Ирина Николаевна нервно поправила воротник блузки и посмотрела на часы. До начала семейного ужина оставалось десять минут, а её старшая дочь Светлана ещё не появилась. Она в третий раз проверила сервировку стола, переставила блюда, добавила еще одну свечу в центр композиции.
— Маша, ты не могла бы позвонить сестре? — обратилась она к младшей дочери, которая сидела в кресле, листая журнал. — Что-то Света задерживается.
Мария оторвалась от страниц и без особого энтузиазма потянулась за телефоном.
— Опять Антон опаздывает, — пробормотала она, набирая номер. — Как обычно.
— Не начинай, пожалуйста, — устало произнесла Ирина Николаевна. — Сегодня особенный день, давай обойдемся без ссор.
Пятая годовщина свадьбы Светланы и её мужа Антона была тем самым особенным поводом, ради которого Ирина Николаевна организовала семейный ужин. Такие встречи стали редкостью в последние годы — с тех пор, как в их семье появился Антон со своими детьми от первого брака.
Дверной звонок прервал её размышления. На пороге стояла Светлана — красивая тридцатилетняя женщина с усталыми глазами. Рядом с ней переминался с ноги на ногу Антон, высокий мужчина со спокойным лицом. За их спинами виднелись две детские фигуры — Кирилл, тринадцати лет, и Соня, девяти лет.
— Прости, мам, мы опоздали, — Светлана поцеловала мать в щеку. — У Сони была тренировка по гимнастике, а потом пробки...
— Ничего страшного, проходите, — Ирина Николаевна натянуто улыбнулась, пропуская гостей внутрь. — Антон, дети, здравствуйте.
Кирилл буркнул что-то неразборчивое, а Соня вежливо поздоровалась, протягивая букет цветов:
— Это вам, бабушка Ира.
Ирина Николаевна замерла на мгновение. «Бабушка». Это обращение всегда вызывало у неё смешанные чувства. Она не была их родной бабушкой. Их настоящая бабушка, мать Антона, жила в другом городе. А мать их покойной матери, насколько Ирина Николаевна знала, виделась с внуками очень редко.
— Спасибо, Сонечка, — она взяла букет, стараясь скрыть неловкость. — Проходите все к столу, ужин готов.
За столом воцарилась та особая атмосфера, которая бывает только на семейных встречах, где все стараются быть вежливыми, но напряжение витает в воздухе. Мария изредка бросала колкие взгляды на Антона, Кирилл увлеченно ковырялся в своем телефоне под столом, а Соня тихо сидела рядом с отцом, изредка шепча ему что-то на ухо.
— Итак, пять лет совместной жизни — это замечательный повод, — Ирина Николаевна подняла бокал с вином. — За вашу семью, за любовь и взаимопонимание!
Все поддержали тост, но Ирина Николаевна не могла не заметить, как Мария скептически хмыкнула, делая глоток.
— Спасибо, мама, — Светлана улыбнулась, крепче сжимая руку мужа. — Мы очень ценим твою поддержку. Правда, Антон?
— Конечно, — кивнул он. — Ирина Николаевна, ужин потрясающий. Соня, положи телефон, пожалуйста. Кирилл, и ты тоже.
Мальчик неохотно отложил гаджет, закатив глаза.
— Кирилл скоро будет поступать в математическую гимназию, — с гордостью сообщила Светлана. — У него потрясающие успехи в точных науках.
— Правда? — Ирина Николаевна искренне удивилась. — Это замечательно.
— Да, если бы он еще меньше времени проводил за компьютерными играми, — добавил Антон, строго глядя на сына.
— А что, нельзя иногда расслабиться? — неожиданно вступилась Мария. — Он же ребенок все-таки.
— Тринадцать лет — уже не совсем детский возраст, — возразил Антон. — В его годы важно сформировать правильные привычки.
— Да что ты говоришь? — Мария отложила вилку. — А ты у нас, конечно, эксперт по воспитанию?
— Маша! — предупреждающе произнесла Ирина Николаевна.
— А что Маша? — младшая дочь выпрямилась. — Просто интересно, откуда такая строгость. Светка раньше никогда не была такой принципиальной насчет учебы и дисциплины. Видимо, влияние.
За столом воцарилось напряженное молчание. Ирина Николаевна нервно теребила салфетку, Светлана смотрела в тарелку, а дети переводили недоуменные взгляды со взрослых на друзой.
— Маша имеет в виду, что у всех разные подходы к воспитанию, — дипломатично заметила Ирина Николаевна. — Кирилл, а что тебе больше всего нравится в математике?
