Скорая помощь — это не только медицинская помощь, но и гонка со временем. Иногда счёт идёт на минуты, и от того, как быстро ты доберёшься до больницы, зависит чья-то жизнь. Вот одна из таких историй.
Вызов поступил под вечер: «Мальчик 10 лет, упал с самоката, жалуется на боль в животе». Вызывали почему-то из квартиры, а не с улицы. Мы приехали быстро. Нас встретила напуганная мама.
— Пришёл домой в слезах, рассказал, что упал с самоката, ударился животом! — торопливо объяснила она. — Сначала всё было нормально, а потом побледнел, начал жаловаться на боль...
Мы зашли в комнату. Мальчик лежал на диване, сжавшись в комок. Его лицо было сероватого оттенка. Не просто ушиб, судя по всему...
— Привет, дружище, — сказал я, подходя к нему. — Где болит? Покажи.
Он слабо указал на живот.
Резкая боль при лёгкой пальпации. Сердцебиение учащённое, давление вообще не определяется. Симптомы явно указывали на серьёзную травму.
— Поехали! — говорю маме. — Срочно.
Мы с напарником быстро подготовили мальчика к транспортировке. Уложили на носилки, подключили капельницу, чтобы поддерживать давление.
Я посмотрел на часы — 17:30. Час пик. Дорога до больницы, которая обычно заняла бы 40 минут (без пробок), сейчас может растянуться на полтора-два часа, а то и больше. А у нас такого времени нет. Район вызова и стационар находились, как назло, в прямо противоположных окраинах города. «Не доедет», — мелькнула страшная мысль...
— Саш! — обратился я к водителю. — Очень быстро!
Саша, наш водитель, молча кивнул. Он был человеком немногословным и понятливым, но за его спокойствием всегда скрывалась железная решимость. Включил сирену, и мы понеслись по улицам города.
Дорога была адской. Машины стояли в пробках, светофоры мерцали красным, а время текло неумолимо. Я сидел в салоне, поддерживая флакон физраствора, и следил за состоянием мальчика. Он был в сознании, но слабость нарастала. Каждая минута была на вес золота.
— Мы скоро приедем... — всё успокаивала его мама, едва скрывая собственную тревогу. Рассказывала ему про какие-то ранее подаренные игрушки, как он играл с ними. Как они вместе куда-то ездили. Просила его ни в коем случае не засыпать. Боялась, что он сейчас заснёт и больше никогда не проснётся.
Саша, тем временем, вёл машину как гонщик ралли с препятствиями. Он лавировал между рядами, выезжал на встречную, где это было возможно и невозможно. Временами чувствовался сильный толчок (сруливал на пешеходные тротуары, преодолевая бордюры). Сирена не смолкала. Каждый раз, когда я думал, что мы застрянем, он каким-то чудом находил выход.
— Ещё минут пять, — отрапортовал он, не отрывая глаз от дороги.
Я посмотрел на мальчика. Полная отрешённость и застывшие глаза. Очень плохой знак. Мы не могли позволить себе даже этих пяти минут.
Как назло, перед самой улицей, где до больницы было рукой подать, оказался такой затор машин, что пропустить нас они никак не могли при всём желании. Хоть хватай ребёнка на руки и беги с ним сквозь ряды автомобилей.
И тут произошло чудо. Саша свернул на узкую улочку, которую знал только он. Мы пронеслись по каким-то богом забытым дворам с лающими собаками, выехали на свободную дорогу, и через две минуты были у больницы.
— Приехали, — крикнул Саша, останавливая машину.
Доехал за 20(!) минут! Это очень быстро по меркам всех обстоятельств.
Мы быстро передали пациента врачам. Позже выяснилось, что у него была сильно повреждена селезёнка. Ещё немного, и он мог не дожить до больницы в буквальном смысле.
Через несколько дней мама мальчика пришла к нам на подстанцию. Нашла нашу бригаду. Принесла торт. Были и слёзы благодарности.
— Спасибо вам! — сказала она, обращаясь ко мне и напарнику-фельдшеру. — Сына спасли...
— Да что мы-то... - ответили мы с напарником, кивая на водителя. — Вот где герой настоящий.
Саша лишь пожал плечами:
— Обычный рейс...
Да уж... «Обычный».
Рейс рейсом, но для нас он стал напоминанием, что пока медики борются за жизни в салоне, водители ведут свою войну — с дорогами, временем и законами физики. Они мчатся сквозь пробки, рискуют, принимают решения за миллисекунды — и всё это без права на ошибку. Их имена не звучат в благодарностях, их работу не отмечают наградами. Но когда счёт идёт на минуты, именно от их мастерства зависит, успеет ли доктор сделать своё дело. За рулём скорой сидят те же, по сути, спасатели, что и медики. Только их фронт работ немного другой — асфальт, бездорожье, проклятия других участников движения и многое другое.
P.S. Увидев машину скорой в потоке, помните: водитель внутри — не просто «технический персонал». Он везёт чью-то последнюю надежду. И у него нет права опоздать.
ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💖👋
-----------
Если понравилась статья, подписывайтесь и жмите 👍, чтобы не пропустить новые истории! (Дзен иногда блокирует «шок-контент», но для подписчиков канала он всегда открыт ✅.)
Буду бесконечно благодарен вам за помощь моему сыну (аутизм) в сборе средств на реабилитацию! 🙏 Если хотите помочь, можете отправить любой перевод:
Сбер: 5469 1600 2160 4017 или
по номеру тел.: +7 904 17 99 290 (Эдуард.)
либо по ссылке: Роберту на реабилитацию (аутизм)
Спасибо вам! 🙏💖
