— Сергей, у тебя что-то случилось, неважно выглядишь? — спросила его Мария.
— На работе сильно устаю, ты же знаешь какой у меня участок, и вообще, — он махнул рукой.
— И всё же что-то случилось, я же по глазам вижу, — Мария спустилась со ступенек и тронула его за руку, — расскажи, может легче стане.
— Беда у меня Маш, — Сергей отвёл в сторону глаза.
От его слов, полных безысходности, сердце Марии оборвалось.
— Ну говори уже, что произошло, может сумею помочь?
— Ничем ты Маша не поможешь, сын у меня родился, Петькой назвали.
— Поздравляю, ты ведь так этого хотел.
— Больной он Маша, врачи говорят что серьёзно.
— А что с ним.
— ДЦП, короче, развиваться как все нормальные дети, он не будет.
Мария замолчала, словно пытаясь переварить услышанное. Внутри все сжалось от жалости к Сергею и его маленькому сыну. Она помнила, как он мечтал о ребенке, как представлял, что будет учить его ходить, играть в футбол. И вот, такая беда.
— Господи, Сережа, как же так, — прошептала она, прижав руку к губам, — что врачи говорят? Есть хоть какая-то надежда?
— Надежда всегда есть, но… Шансы невелики, Маш. В основном, это уход и постоянная забота. А я… Я не знаю, что делать?
— А Ленка что, — тихо спросила она, — как она это переживает?
— Да что с нее взять, ругается, кричит зачем ей такой ребенок. Говорит, родив его, только жизнь себе испортила. И мамаша её, туда же, меня во всём обвиняет. Обзывает шантрапой детдомовской. Заявила что неизвестно какие у меня корни. Может в роду одни калеки и рождались, вот меня и спихнули в Детский дом, чтобы избавиться. Грозятся отправить Петеньку в Дом малютки, отказаться от него.
Сергей замолчал, тяжело вздохнув. Мария видела, как он устал, как его измотала эта ситуация. В его глазах читалась боль и отчаяние.
— Ты держись, Сергей, — сказала Мария, сжимая его руку, — все наладится. Главное, не отчаиваться.
Она обняла его, чувствуя, как он дрожит всем телом. В этот момент она забыла обо всех обидах, о его предательстве. Перед ней стоял не просто бывший муж, а измученный горем отец, которому нужна была поддержка.
Мария крепко прижала Сергея к себе, стараясь передать хоть немного тепла и сочувствия. Она чувствовала, как его плечи вздрагивают в беззвучном плаче. “Бедный, бедный Сережа”, – думала она, гладя его по спине. Ей хотелось сказать что-то важное, поддержать, но слова казались пустыми и бессмысленными перед лицом такой беды. Она отстранилась, посмотрела ему в глаза, полные боли и отчаяния.
— Не отдавай его, Сереж, – твердо сказала она. – Не позволяй им этого сделать. Петенька – твой сын, и ты должен бороться за него.
Сергей поднял на нее взгляд, в котором мелькнула слабая надежда.
— А что я могу сделать, Маш? Я один против них всех. Каждый раз возвращаюсь с работы и боюсь увидеть пустую кроватку. Мысли в голове только одни, пока меня не будет, они его увезут. Ни работать нормально не могу не спать по ночам, от каждого шороха вздрагиваю.
— Без твоего согласия, они этого не сделают, не бойся,ты отец, поэтому опасаться нечего.
Марии захотелось повиниться перед Сергеем, за то что когда-то не рассказала правду о себе, а сплела паутину лжи. “Вот Господь и наказал меня за это, ушёл от меня тот, кого действительно полюбила всем сердцем. Может эта моя ложь, и ему жизнь сломала”.
— Серёж, я на ферме теперь работаю, — проговорила она, — завтра у меня дежурство, ты приезжай после обеда, там в это время никого не будет, поговорить нам надо.
Он молча кивнул на её слова, и пошёл со двора.
— Приезжай, я ждать тебя буду, — проговорила она вслед.
Мария смотрела на его спину, чувствуя, как ком подступает к горлу. Сколько боли и отчаяния в одном человеке! Она знала, что Сергей сейчас чувствует, ведь сама пережила потерю его, совсем недавно. Весь вечер Марию не покидали мысли о предстоящем разговоре. Как рассказать Сергею правду, как объяснить, что ее ложь была продиктована страхом потерять его? Она понимала, что сейчас, рассказав ему всю правду, ничего не исправит, и помочь ему этим не сможет, но молчать больше не было сил. Захотелось вдруг чтобы этот груз свалился наконец с души. Может тогда и в жизни хоть что-то изменится.
На следующий день она с нетерпением ждала Сергея на ферме. Каждая проезжающая машина заставляла ее сердце биться чаще. Когда он наконец появился, она почувствовала облегчение и одновременно страх. Они долго молчали, стоя у загона с коровами. Мария никак не могла подобрать нужные слова. Сергей смотрел на нее вопросительно, ожидая объяснений.
— Сереж, мне нужно тебе кое-что рассказать, — начала она дрожащим голосом, — много лет назад я совершила ошибку, за которую расплачиваюсь до сих пор.
Она начала издалека, долго и путано всё объясняла и рассказывала, иногда замолкая, чтобы собраться с очередными мыслями. Наконец замолчав, боялась поднять на него глаза. Потом осмелилась и спросила.
— Наверное теперь, когда я всё рассказала, ты знать меня больше не захочешь?