Мальчик пожал плечами:
— Алгебра, наверное. Но вообще я хочу стать программистом.
— Как его отец, — с нажимом произнесла Мария. — Биологический, я имею в виду.
— Мария! — одновременно воскликнули Светлана и Ирина Николаевна.
Антон положил салфетку на стол:
— Дети, пойдемте на балкон, я покажу вам, как освещается город вечером.
Когда они вышли, Светлана повернулась к сестре:
— Ты можешь хотя бы один вечер не устраивать сцен? Это наша годовщина, между прочим.
— А ты можешь хотя бы один вечер быть собой, а не копировать своего великовозрастного мужа с его правилами? — парировала Мария. — С каких пор ты эксперт по воспитанию детей? У тебя даже своих нет!
Воцарилась тишина. Ирина Николаевна закрыла глаза, чувствуя, как напряжение, копившееся месяцами, наконец прорвалось.
— У меня есть дети, — тихо произнесла Светлана. — Кирилл и Соня — мои дети. Я люблю их как родных.
— Но они не твои, — Мария покачала головой. — И никогда не будут твоими, как бы ты ни старалась. У них есть мать, пусть и покойная.
— Маша, хватит, — Ирина Николаевна положила руку на плечо младшей дочери. — Ты переходишь все границы.
— Я? — Мария горько рассмеялась. — А то, что Света забыла о собственной семье из-за этого своего... благородного рыцаря с детьми, это в порядке вещей? Когда вы последний раз приезжали просто так, без повода? Когда Света звонила просто поболтать, а не отчитаться, что у Сони соревнования, а у Кирилла олимпиада?
Светлана побледнела:
— Я не забывала о семье. Просто теперь у меня есть и другие обязанности. И я думала, что вы поймете и поддержите.
— Поддержим что? — не унималась Мария. — То, что ты бросила свою карьеру ради чужих детей? Или то, что ты превратилась в тень своего мужа, который решает, где вы будете жить, как воспитывать детей и даже какую машину купить?
— Маша, прекрати сейчас же, — голос Ирины Николаевны дрогнул. — Твоя сестра счастлива, и это главное.
— Счастлива? — Мария посмотрела на Светлану. — Ты правда счастлива, Света? Или просто боишься признаться, что совершила ошибку?
Светлана встала из-за стола:
— Я не собираюсь это слушать. Особенно от человека, который меняет парней как перчатки и боится ответственности.
— По крайней мере, я живу своей жизнью, а не чужой! — выкрикнула Мария.
— Девочки, пожалуйста, — Ирина Николаевна чувствовала, как ситуация выходит из-под контроля. — Давайте успокоимся.
В этот момент дверь с балкона открылась, и в комнату вошли Антон с детьми. По их лицам было понятно, что они слышали часть разговора.
— Мы, пожалуй, поедем, — тихо сказал Антон. — Поздно уже, детям в школу завтра.
— Нет, останьтесь, — Ирина Николаевна поднялась. — Мы еще даже десерт не подали.
— В другой раз, — Антон избегал смотреть ей в глаза. — Соня, Кирилл, собирайтесь.
Светлана молча начала собирать их вещи. Мария вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Ирина Николаевна беспомощно стояла посреди гостиной, глядя, как рушится вечер, который она так тщательно планировала.
Когда за Светланой и ее семьей закрылась дверь, Ирина Николаевна тяжело опустилась в кресло. Стол с нетронутым десертом и недопитым вином выглядел как декорация к несостоявшемуся празднику.
Она не знала, сколько времени просидела так, глядя в одну точку, когда дверь комнаты Марии тихо открылась, и дочь вышла с покрасневшими от слез глазами.
— Мам, прости, — она присела рядом с матерью. — Я не хотела всё испортить.
— Зачем ты так с сестрой? — тихо спросила Ирина Николаевна. — Она ведь правда любит их — и Антона, и детей.
— Я знаю, — Мария вздохнула. — Но мне кажется, она потеряла себя в этих отношениях. Помнишь, какой она была раньше? Энергичной, с планами, с амбициями. А теперь всё только о детях Антона и о том, что говорит Антон...
Ирина Николаевна задумалась. В словах младшей дочери была доля правды. Светлана действительно изменилась после встречи с Антоном. Она оставила перспективную работу в издательстве, чтобы больше времени проводить с его детьми. Она перестала встречаться со старыми друзьями, увлекаться фотографией, которую раньше так любила. Но была ли это потеря себя или просто... новый этап жизни?
