чём задумался? — Елена Павловна поставила на стол вазочку с печеньем.
— Да так, — Андрей улыбнулся. — Вспоминал, как мы сюда перебирались. Я тогда боялся, что ты будешь скучать по старой квартире.
— А я не скучаю, — просто ответила мать, присаживаясь напротив. — Там было слишком много... воспоминаний. И не все хорошие.
Она выглядела помолодевшей. Морщинки разгладились, в глазах появился давно забытый блеск. Даже походка стала легче.
— Света звонила? — спросил Андрей, отпивая чай.
Елена Павловна покачала головой.
— Нет. С тех пор, как мы съехали — ни разу.
В её голосе промелькнула грусть, но быстро исчезла. Андрей знал, что матери больно из-за разрыва со старшей дочерью. Но он также видел, что она не жалеет о принятом решении.
— Ничего, — сказал он, накрывая её руку своей. — Она ещё одумается.
Елена Павловна кивнула, но без особой уверенности.
— Как дела на новой работе? — спросила она, меняя тему.
— Нормально, — Андрей пожал плечами. — Не то, к чему я привык, конечно. Но платят вовремя, коллектив хороший.
После увольнения он долго не мог найти ничего подходящего. А потом случайно встретил старого приятеля, и тот предложил место в своей небольшой компании. Зарплата была меньше прежней, но её хватало на жизнь и даже удавалось откладывать.
— Представляешь, — продолжил Андрей, — сегодня начальник похвалил мой проект. Сказал, что с таким подходом я скоро на повышение пойду.
— Я в тебе никогда не сомневалась, — Елена Павловна улыбнулась.
Они помолчали. Тишина между ними была уютной, тёплой — такой, какой не была уже давно.
— Знаешь, — вдруг сказала мать, — я тут на днях встретила Зинаиду Петровну, помнишь её? Соседку нашу с Речной улицы.
— Ту, что вечно всех лечила своими травами? — Андрей усмехнулся.
— Её самую, — кивнула Елена Павловна. — Так вот, она теперь кружок ведёт в местном клубе. Травничество, чаи всякие... Позвала меня присоединиться.
— И ты пойдёшь?
— Думаю, да, — она смущённо улыбнулась. — Всю жизнь мечтала научиться разбираться в травах. А тут такая возможность.
Андрей с нежностью смотрел на мать. Как давно он не видел её такой — оживлённой, с блеском в глазах, строящей планы. Раньше она жила только заботами о детях, потом — проблемами с ипотекой. А теперь наконец появилось время подумать о себе.
— Обязательно иди, — сказал он. — И не только на травы. Может, ещё что-нибудь найдёшь по душе. Танцы для пенсионеров там или кружок вязания.
— Да ну тебя, — Елена Павловна махнула рукой, но было видно, что ей приятно внимание сына. — Какие танцы в моём возрасте!
— Между прочим, — Андрей придвинул к себе ноутбук, — я тут на днях видел объявление. В соседнем доме культуры набирают группу бальных танцев для тех, кому за шестьдесят.
Елена Павловна покачала головой, но Андрей заметил, как в её глазах мелькнул интерес.
— Я всегда мечтала танцевать вальс, — призналась она после паузы. — Твой отец обещал научить, но всё времени не было. А потом...
Она не договорила, но Андрей и так всё понял. После смерти отца матери стало не до танцев.
— Так вот и запишись, — мягко сказал он. — Сколько можно откладывать жизнь на потом?
За окном сгущались сумерки. Фонари в парке уже зажглись, по дорожкам прогуливались редкие прохожие.
— А знаешь, — вдруг сказала Елена Павловна, — я ведь ни о чём не жалею. Ни о том, что продала квартиру, ни о том, что мы переехали.
— Даже о том, что теперь не общаешься со Светой?
Елена Павловна вздохнула.
— Об этом жалею, конечно. Но я верю, что когда-нибудь она поймёт. Возможно, ей нужно время.
Андрей кивнул. Сам он не был в этом так уверен, но спорить не стал.
Телефон на столе тихо завибрировал. Андрей взглянул на экран и удивлённо приподнял брови.
— Говоря о Свете... Сообщение от неё.
Елена Павловна замерла с чашкой в руках.
— Что пишет?
Андрей прочитал сообщение и медленно поднял глаза на мать.
— Спрашивает, как у нас дела на новом месте, — его голос звучал недоверчиво. — И... предлагает встретиться в эти выходные. Если мы не против.
По щеке Елены Павловны скатилась слеза.
— Не против, — прошептала она. — Конечно, не против.
Андрей смотрел на счастливое лицо матери и чувствовал, как внутри разливается тепло. Возможно, это начало чего-то нового. Нового не только для них с мамой, но и для Светланы. Может быть, потеряв старую квартиру, они наконец-то обрели что-то гораздо более ценное — друг друга.