— Уверена, что справишься с новым проектом? Заказчик непростой.
— Сложные клиенты — мой профиль, — ответила я, стараясь звучать уверенно.
Виталий вошёл так неожиданно, что я не успела закрыть ноутбук. Его взгляд метнулся от экрана ко мне — тяжёлый, недоверчивый.
— С кем ты разговаривала?
Что-то сжалось внутри меня. Я захлопнула крышку ноутбука, но было поздно.
— Это просто подруга, — солгала я, изображая спокойствие.
— Какой ещё проект? — его голос напрягся. — Ты работаешь?
Моё сердце бешено забилось, но я старалась выглядеть невозмутимой.
— Давай поговорим вечером? Тебе на работу пора.
— Нет, — он резко сел напротив, положив руки на стол. — Мы сейчас поговорим.
Три года. Три года я ловко скрывала свою тайну, и вот так глупо попалась.
— Помнишь, что я тебе сказал перед свадьбой? — его глаза сузились.
— Помню, — я вздохнула. — "Моя жена работать не будет".
— Именно, — он откинулся на спинку стула. — Я обеспечиваю семью. Это мужское дело.
— Виталий, я...
— Нет, это ты послушай! — он ударил ладонью по столу. — Что за проект? Сколько времени ты за моей спиной этим занимаешься?
В тот момент я могла солгать снова. Придумать очередную историю. Но я устала от лжи.
— Три года, — моя честность удивила даже меня саму.
— Что? — он побледнел. — Всё это время?
— Да. Я редактирую тексты, веду небольшие проекты. Работаю удалённо.
— За моей спиной. Тайком, — его голос дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Зачем? Тебе не хватает денег, которые я даю?
— Дело не в этом.
— А в чём? — он резко поднялся. — Тебе скучно дома? Хочется самоутвердиться?
— Твоя мать, — тихо произнесла я.
— Что? — он замер.
— Зинаида Петровна, — я подняла на него глаза. — У неё крыша текла после каждого дождя. Печка разваливалась. Пенсии не хватает на лекарства.
Виталий нахмурился:
— При чём тут моя мать? Я ей помогаю!
— Раз в полгода ты даёшь ей пять тысяч и считаешь, что выполнил сыновний долг.
— Она никогда не жаловалась.
— Ещё бы, — я горько усмехнулась. — Она скорее умрёт от голода, чем скажет тебе, что ей не хватает.
— И при чём здесь твоя тайная работа? — он всё ещё не понимал.
Я встала, чувствуя, как дрожат колени:
— Я содержу твою мать, ты понимаешь?
Виталий смотрел на меня так, будто видел впервые. Шок, недоверие, стыд — всё это проступало на его лице.
— Почему она мне не сказала? — растерянно пробормотал он.
— Потому что я попросила её молчать, — я подошла к окну. — Она не хотела быть обузой, а ты не замечал, как ей тяжело.
— Ты могла попросить меня!
— И ты бы сказал, что всё под контролем, — я обернулась к нему. — Как всегда.
Он опустился на стул, глядя в пространство перед собой:
— Сколько? Сколько ты ей отдаёшь?
— Почти всё, что зарабатываю. Около тридцати тысяч в месяц.
— Каждый месяц? — он потёр лицо руками. — Три года?
— Да.
Мы замолчали. За окном кружились первые снежинки, такие же неуверенные, как наш разговор.
— Почему ты не добавлял эти деньги сам? — спросила я наконец. — У тебя хорошая зарплата.
— Я... — он запнулся. — Я думал, ей хватает.
— Ты не думал, — поправила я его. — Ты просто не хотел знать.
Он поднял на меня взгляд, уже без гнева, только с горечью:
— Ты должна была сказать.
— А ты должен был спросить, — парировала я. — Хоть раз.
Виталий встал и медленно подошёл ко мне:
— Я всё исправлю, — сказал он тихо. — Обещаю.
— Знаешь, — я грустно улыбнулась, — дело даже не в деньгах.
— А в чём?
— В том, что ты запретил. Не попросил, не обсудил — запретил. Словно я вещь, а не человек. Я ухожу от тебя.
Спасибо за прочтение, мои дорогие!
Подписывайтесь и пишите как вам моя история! С вами Лера!