— Знаешь, Маша, людям свойственно меняться, — наконец сказала она. — Особенно когда в их жизни появляются дети.
— Но это не её дети! — воскликнула Мария. — Если бы у неё был свой ребенок, я бы поняла. Но полностью перестраивать жизнь ради чужих детей...
— А разве любовь измеряется только биологическим родством? — Ирина Николаевна посмотрела на младшую дочь. — Светлана выбрала любить этих детей как своих. И, возможно, это требует от неё больше усилий и самоотдачи, чем если бы они были её собственными.
Мария притихла, размышляя над словами матери.
— Я просто скучаю по прежней Свете, — призналась она тихо. — И боюсь, что она жертвует собой напрасно. Что если у них с Антоном не сложится? Что если дети так и не примут её по-настоящему?
— Это риск, — согласилась Ирина Николаевна. — Но любые отношения — это риск. И Света взрослая женщина, она сделала свой выбор. Наша задача — поддержать её, а не осуждать.
— Даже если мы считаем, что она ошибается?
— Особенно в этом случае, — Ирина Николаевна взяла дочь за руку. — Потому что если она действительно ошибается, ей понадобится семья, которая примет её без осуждения.
***
Несколько дней после неудавшегося ужина Светлана не выходила на связь. Ирина Николаевна звонила ей, отправляла сообщения, но дочь ограничивалась короткими ответами: «Всё в порядке, мам. Просто много дел».
На следующей неделе Ирина Николаевна решила действовать решительнее. Выбрав время, когда Светлана должна была быть дома одна — Антон по вторникам допоздна работал, а дети были на дополнительных занятиях — она приехала к ней без предупреждения.
Открыв дверь, Светлана не скрыла удивления:
— Мама? Что-то случилось?
— Ничего, милая, — Ирина Николаевна улыбнулась. — Просто соскучилась. Можно войти?
В квартире было уютно и чисто, как всегда. На стенах — семейные фотографии: Светлана с Антоном и детьми на море, на катке, на пикнике. Была даже фотография со свадьбы, где рядом с новобрачными стояли маленькие Кирилл и Соня с растерянными лицами.
— Чай будешь? — Светлана прошла на кухню, доставая чашки.
— С удовольствием, — Ирина Николаевна села за стол, отмечая, что дочь выглядит уставшей. — Как ты, Света?
— Нормально, — пожала плечами та. — Много работы, у детей конец четверти.
— Ты всё ещё сердишься из-за ужина?
Светлана замерла, держа чайник.
— Нет, — наконец ответила она. — Но мне больно, что моя собственная семья не принимает мой выбор.
— Света, милая, мы принимаем, — Ирина Николаевна подошла к дочери. — Просто нам нужно время, чтобы привыкнуть. Это ведь и для нас большие перемены.
— Пять лет прошло, мам, — горько заметила Светлана. — Сколько еще времени нужно?
— Я знаю, и мне очень жаль. Особенно за Машу... Она сожалеет о том, что наговорила.
— Правда? — Светлана скептически подняла бровь. — А мне кажется, она высказала именно то, что думает. Что я променяла свою жизнь на чужих детей.
Ирина Николаевна вздохнула:
— Маша просто волнуется за тебя. Мы все помним, какой ты была раньше — с большими планами, с увлечениями...
— Так ты согласна с ней? — Светлана поставила чашки на стол. — Думаешь, я совершила ошибку?
— Нет, — твердо ответила Ирина Николаевна. — Я думаю, что каждый имеет право выбирать свой путь. И если ты счастлива...
— Я счастлива, — перебила её Светлана. — Да, иногда бывает трудно. Воспитывать чужих детей — это не то же самое, что своих. Они помнят свою маму, они сравнивают... И иногда мне кажется, что я никогда не буду для них достаточно хорошей. Но я люблю их, мам. По-настоящему.
— Я вижу, — кивнула Ирина Николаевна. — И Антона ты тоже любишь.
— Конечно, — Светлана улыбнулась. — Он хороший человек, заботливый отец. И он любит меня, несмотря на все сложности.
Они пили чай, разговаривая о повседневных мелочах, и Ирина Николаевна чувствовала, как напряжение постепенно уходит. Светлана рассказывала о тренировках Сони, о планах Кирилла, о своей новой подработке — она начала вести блог о смешанных семьях и проблемах, с которыми они сталкиваются.
— А ты знаешь, что Кирилл меня защищал? — вдруг спросила Светлана.
