— Ты снова едешь к ней? — Анна нервно постукивала по дверному косяку. — Ты хоть помнишь, что у Женьки завтра выступление в школе?
Мария Петровна виновато опустила глаза, продолжая складывать в сумку пакеты с едой.
— Помню, конечно. Я успею вернуться... наверное. Светлане сейчас очень тяжело, ты же понимаешь. После похорон прошло всего две недели.
— А тебе не тяжело? — Анна скрестила руки на груди. — У тебя давление скачет, ноги отекают, а ты на трех автобусах через весь город к ней тащишься каждый день. Ты вообще хоть раз считала, сколько времени на это уходит? И сколько денег?
Мария Петровна выпрямилась, придерживая поясницу рукой. В свои шестьдесят пять она выглядела гораздо старше — седые волосы, глубокие морщины, опущенные плечи. Годы работы в школе и забота о семье измотали ее, но она привыкла не показывать усталость.
— Не начинай, пожалуйста. Виктор был моим братом. Кто еще о Светлане позаботится? У нее никого, кроме меня.
— А у нее что, сыновей нет? — вспыхнула Анна. — Сергею сорок лет, Дмитрию тридцать восемь! Где они? Почему именно ты должна разрываться между своей жизнью и ее проблемами?
Мария Петровна тяжело вздохнула. Этот разговор повторялся уже не первый раз.
— Они работают, у них свои семьи...
— У меня тоже семья и работа! — Анна повысила голос. — Но я каждые выходные у тебя, помогаю с уборкой, готовлю, проверяю лекарства. А что делают эти взрослые мужики? Даже на похороны отца приехали всего на пару часов!
Мария Петровна устало опустилась на стул. Мысли путались. Ей было тяжело признать, что дочь права. Сыновья Светланы действительно старались держаться подальше от матери. Но как объяснить Анне, что у нее перед братом долг, который невозможно просто взять и сбросить?
— Светлана сейчас одна, совсем одна, — тихо произнесла она. — Я не могу ее бросить.
— А меня можешь? — в голосе Анны звучала обида. — Четыре вечера подряд тебя не было на ужин. Внуки тебя почти не видят. Вчера Катя спрашивала, почему бабушка не приходит. Что мне ей сказать? Что бабушка занята, потому что тетя Света не может сама себе суп разогреть?
Мария Петровна почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она любила внуков больше всего на свете. Катя, семь лет, и Костя, пять — были ее радостью, светом в окне. Но сейчас она действительно почти не виделась с ними.
— Я заеду к вам после Светланы, — пообещала она, прикидывая в голове расписание автобусов. — Часов в семь буду.
— Конечно, — с горечью усмехнулась Анна. — Если она тебя отпустит. В прошлую пятницу ты тоже обещала, а потом звонила в десять вечера, что задерживаешься. Дети уже спали.
Мария Петровна виновато опустила голову. Та пятница... Светлане стало плохо с сердцем, и она вызывала врача, ждала с ней скорую, потом сидела рядом до ночи.
— А что я должна была сделать? — тихо спросила она. — Бросить ее одну с сердечным приступом?
— Позвонить ее сыновьям! — Анна всплеснула руками. — У нее есть дети, в конце концов! Почему ты решила, что это твоя обязанность? Потому что она жена твоего брата? Так была, четырнадцать лет брак считай и существовал только на бумаге. Витя последние годы больше у друзей жил, чем дома.
Мария Петровна вздрогнула. Анна затронула больную тему. Но сейчас было не время и не место это обсуждать. Светлана ждала ее с лекарствами и продуктами.
— Я поехала, — сказала она, поднимаясь и забирая сумку. — Вечером буду у вас.
— Мама, — Анна преградила ей путь, — ты же понимаешь, что она тобой пользуется? Помнишь, она даже не пришла к тебе, когда папа умер. Сказала, что плохо себя чувствует.
— Это было давно, — отмахнулась Мария Петровна, хотя эта рана до сих пор саднила. Светлана действительно не пришла на похороны ее мужа четырнадцать лет назад. — Я не хочу сейчас это вспоминать.
— А мне кажется, очень даже стоит вспомнить! — настаивала Анна. — Когда тебе было плохо, где была твоя драгоценная Светлана? А теперь ты ради нее от внуков отказываешься!