Сергей молчал, его взгляд был прикован к горизонту. Мария видела, как напряжены его плечи, как сжаты кулаки. Казалось, он боится обернуться, боится увидеть в ее глазах подтверждение сказанного. Тишина давила, звенела в ушах, и Марии казалось, что она оглохла. Наконец, Сергей медленно повернулся к ней.
— Зачем ты молчала и не рассказала всё с самого начала. Зачем придумала всю эту чудовищную лож?
Мария опустила голову, не в силах выдержать его взгляд.
— Я боялась, — прошептала она, — боялась потерять тебя. Думала, если ты узнаешь правду, бросишь меня. Врала, изворачивалась, и сама запутываясь во всей этой неправде. Но ничего не помогло, ты всё равно ушёл.
Сергей подошел ближе и взял ее лицо в свои ладони. Его пальцы были холодными, но прикосновение обожгло Марию до глубины души.
— Маш, осуждать тебя, я не имею права, потому что сам стал предателем по отношению к тебе. Безгрешных людей не бывает, у каждого свои огрехи в жизни. То что ты натворила, конечно страшно. Но поправимо, Катюшка твоя, замечательная девочка, попроси прощения, покайся перед ней, глядишь всё и исправится. Она простит тебя, и если не совсем к тебе уйдёт, то будет хоть по чаще приходить.
— Ты думаешь? — спросила Маша у него с надеждой.
Сергей вздохнул, глядя на Марию с грустью.
— Я понимаю, как тебе было тяжело признаться во всём этом, но поверь, правда, какой бы горькой она ни была, всегда лучше лжи.
— Спасибо, Сереж, — прошептала она, — за то, что не отвернулся от меня. Я постараюсь все исправить. И знай, в своей беде, можешь смело на меня рассчитывать. Я не брошу тебя, буду помогать всем чем смогу.
Сергей слегка улыбнулся, его взгляд потеплел.
— Я знаю, Маш. Я всегда знал, что в тебе есть добрый свет. Просто иногда обстоятельства заглушают его. Главное, что он не погас совсем.
Он убрал руки от ее лица и отступил на шаг, словно боясь нарушить хрупкое равновесие, которое установилось между ними.
— Ладно, мне пора. Сынишка наверное заждался, Ленка с матерью, и на руки его лишний раз брать не хотят, днями бедненький мой в кроватке лежит.
Маша кивнула, провожая его взглядом. В душе у нее теплилась надежда. Слова Сергея вселили в нее уверенность, что не все потеряно. Может быть, действительно, покаяние поможет исправить жизнь.
Лето было почти на исходе, когда до Марии дошли слухи, что старая Чубиха уговорила дочку написать отказ от ребёнка. Они и Сергея заставляли это сделать, а когда он отказался, то просто выставили из дома с малышом.
— На квартире у старой Тарасихи сейчас живёт, — говорила всё та же Соня Селиванова, когда они снова встретились в райцентре.
— И как он справляется, один, с ребёнком, ему же на работу ходить надо? — забеспокоилась Мария.
— Бабка Тарасиха помогает, бабы из лесничества ходят. Но скажу честно, досталось мужику, на лице одни глаза остались. Я, когда он тебя бросил, злилась на него, а теперь жалко. Сама каждый вечер забегаю, чтобы хоть чем-то помочь.
— А Ленка что?
— Ничего, от стыда в город укатила, с ними теперь в Залесье, никто не здоровается, — ответила Соня.
Марию словно кипятком ошпарило. Вечером того же дня она была в залесье и направлялась к дому Тарасихи.
За покосившимся забором, в окне, тускло горел свет. Мария нерешительно толкнула калитку и вошла во двор. У крыльца, на ступеньках, сидел Сергей. Он держал на руках спящего младенца и напевал какую-то колыбельную.
— Здравствуй Серёжа, — тихо поздоровалась она, чтобы не разбудить мальчика.
— Маша, — Сергей поднял удивлённые глаза, — ты как тут оказалась?
— За вами пришла, собирайся, пойдём домой.
— Нет, Маша, нет, — стал возражать Москвин, — как пойду к тебе после всего что случилось. И тем более не смогу повесить на тебя такую обузу.
— Какую обузу, Серёжа?
— Больного ребёнка.
— Это твой ребёнок, а значит теперь и мой. Так что собирайся, а то скоро уже совсем темно станет, не забыл, нам пять километров по лесу идти.
И не дожидаясь его, вошла в дом и стала собирать вещи.
В доме пахло кислым молоком и детским мылом. Мария быстро собрала немногочисленные вещи Сергея и малыша в старую дорожную сумку. Тарасиха, сидевшая у печки, молча наблюдала за ней, лишь изредка вздыхая. Когда они вышли на улицу, Сергей все еще колебался. Мария взяла у него из рук спящего ребенка, прижала к себе и решительно направилась к лесной тропинке. Сергей, помедлив секунду, пошел следом. Дорога домой казалась бесконечной. В лесу было темно и тихо, лишь изредка слышалось уханье совы. Мария шла вперед, не оглядываясь, чувствуя за спиной шаги Сергея. Она знала, что он идет за ней, и это было главное. Когда они, наконец, добрались до дома, Мария уложила малыша на кровать, и устало присела рядом. Сергей стоял в дверях, опустив голову, она подошла к нему, взяла его за руку и повела в дом.
— Все будет хорошо, Сережа, — сказала она, — мы справимся. Это наш дом, и теперь это наш ребенок.
(Продолжение следует)