— Значит, решила продать мой дом?! А забыла спросить, где я буду жить, Аллочка? — Нина Петровна с силой поставила чашку на стол, не глядя на внучку.
— Бабуль, никто не продаёт! Ты всё неправильно поняла, — Алла отложила телефон и подошла ближе. — Ты сама переписала дом на меня. Забыла, что ли?
— Я переписала, чтобы у тебя была крыша над головой. А ты решила избавиться от меня?
— Глупости какие! — Алла поморщилась. — Мы с Игорем просто решили, что пора… немного обновить жильё.
Нина Петровна взяла газету, лежавшую на столе, и развернула её перед внучкой.
— А это что? Объявление о продаже МО-Е-ГО дома! С фотографиями! С ценой! Думаешь, я ослепла, оглохла и выжила из ума? Я ещё газеты читать умею!
— Бабушка, посмотри на это иначе, — голос Аллы стал мягче, словно шёлк. — Дом старый, ремонт нужен капитальный. Лестница скрипит, крыша течёт. А мы тебе купим однушку, новую, с ремонтом. Тебе же лучше будет!
— Лучше? Мне?! — Нина Петровна вскочила, задев стол, от чего чашка опрокинулась, и чай растёкся по скатерти. — Я здесь сорок лет прожила! Каждое деревце в саду сама посадила! А ты решила всё по-своему?
— Ну перестань! Подумай головой! — Аллочка стала вытирать скатерть бумажным полотенцем. — Тебе одной тяжело справляться. Зимой как дрова будешь таскать? А в новой квартире газ, отопление централизованное…
— Не заботой это пахнет, а деньгами, — бабушка отошла к окну. — Я же вижу, как твой Игорь буквально слюни пускает, когда о продаже говорит.
— Игорь здесь ни при чём! Он о тебе заботится.
— Он о моих квадратных метрах заботится. Когда моя нога подвернулась, видела я его заботу — три дня не появлялся!
В дверь постучали, и в комнату заглянул Игорь, как будто услышав своё имя.
— Что у вас тут происходит? Опять скандалы?
— Твоя бабуля снова за своё, — Алла демонстративно выкинула мокрое полотенце. — Вбила себе в голову, что мы ей зла желаем.
— Нина Петровна, ну сколько можно драматизировать? — Игорь прошёл в комнату, присел в кресло напротив. — Какое зло? Мы вам квартиру предлагаем — новую, тёплую. А что здесь? Печку топить, воду носить...
— Воду я из колонки во дворе беру, мне несложно, — отрезала Нина Петровна.
— В вашем-то возрасте? — усмехнулся Игорь. — Вы подумайте, как зимой будет. А там — всё под рукой.
— Я думала, что родная внучка... — голос Нины Петровны задрожал, — что хоть ты, Аллочка, не оставишь бабушку на старости лет. Потому и дом на тебя переписала.
— Да никто вас не бросает! — вспылила Алла. — Зачем вы соседям рассказываете, будто мы вас выгоняем? Люба мне вчера звонила, говорит, встретила вас, а вы все уши ей прожужжали, какая у вас внучка неблагодарная.
— Я правду сказала. За какие такие заслуги я должна из своего дома уезжать?
Игорь встал, нависая над старушкой:
— Дом уже не ваш, если вы забыли. По документам — Аллин.
— Если бы я знала, чем обернётся эта дарственная! — Нина Петровна покачала головой. — Бог тебе судья, Игорёк. И тебе, Аллочка. Внучка называется!
— Ну вот, завела шарманку, — закатила глаза Алла. — Мама меня предупреждала: «Не связывайся, характер у бабули ещё тот». Но я-то думала, мы договоримся!
— Мама тебя предупреждала? — Нина Петровна замерла. — Значит, вы с Любой это заранее спланировали?
— Бабуль, мама тут вообще ни при чём, — Алла замахала руками. — Она просто говорила, что ты упрямая.
— Не заговаривай мне зубы! — Нина Петровна подошла к шкафу, достала шкатулку и поставила на стол. — Я сорок лет здесь прожила, Алла. Этот дом — вся моя жизнь.
Игорь нетерпеливо постукивал пальцами по столу.
— Нина Петровна, районный план застройки уже утвердили. Здесь всё равно будет новый квартал. Компания дает хорошие деньги сейчас, но потом может начать выселение по суду. Вы же слышали про соседний участок?
— Кружечкину выселили, знаю, — кивнула старушка. — Только она одна не соглашалась, а я не одна. У меня внучка есть, юристка! — она с горечью посмотрела на Аллу. — Была внучка...
— Бабушка, перестань! — Алла всплеснула руками. — Я никуда не делась. И забочусь о тебе больше всех. Вон, маминой подруге мать дом продала, так внук даже копейку не дал!