— Я ни от кого не отказываюсь! — повысила голос Мария Петровна. — Просто сейчас такой период. Дай ей прийти в себя после потери.
— Период? — Анна горько усмехнулась. — Мама, это не период. Это будет продолжаться вечно, если ты сейчас не остановишься. Она привыкнет, что ты всегда на подхвате. Стирка, уборка, готовка — всё на тебе. А она что, инвалид? Руки-ноги на месте. Я видела, как она в магазин за сигаретами бегает. А вот за продуктами почему-то ты должна ездить.
Мария Петровна молчала. В словах дочери была правда, но признать это означало признать, что четырнадцать лет заботы о Викторе, а теперь и о Светлане были напрасны. Что все ее жертвы никому не нужны.
— К тому же, — продолжала Анна, видя, что мать задумалась, — у нее мать в больнице. Екатерина Ивановна после инсульта. И кто к ней ездит каждый день? Тоже ты! А где сама Светлана? В санатории отдыхает!
— У нее нервное истощение, — автоматически повторила Мария Петровна слова Светланы. — Врач прописал...
— Врач прописал! — передразнила Анна. — А кто будет ухаживать за ее матерью, врач не сказал? Конечно, есть же ты — бесплатная сиделка, кухарка и курьер в одном лице!
Мария Петровна почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. Она любила дочь, но иногда Анна перегибала палку.
— Не говори так, — отрезала она. — Я делаю то, что считаю нужным. И мне пора.
Она решительно направилась к двери, но Анна снова преградила ей путь.
— Нет, мама, так не пойдет. Я молчала две недели. Хватит. Или ты прекращаешь эти ежедневные визиты, или я звоню Сергею и рассказываю, как его мать эксплуатирует пожилую женщину.
— Только попробуй! — испугалась Мария Петровна. — Не лезь в это, Аня. Это моё дело.
— Твоё? — Анна покачала головой. — Мама, это моё дело тоже. Потому что ты — моя мать. И я не могу спокойно смотреть, как ты убиваешься ради человека, который даже спасибо тебе не скажет.
— Это для Вити, — тихо произнесла Мария Петровна. — Я обещала ему.
Анна замерла.
— Что обещала?
Мария Петровна отвернулась. Она не хотела говорить об этом, не сейчас.
— Неважно. Мне пора, она ждёт лекарства.
— Нет, — твердо сказала Анна. — Стой. Что ты обещала дяде Вите?
Мария Петровна устало опустилась на стул в прихожей. Ноги уже начинали ныть, хотя день только начинался.
— В больнице, перед смертью... он просил присмотреть за ней. Сказал, что она пропадет одна.
— А сыновей своих он не просил о том же? — спросила Анна. — Или только на тебя всё повесил?
— Он... — Мария Петровна запнулась. — Не знаю. Меня просил.
— И ты, конечно, не смогла отказать, — вздохнула Анна. — Мама, он всю жизнь так делал. Всегда знал, как на тебя надавить. С детства ты его прикрывала, его проблемы решала. А он что для тебя сделал? Когда отец умер, где был твой брат?
Мария Петровна отчетливо помнила тот день четырнадцать лет назад. Серые стены больницы, резкий запах лекарств, и она — одна у кровати мужа. Ни брата, ни Светланы рядом не было. Виктор тогда уехал на рыбалку с друзьями, даже телефон выключил. А когда вернулся через три дня, было уже поздно.
— Он извинился потом, — тихо сказала она.
— Ну конечно, — горько усмехнулась Анна. — Он всегда извинялся. А ты всегда прощала. И продолжала решать его проблемы. Даже сейчас, когда его уже нет.
Мария Петровна вдруг почувствовала, как по щеке катится слеза. Она торопливо вытерла её, но Анна заметила.
— Мама, — голос дочери смягчился, — я не хочу тебя расстраивать. Я просто хочу, чтобы ты подумала о себе. О своём здоровье. О внуках, наконец. Сколько можно жить чужими проблемами?
— Ты не понимаешь, — покачала головой Мария Петровна. — Я не могу её бросить. Не сейчас.
— Хорошо, — неожиданно согласилась Анна. — Поезжай. Но сегодня я звоню Сергею. Пусть знает, чем занимается его мать, пока он делает вид, что ничего не происходит.