— Кирилл? Тебя? — удивилась Ирина Николаевна.
— Да, меня, — Светлана улыбнулась. — Когда мы ехали домой после ужина, он сказал Антону: «Тётя Маша не права. Света заботится о нас не хуже мамы». Я чуть не расплакалась прямо в машине.
Ирина Николаевна почувствовала, как к горлу подступает комок. Эти слова тринадцатилетнего мальчика значили больше, чем любые аргументы взрослых.
— Он умный мальчик, — она сжала руку дочери. — И ты для них гораздо больше, чем просто «папина жена».
Когда Ирина Николаевна собралась уходить, Светлана внезапно спросила:
— Мам, ты не хочешь прийти в воскресенье к нам на обед? Только ты, без Маши пока. Дети будут рады.
— С удовольствием, — Ирина Николаевна обняла дочь. — И знаешь, может, в следующий раз вы могли бы приехать к нам всей семьей? Я обещаю, что Маша будет вести себя прилично.
— Посмотрим, — осторожно ответила Светлана. — Дай нам немного времени.
***
Воскресный обед оказался на удивление приятным. Без напряжения прошлой встречи Ирина Николаевна смогла по-настоящему увидеть, как живет семья её дочери. Соня показывала новые гимнастические элементы, Кирилл рассказывал о своем проекте по робототехнике, а Антон, оказывается, был совсем не таким строгим, как она думала — он шутил с детьми, помогал Светлане на кухне и относился к ней с искренней нежностью.
Вечером, когда дети ушли к себе, а Антон вышел на балкон покурить, Ирина Николаевна помогала Светлане убирать со стола.
— Спасибо за сегодня, — тихо сказала она. — Я рада, что пришла.
— Я тоже, — Светлана поставила тарелки в посудомойку. — Мам, я понимаю, что всё это непросто для вас с Машей. Я не прошу сразу полюбить Антона и детей как родных. Просто... дайте нам шанс.
— Обязательно, — кивнула Ирина Николаевна. — Кстати, я говорила с Машей вчера. Она хочет извиниться перед тобой. По-настоящему.
— Я знаю, — Светлана вздохнула. — И я тоже наговорила лишнего. Позвоню ей на неделе.
Когда Ирина Николаевна уходила, Соня неожиданно выбежала из своей комнаты и крепко её обняла:
— Пока, бабушка Ира! Приходи ещё, я покажу тебе мой новый танец.
И в этот раз слово «бабушка» не вызвало у Ирины Николаевны неловкости. Наоборот, она почувствовала тепло и что-то похожее на гордость. Может быть, эти дети и не были её кровью, но они стали частью её семьи — со всеми сложностями, конфликтами и непониманием, которые бывают в любой настоящей семье.
***
Спустя месяц Ирина Николаевна снова пригласила всех на семейный ужин. На этот раз Мария предложила помощь в приготовлении и даже испекла торт — примирительный жест, который не остался незамеченным.
Когда все собрались за столом, Светлана неожиданно попросила внимания:
— У нас есть новость, — она взяла Антона за руку и улыбнулась. — Мы ждем ребенка. Я беременна.
В комнате на мгновение воцарилась тишина, а затем Мария вскочила с места:
— Света, это же замечательно! — она обняла сестру. — Я так за тебя рада!
Ирина Николаевна чувствовала, как глаза наполняются слезами радости. Она посмотрела на Кирилла и Соню, которые уже знали новость и теперь с интересом наблюдали за реакцией взрослых.
— У вас будет братик или сестричка, — она улыбнулась детям. — Как вы к этому относитесь?
— Нормально, — пожал плечами Кирилл, но в его глазах читалось волнение. — Главное, чтобы он не трогал мои вещи.
— А я хочу сестричку! — заявила Соня. — Я буду учить её гимнастике.
Светлана смотрела на свою семью — большую, сложную, состоящую из разных людей, связанных не только кровью, но и выбором — и чувствовала, что несмотря на все трудности, она на своем месте. А маленькая жизнь, растущая внутри неё, станет еще одной ниточкой, соединяющей всех этих людей в единое целое.
Ирина Николаевна поймала взгляд дочери и подняла бокал:
— За семью. За всех нас, таких разных, но всё-таки вместе.
— За семью, — эхом отозвались остальные.
И в этот момент слова «чужие дети» потеряли всякий смысл. Потому что в настоящей семье нет чужих — есть только свои.
Спасибо дорогие читатели за вашу активность! Ставьте лайк и подписывайтесь на канал!