— Ты себя с ним равняешь? — тихо спросила Нина Петровна.
— Да объясни ты ей нормально! — не выдержал Игорь. — Бабуль, мы вам покупаем однокомнатную квартиру из этих денег. Вам же лучше будет! Без огорода, без забот. Магазин через дорогу. Поликлиника рядом.
Нина Петровна открыла шкатулку и достала старую фотографию.
— Вот, смотри, Алла. Это твой дедушка. Помнишь его? — она протянула снимок. — Он этот дом сам строил. Каждое бревно своими руками обтесал. Говорил: «Нина, наши дети и внуки здесь будут жить». Не продавать — жить!
Алла неохотно взяла фотографию.
— Бабушка, я всё понимаю. Но нельзя жить прошлым. У нас сейчас ипотека, кредиты. А тут такая возможность! Да и тебе спокойнее будет — не надо ни за чем следить.
— Знаешь, что меня больше всего ранит? — Нина Петровна забрала фотографию и бережно вернула в шкатулку. — Что ты дом на деньги меняешь. Словно память о дедушке — это просто кирпичи и доски.
— Память у нас в сердце, — вздохнула Алла, кидая взгляд на Игоря. Тот нетерпеливо проверял телефон.
— Что, покупатель торопит? — заметила его взгляд Нина Петровна.
— Сама знаешь, какой сейчас рынок недвижимости, — буркнул Игорь. — Сегодня предложили, завтра передумали.
— Бабушка, — Алла подошла и обняла старушку за плечи. — Ну пойми ты! Мы с этих денег тебе квартиру купим, себе жилье нормальное, наконец-то. Из съёмного вылезем! Только выигрыш для всех.
Нина Петровна высвободилась из объятий.
— Знаешь, что я тебе скажу: идите-ка вы отсюда оба. Мне нужно подумать.
Дверь за Игорем и Аллой закрылась. Нина Петровна медленно опустилась в кресло, поглаживая потёртую обивку подлокотника. Здесь сиживал ещё её муж, Григорий Степанович. Вот в этом самом кресле он читал газеты, курил свою трубку.
В дверь осторожно постучали.
— Нина Петровна, можно к вам? — соседка Любовь Михайловна заглянула в приоткрытую дверь. — Я тут мимо шла, смотрю — Алка с мужем вылетели как ошпаренные.
— Заходи, Люба, — махнула рукой Нина Петровна. — Чаю поставлю.
— Сиди уж, я сама, — Любовь прошла на кухню. — Опять о продаже говорили?
— Они уже и покупателя нашли. Прямо сегодня хотят сделку заключить.
Любовь загремела чашками.
— И что будешь делать? Ты ж дом давно ей переписала?
— По дурости своей, — вздохнула Нина Петровна. — Думала, защищаю девочку. Мать её, Танька, вечно по съёмным скиталась. Вот я и решила: пусть хоть у внучки будет своё гнездо.
— А она — сразу на деньги менять, — покачала головой Люба, входя с подносом. — Нонешняя молодёжь такая. Им бы всё быстрее да попроще.
— А мне куда? — Нина Петровна приняла чашку. — В однушку на десятом этаже? Я ж там задохнусь, Люба. Мне воздух нужен, огород, грядки...
— Так что, будешь подписывать согласие на продажу?
— Игорёк сказал, что дом мой даже не на их имя оформят. Его какая-то фирма покупает. Тут, говорит, целый квартал новый будет.
— Да слышала я, — кивнула Люба. — Кружечкину-то уже выселили принудительно. Заслуженного учителя! Два инфаркта пережила, а тут в суд на неё подали.
Нина Петровна поставила чашку на стол.
— Позвони-ка ты Алке своим телефоном. Скажи, что я согласна встретиться с этим покупателем. Пусть приезжает.
— Ты что, сдаёшься? — всплеснула руками Люба.
— Хочу в глаза этому хапуге посмотреть, — Нина Петровна решительно поднялась с кресла. — И документы изучить. Я ж не просто так юриста выучила. Пусть знают, что со старой дурой дело имеют.
Через час во дворе уже стояла чёрная машина. Игорь проводил в дом полного мужчину в дорогом костюме.
— Нина Петровна, познакомьтесь, это Виктор Андреевич, — представил гостя Игорь. — Он представляет компанию «СтройИнвест».
— Очень приятно, — вежливо кивнул мужчина. — Наслышан о вашем прекрасном доме.
— А я о вашей компании — нет, — отрезала Нина Петровна. — Документы покажите.
— Бабушка! — одёрнула её Алла. — Ну что ты начинаешь?