— Анюта, не надо! — испугалась Мария Петровна. — Светлане будет неудобно...
— Вот именно это меня и бесит! — взорвалась Анна. — Ты думаешь о том, как ей будет неудобно! А о том, как тебе неудобно ездить на другой конец города каждый день с больными ногами, она подумала? О том, как неудобно твоим внукам расти без бабушки, она подумала?
Мария Петровна молчала. Ей нечего было возразить. Всё, что говорила дочь, было правдой. Но она не могла нарушить обещание, данное брату. Не могла подвести его даже после смерти.
— Я поехала, — тихо сказала она. — Позвоню, как освобожусь.
Анна отступила от двери, покачав головой.
— Поезжай. Но знай — я больше не собираюсь молчать.
Дорога до квартиры Светланы заняла почти полтора часа. Два автобуса, потом пешком три квартала. Сумка с продуктами оттягивала плечо, ноги гудели. Мария Петровна дважды останавливалась перевести дух.
Поднявшись на третий этаж без лифта, она позвонила в дверь. Светлана открыла не сразу, хотя наверняка была дома — из-за двери доносился звук телевизора.
— А, это ты, — без особой радости сказала она, впуская гостью. — Я уж думала, не придёшь.
Мария Петровна молча прошла на кухню и начала раскладывать принесённые продукты.
— Я тебе борщ заморозила порциями, — сказала она. — В микроволновке разогреешь. И котлеты. А это творог — свежий, фермерский. И яблоки — ты же любишь антоновку?
Светлана мимоходом заглянула в пакеты и отошла к окну. Закурила, выпуская дым в форточку. В свои шестьдесят она выглядела моложе Марии Петровны — подтянутая, с крашеными волосами, с маникюром.
— Ты в больницу сегодня поедешь? — спросила она. — К матери надо бы. Медсестра звонила, говорит, памперсы закончились. И вообще, уход там... сама знаешь.
Мария Петровна замерла с пакетом молока в руке. Она планировала заехать к внукам после Светланы. Но если ещё и в больницу...
— Я думала... может, ты сегодня сама? — осторожно предложила она. — У меня внуки...
— Какие внуки? — удивилась Светлана. — А, ну да. У Анки же дети. Слушай, я бы с радостью, но ты же знаешь — я в этих больницах с ума схожу. У меня давление подскакивает, паника начинается. Врач сказал — никаких стрессов.
Мария Петровна вздохнула. Конечно, она знала. У Светланы всегда находились причины избегать больниц, особенно когда дело касалось её собственной матери.
— Ладно, — сдалась она. — Съезжу. Только ненадолго. Памперсы отвезу и сразу домой.
— Ой, спасибо тебе огромное, — оживилась Светлана. — А можешь ещё постельное ей поменять? А то эти санитарки... Я тут чистое приготовила.
Она достала из шкафа стопку белья. Мария Петровна мысленно застонала. Замена постельного белья означала ещё час в больнице. А значит, к внукам она точно не успеет.
— И вот ещё, — Светлана протянула конверт. — Можешь медсестре передать? Это... ну, чтобы лучше присматривала.
Мария Петровна взяла конверт. Деньги. Светлана всегда решала проблемы так — откупалась. Только вот к матери в больницу всё равно не ехала.
— Хорошо, — сказала она. — А лекарства? Ты свои принимаешь?
— Да-да, конечно, — отмахнулась Светлана. — Всё как врач прописал. Слушай, а ты не могла бы ещё в аптеку заехать? У меня снотворное заканчивается. Вот рецепт.
Мария Петровна почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. Но, как всегда, подавила её.
— Хорошо, — сказала она. — Только я сегодня пораньше уйду. Внуки ждут.
— Да-да, конечно, — рассеянно кивнула Светлана. — Кстати, я с санатория вернусь через неделю. Ты же сможешь каждый день к маме ездить, пока меня нет?
Мария Петровна замерла. Об этом речи не было. Ездить каждый день в больницу на другой конец города?
— Светлана, я... не знаю. У меня свои дела, внуки...
— Ну пожалуйста, — Светлана состроила жалобное лицо. — Мне же надо восстановиться. Врач сказал — полный покой. А если я буду о матери думать...
— А сыновья твои не могут? — осторожно спросила Мария Петровна. — Сергей или Дмитрий?
Лицо Светланы мгновенно изменилось. Губы сжались в тонкую линию.
— При чём тут мои сыновья? Они заняты. У них работа, семьи.
— У меня тоже... — начала Мария Петровна, но Светлана перебила:
— Маш, ну ты же на пенсии. У тебя времени полно. А мальчики работают. Сергей вообще в командировках постоянно.
Мария Петровна вспомнила, как Анна говорила практически те же слова — про работу, семью. Но почему-то в случае с ней это не было аргументом. А для сыновей Светланы — было.
— Я подумаю, — сказала она. — Не могу обещать каждый день, но...
— Вот и отлично! — Светлана просияла. — Я знала, что на тебя можно положиться. Ты всегда была такая отзывчивая. Виктор всегда это ценил.
Упоминание брата, как всегда, попало в цель. Мария Петровна почувствовала, как внутри что-то сжалось. Да, Витя ценил. Когда ему было нужно. А когда нет — исчезал на недели, не отвечал на звонки.
— Ладно, я поехала, — сказала она, собирая сумки. — В больницу, потом в аптеку. Постараюсь всё успеть.
— Конечно-конечно, — закивала Светлана. — Ты уж извини, что я тебя нагружаю. Но ты же знаешь — я бы сама, но здоровье...
Мария Петровна молча кивнула. Она уже столько раз слышала эти извинения, что давно перестала на них реагировать.
В больнице было как всегда — запах лекарств, усталые медсестры, тусклый свет. Екатерина Ивановна лежала в палате на четверых. После инсульта она почти не говорила, только смотрела в потолок пустыми глазами.
Мария Петровна сменила ей постельное белье, покормила с ложечки супом, который принесла из дома, поправила подушку. Всё это время старушка не произнесла ни слова. Только в какой-то момент её рука слабо сжала руку Марии Петровны, словно в благодарность.
— Светлана передаёт привет, — солгала Мария Петровна. — Она... в санаторий уехала. На лечение. Но скоро вернётся и приедет к вам.
Екатерина Ивановна никак не отреагировала. Может, не слышала, а может, просто не верила.
Закончив все дела и передав конверт медсестре, Мария Петровна с тяжёлым сердцем отправилась в аптеку. Голова уже начинала болеть, в висках стучало. Она представила, как сейчас придётся стоять в очереди, потом снова трястись в автобусе к Светлане, отдавать лекарства... А ведь Анна ждёт её у себя. Дети ждут.
Внезапно в кармане завибрировал телефон. Она достала его, думая, что это Светлана с очередной просьбой. Но это была Анна.
— Мам, ты где? — голос дочери звучал напряжённо.
— В больнице, у Екатерины Ивановны, — устало ответила Мария Петровна. — Сейчас в аптеку поеду, потом обратно к Светлане...
— Значит, к нам не приедешь? — в голосе Анны звучало разочарование.
— Я постараюсь, — неуверенно сказала Мария Петровна. — Если успею...
— Понятно, — отрезала Анна. — Как всегда. Ладно, не буду мешать. Делай, что считаешь нужным.
И она отключилась. Мария Петровна почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Ей хотелось разорваться надвое — быть и с дочерью, и выполнить обещание брату. Но это было невозможно.
В аптеке оказалась огромная очередь. Мария Петровна простояла почти час, прежде чем смогла купить снотворное для Светланы. Выйдя на улицу, она с тоской посмотрела на часы. Уже пять вечера. К Светлане и обратно — это еще часа два. Значит, к внукам она опять не попадёт.
Она достала телефон, чтобы позвонить Анне и предупредить, но тут же убрала его обратно. Что она скажет? Что снова выбрала Светлану вместо собственных внуков? Что опять не сдержала обещание?
Мария Петровна медленно побрела к остановке. Ноги гудели, спина ныла. В шестьдесят пять такие марафоны давались ей всё тяжелее. А ведь когда-то она была энергичной, полной сил. Когда-то она успевала и работать в школе, и дом вести, и с дочкой заниматься. А сейчас едва хватало сил на каждодневные поездки к Светлане.