— Ничего-ничего, — улыбнулся Виктор Андреевич. — Все документы здесь. Можете ознакомиться.
Он положил на стол папку. Нина Петровна медленно перелистывала бумаги, вчитываясь в каждую строчку.
— Тут написано, что дом идёт под снос, — она подняла глаза на Игоря.
— Ну разумеется, — пожал плечами Виктор Андреевич. — Здесь будет современный жилой комплекс. Но мы предлагаем очень хорошую цену.
— О какой сумме идёт речь? — Нина Петровна посмотрела на внучку.
— Пять миллионов, бабуль, — глаза Аллы загорелись. — Тебе на однушку, нам на первый взнос за новую квартиру. Всем хватит!
— Первоначально мы предлагали четыре, — вставил Виктор Андреевич, — но учитывая, что территория большая и дом в хорошем состоянии...
— Так я и знала, — Нина Петровна отодвинула бумаги. — Игорь, сколько ты получишь за то, что уговорил меня?
В комнате повисла тишина.
— Что за бред? — возмутился Игорь. — Совсем из ума выжила?
— Видите ли, Нина Петровна, — кашлянул Виктор Андреевич, — мы действительно предоставляем бонус за оперативное решение вопроса. Но это совершенно обычная практика.
— Ясно, — кивнула старушка. — И сколько?
— Бабушка! — воскликнула Алла. — Какое это имеет значение? Главное, что все в выигрыше!
— Полмиллиона, — спокойно ответил Виктор Андреевич. — Которые ваш зять любезно согласился разделить с нашим агентом.
Нина Петровна медленно выпрямилась на стуле.
— Значит, правду соседка Кружечкина говорила. Ваши люди ей тоже доплату обещали, а потом кинули.
— Не все ситуации одинаковы, — быстро ответил Виктор Андреевич. — И я, честно говоря, не осведомлён о деталях других сделок.
— Молчала бы ты, — процедил Игорь, поворачиваясь к жене. — Вечно твоя бабка палки в колёса вставляет.
Алла побледнела, переводя взгляд с мужа на бабушку.
— Так вот почему ты так торопился, — тихо сказала она. — А я-то думала, ты о нас заботишься...
— О вас я и забочусь! — Игорь стукнул ладонью по столу. — Ты что, не понимаешь? Эта развалюха на ладан дышит! А с этими деньгами мы новую жизнь начнём. Что плохого?
— То, что ты мне правду не сказал, — Алла отступила к бабушке. — Ты меня использовал, чтобы уговорить её.
— Давайте успокоимся, — вмешался Виктор Андреевич. — Эмоции сейчас ни к чему. У нас деловая встреча.
— А я вот что скажу, — Нина Петровна поднялась. — Пока я жива, никакой продажи не будет. Дом хоть и записан на внучку, но у меня пожизненное право пользования.
— Но вы же сами позвали меня на переговоры, — растерялся Виктор Андреевич.
— Позвала, — кивнула Нина Петровна. — Чтобы всю подноготную узнать. Теперь вижу, что мой зятёк решил на мне нажиться.
— Бабушка, — дрожащим голосом сказала Алла, — клянусь, я не знала про эти полмиллиона.
— Верю. Но дом продавать собиралась за моей спиной.
— Это другое! Мы же с тобой вместе решали!
— После того, как я объявление в газете нашла, — уточнила Нина Петровна.
— Слушайте, — не выдержал Виктор Андреевич. — Мне очень жаль, что у вас семейные разногласия, но наша компания действует абсолютно законно. Дом оформлен на Аллу Сергеевну, и только она может принимать решение о продаже.
— Вот пусть и принимает, — Нина Петровна посмотрела внучке в глаза. — Ну что, Аллочка? Выбирай — бабушка или деньги.
Алла отвернулась, теребя рукав кофты.
— Бабуль, ты же понимаешь, что я... Мы с Игорем в таких долгах...
— Ты ещё думаешь?! — взорвался Игорь. — Он нам пять лимонов предлагает! А эта старуха вечно не в духе, вечно недовольна!
— Не смей так о бабушке! — вскинулась Алла.
— А как мне говорить? — Игорь подошёл к ней вплотную. — Я шесть лет вас обеих тяну. Кредиты на мне, ипотека на мне! Первый раз шанс появился из этой ямы выбраться, а вы обе упрямитесь!
— Знаешь, что, Игорёшенька, — Нина Петровна подошла к буфету и достала бутылку коньяка, заботливо налила в рюмку. — Ты выпей, остынь маленько. А потом поговорим.
— Не буду я пить, — отмахнулся он. — Мне трезвая голова нужна, чтобы с вами дела иметь.
— Выпей, — настойчиво повторила старушка. — У меня так мысли лучше варят, когда вокруг спокойно.