Неожиданно телефон снова завибрировал. На этот раз это был незнакомый номер. Мария Петровна нахмурилась, но ответила:
— Алло?
— Здравствуйте, Мария Петровна, — мужской голос был ей смутно знаком. — Это Сергей, сын Светланы.
Мария Петровна замерла. Сергей? Почему он звонит? Неужели Анна всё-таки...
— Здравствуй, Серёжа, — осторожно сказала она. — Что-то случилось?
— Мне только что звонила ваша дочь, — голос Сергея звучал напряжённо. — Рассказала интересные вещи. Это правда, что вы каждый день ездите к моей матери? И ухаживаете за бабушкой в больнице? А мама при этом... в санатории отдыхает?
Мария Петровна почувствовала, как щёки заливает краска. Значит, Анна всё-таки позвонила. Наговорила бог знает что...
— Серёжа, это не совсем так, — начала она. — Я просто помогаю немного. Твоей маме сейчас тяжело, после смерти Вити...
— Мария Петровна, — перебил её Сергей, — давайте начистоту. Моя мать использует вас. Она всегда это делала. Мы с братом это прекрасно знаем, потому и держимся от неё подальше. Она всю жизнь манипулирует людьми. Сначала отцом, теперь вами.
— Нет, что ты... — растерялась Мария Петровна. — Она просто растеряна, одинока...
— Она не одинока, — жёстко сказал Сергей. — У неё двое взрослых сыновей. Но она предпочитает эксплуатировать чужую доброту, чем обратиться к нам. Знаете почему? Потому что мы давно научились говорить ей "нет". А вы — нет.
Мария Петровна молчала. Слова Сергея были жестокими, но в них была правда. Она никогда не умела отказывать. Ни брату, ни его жене.
— Я обещала Вите, — тихо сказала она. — Перед смертью. Что присмотрю за ней.
— А мой отец не просил вас о том же? — спросил Сергей, и Мария Петровна вздрогнула, услышав почти те же слова, что говорила Анна. — Когда ваш муж умер, отец просил меня позаботиться о вас. Я приезжал, помните? Но вы были так заняты своим горем, что даже не заметили.
Мария Петровна с удивлением вспомнила, что Сергей действительно приезжал после похорон мужа. Привозил какие-то продукты, предлагал помощь... А вот Виктор приехал только через неделю, когда всё уже кончилось.
— Я... не помню, — честно призналась она.
— Неудивительно, — вздохнул Сергей. — Послушайте, я звоню не для того, чтобы вас упрекать. Я хочу, чтобы вы знали — мы с братом в курсе ситуации. И мы её решим. Мама завтра возвращается из санатория. Я лично за этим прослежу. А к бабушке будет ходить сиделка — я уже договорился.
— Но Светлана говорила, что санаторий на неделю...
— И вы поверили? — В голосе Сергея звучала горечь. — Она могла и на месяц уехать, если бы вы согласились всё это время возить продукты и памперсы. Мария Петровна, поймите — вы не обязаны это делать. На самом деле, это вредит и вам, и ей.
Мария Петровна стояла на остановке, сжимая в руке телефон. Слова Сергея звучали резко, но справедливо. Где-то глубоко внутри она всегда знала, что Светлана использует её. Но признать это значило признать, что все годы ухода за братом и его семьёй были потрачены зря.
— Что теперь будет? — тихо спросила она.
— Теперь всё будет так, как должно было быть с самого начала, — твёрдо ответил Сергей. — Мы с Димой позаботимся о маме и бабушке. Это наша обязанность, не ваша. Вы сделали больше, чем достаточно. Теперь подумайте о себе. О своей дочери, внуках.
— Но я обещала Вите... — в последний раз попыталась возразить Мария Петровна.
— Отец знал, как надавить на вас, — с горечью сказал Сергей. — Он всегда это умел. Но его уже нет, а вы продолжаете себя загонять ради чужих проблем. Хватит, Мария Петровна. Езжайте к внукам. Они вас ждут.
После окончания разговора Мария Петровна долго стояла на остановке, не зная, что делать. Ехать к Светлане? Или к дочери и внукам?
Она достала из сумки коробочку со снотворным для Светланы и задумчиво посмотрела на неё. Потом решительно убрала лекарство обратно в сумку и вытащила телефон.
— Анюта? — сказала она, когда дочь ответила. — Я еду к вам. Буду через час. И... спасибо тебе.
— За что? — удивилась Анна.
— За то, что не молчала, — просто ответила Мария Петровна и отключилась.
Прошло две недели. Мария Петровна стояла на кухне и раскатывала тесто для пирога. Сегодня к ней должны были прийти внуки, и она готовила их любимый яблочный пирог с корицей. За спиной раздался звонок в дверь.
— Открыто, входите! — крикнула она, не отрываясь от теста.
В прихожей послышались быстрые шаги, и на кухню влетела маленькая Катя.
— Бабушка! — она с разбегу бросилась обнимать Марию Петровну. — А мы сегодня в парке гуляли! И папа нам шарики купил!
Следом за ней вошёл Костя, более сдержанный, но тоже с радостной улыбкой.
— Привет, баб. А что ты готовишь?
— Угадайте! — улыбнулась Мария Петровна, обнимая внуков.
— Пирог с яблоками! — хором закричали дети.
— Точно! — Она рассмеялась. — А кто хочет помочь мне яблоки резать?
— Я, я! — запрыгала Катя.
В этот момент на кухню вошла Анна. Она с улыбкой наблюдала за этой сценой.
— Дети, идите мыть руки, — сказала она. — А потом поможете бабушке.
Когда дети убежали, Анна подошла к матери и обняла её.
— Как ты? — тихо спросила она.
— Хорошо, — искренне ответила Мария Петровна. — Давно так хорошо не было.
За эти две недели она не ездила к Светлане ни разу. Сначала было тяжело, мучила совесть. Но потом стало легче. Сергей регулярно звонил, рассказывал, что у матери и бабушки всё в порядке, что они наняли сиделку для Екатерины Ивановны, а Светлана... Светлана, как ни странно, оказалась вполне способна сама о себе позаботиться, когда исчезла привычная бесплатная помощь.
— Она звонила тебе? — спросила Анна.
— Пару раз, — кивнула Мария Петровна, раскладывая яблоки на тесто. — Сначала обижалась, говорила, что я её бросила. Потом пыталась разжалобить — рассказывала, как ей тяжело одной. А вчера... — она усмехнулась, — вчера позвонила извиниться. Представляешь?
— Сергей надавил, наверное, — предположила Анна.
— Скорее всего, — согласилась Мария Петровна. — Но всё равно, приятно. Она даже спросила, как мои внуки.
— Надо же, — покачала головой Анна. — Мам, я рада, что всё так обернулось. Ты выглядишь гораздо лучше. И бодрее. И к врачу сходила наконец-то.
— Да, — кивнула Мария Петровна. — И знаешь, что сказал врач? Что у меня давление нормализовалось. Представляешь? Впервые за долгое время.
Она замолчала, задумавшись. Две недели без ежедневных поездок к Светлане показали, насколько на самом деле она была измотана. Теперь она наконец могла выспаться, сходить к врачу, позаниматься своим здоровьем. И, конечно, проводить время с внуками.
— Спасибо тебе, Анюта, — тихо сказала она. — Ты была права. Я слишком долго жила чужими проблемами.
— Эй, — Анна погладила мать по плечу, — ты ни в чём не виновата. Ты просто очень добрый человек. Слишком добрый иногда.
— Может быть, — согласилась Мария Петровна. — Но знаешь... учиться говорить "нет" никогда не поздно. Даже в шестьдесят пять.
На кухню влетели дети с мокрыми, но чистыми руками, и комната наполнилась их смехом и болтовнёй. Мария Петровна смотрела на них и улыбалась. Впервые за много лет она чувствовала себя по-настоящему свободной. Свободной от обязательств, от чувства долга перед братом, от бесконечных просьб Светланы.
Конечно, она не бросит её совсем. Может быть, будет иногда заходить, звонить. Но теперь — на своих условиях, когда сама захочет. А не потому, что кому-то что-то должна.
Телефон зазвонил, когда она ставила пирог в духовку. Мельком глянув на экран и увидев имя Светланы, Мария Петровна отключила звук и положила телефон экраном вниз.
— Бабушка, а когда пирог будет готов? — нетерпеливо спросил Костя.
— Скоро, милый, — улыбнулась она. — У нас впереди целый день.