Игорь нехотя взял рюмку, выпил залпом.
— Ну что, легче стало? — спросила Нина Петровна.
— Не умничайте, — поморщился он. — Лучше скажите прямо: вы подпишете согласие или нет?
— Не подпишу, — твёрдо ответила старушка. — И Аллочке не советую.
— Поздно не советовать, — усмехнулся Игорь. — Она уже всё подписала.
Повисла тяжёлая тишина.
— Что значит «всё подписала»? — тихо спросила Нина Петровна, глядя на побледневшую внучку.
— Мы... — Алла запнулась. — Мы уже оформили предварительный договор неделю назад.
— Вот видите, — развёл руками Виктор Андреевич. — Сделка уже в процессе. Осталось только согласовать детали.
— А если я откажусь выезжать? — Нина Петровна скрестила руки.
— Вам придётся, — мягко сказал Виктор Андреевич. — По документам с момента регистрации сделки у вас будет тридцать дней на освобождение помещения.
— А если нет? — прищурилась старушка.
— Будут применены стандартные юридические процедуры, — пожал плечами представитель компании. — Ничего личного, просто бизнес.
— Выселение, как Кружечкину, — перевела Нина Петровна.
— Бабушка, — Алла шагнула к ней, пытаясь обнять. — Прости меня, пожалуйста. Я не думала, что так получится. Просто Игорь... Мы так долго не могли погасить кредиты... Я думала...
— Не трогай меня, — Нина Петровна отстранилась. — Ты всё решила. Что ж, раз так...
Она медленно направилась к двери.
— Куда вы? — окликнул её Виктор Андреевич.
— В сад. Попрощаться с яблонями. Я их сорок лет растила, а теперь бульдозер раздавит.
Через три недели Нина Петровна сидела на скамейке напротив пустыря, где ещё недавно стоял её дом. Пыль от работающей техники клубилась в воздухе, оседая на одежде. Рядом примостилась верная Люба.
— Не плачь, Петровна, — вздохнула соседка. — Сердце надорвёшь.
— Не плачу я, — Нина Петровна провела рукой по лицу, смахивая не то слезу, не то пыль. — Смотрю, как мою жизнь сравнивают с землёй.
Возле них притормозила машина. Из неё вышла Алла, осунувшаяся, в помятой одежде.
— Бабушка... — она неуверенно приблизилась. — Я тебя обыскалась.
— Чего тебе ещё? — отвернулась Нина Петровна. — Дом продала, деньги получила. Иди, радуйся.
— Какое радуйся... — Алла присела рядом. — Игорь забрал все деньги и исчез. Говорит, я ему столько должна была... А с работы меня уволили — он там начальнику какую-то гадость наплёл.
— А обещанная однушка для бабушки? — съязвила Люба.
— Нет никакой однушки, — всхлипнула Алла. — Игорь всё спланировал. Виктор Андреевич его давний друг оказался. Они меня использовали...
Нина Петровна молча смотрела на груду земли и щебня.
— Бабушка, прости меня, — Алла опустилась на колени перед скамейкой. — Я такая дура! Повелась на сказки про новую жизнь. А теперь ни дома, ни денег, ни мужа — ничего нет.
— Есть, — вдруг сказала Нина Петровна. — Урок есть. Дорогой, правда.
Она достала из сумки газету и протянула внучке:
— Смотри-ка, твой Игорёк уже другой участок продаёт. С той же компанией работает.
Алла пробежала глазами объявление:
— Да это же дом Марии Степановны! Он и к ней подобрался?
— К ней не подберётся, — усмехнулась Люба. — Мария Степановна — баба пробивная, на её участок документы у внука оформлены. Тот в прокуратуре работает, между прочим.
Нина Петровна тяжело поднялась со скамейки.
— Идём, Аллочка. У Любы переночуешь, а завтра поедем к твоей матери. Она, конечно, обрадуется, когда узнает, что ты натворила.
— Бабушка... — Алла схватила её за руку. — Куда же ты теперь?
— В дом престарелых документы подала. Буду там теперь куковать, песни народные разучивать.
— Нет, я не позволю! — Алла вскочила. — Ты к нам переедешь, я работу найду, всё наладим!
— Наладим, — эхом отозвалась Нина Петровна, глядя на экскаватор, который ровнял землю на месте её яблоневого сада. — Только яблони мои уже не вернуть.
Она повернулась и медленно пошла по дороге, оставляя за спиной пыль, клубящуюся над местом, где сорок лет был её дом. Алла, опустив голову, побрела следом.
А на пустыре рабочие уже вбивали табличку с ярким логотипом: «Здесь будет построен современный жилой комплекс «Счастливый»»