Иногда разрозненные воспоминания не ложатся в событийную канву рассказа о конкретной личности, хотя сам персонаж вырисовывается в памяти отчётливо ясно. “Как живой” — вертится на языке расхожий языковой штамп в подобном случае… Сложить в рассказ не слагаемое, стало быть, выдался случай…
Был 1986 год. Половина лекции по не профильному для будущих штурманов предмету “Теоретические основы электротехники” проходила весьма живо, посвящённая знакомству преподавателя с аудиторией. Из автобиографичного рассказа лектора курсанты узнали, что преподаватель и сам закончил судоводительский факультет, работал штурманом в траловом флоте. Затем заочно закончил Политех и, получив специальность инженера по автоматике, стал заниматься автоматизацией производственных процессов судовых энергетических установок. Доцент увлёк аудиторию рассказом о своих исследованиях, связанных с работой пелагических тралов в придонных режимах промысла и методах автоматизации управления орудием лова. Его рассказ как бы предлагал пример практического применения изобретений в электротехнике к нуждам промыслового судовождения, стыковки, которая не всегда зрелась очевидной присутствующим на лекции курсантам.
Заинтересованная слушать аудитория ждала продолжения, но второй час лектор посвятил теме, продиктованной учебным планом: векторным диаграммам токов и напряжений. И курсанты отреагировали прямолинейно: не скрывая, занялись своими делами. Кто-то читал книжку, кто-то сражался в морской бой, кто-то придавил щекой конспект, намереваясь поспать. В самом деле, зачем штурману векторные диаграммы? Лекции эти не по специальности читались один раз в неделю, так что забываешь, о чём там говорили на прошлой. Да и предмет совсем не тривиальный…
— Что это вы, молодой человек, тетрадку захлопнули и повернулись в пол оборота к доске? — обратился преподаватель к отроку, расслабившемуся за партой на первом ряду.
— А я не понимаю электротехнику, вчистую! — признался не без бравады курсант.
— Вот и слушайте!
— Ну, не понимаю! Не могу осмыслить, не выстраиваются Ваши слова в речь! С бухты-барахты назначили нам этот электромеханический предмет, без связи с курсом наших судоводительских дисциплин! — эмоционально реагировал судовод третьекурсник. А для преподавателя ситуация выдалась не из лёгких, не дай бог испытать любому — сродни тому, как стучаться в закрытую дверь.
— Выходите к доске, сейчас вместе разберёмся! — предложил компромисс лектор.
— Ну нет! Я и не скрываю, что не понимаю. Может быть, Вы вызовете отличника?
— А кто у вас отличник? Выходите к доске, все вместе будем разбираться!
Под хохот аудитории, подначиваемый товарищами, откуда-то выступил другой курсант, прошёл к доске. Улыбаясь и не представляя ещё сложности задачи, в неведомой, как для остальных так и для него области электротехники. Мистер Простоватая недогадливость собственной персоной, как нередкий спутник хорошей успеваемости.
— Допустим, задача, — принялся излагать преподаватель. — Определим величину входного напряжения в схеме с последовательно включенными катушкой и сопротивлением, — изобразил мелом электрическую цепь.
Улыбка покинула лицо отличника, градус веселья аудитории наоборот возвысился, предвосхищая умору вместо скучной лекции.
— Измерены напряжения на активном сопротивлении, на зажимах катушки, а также угол “Фи” между напряжением катушки и током. — продолжил препод, усугубляя печаль курсанта, стоящего у доски. — Результаты измерений: 100 вольт, 120 вольт и “Фи” 65 градусов.
— Фи 65 градусов???
Ни одной мысли к решению задачи у липового (как оказалось) отличника не возникало.
— Смелее! Постройте вектор силы тока, — предложил преподаватель.
“Норд-ист-ист” — представил картушку компаса курсант и обозначил мелом на доске соответствующий шестьдесят пятому градусу румб.
— Нет, сотрите! — удручённо прогремел преподаватель. — Условно… вдоль оси икс…
— Думай, как “паяльник”! — радостно неиствовала аудитория. — Без разницы курс, куда плыть!
Под смех однокашников бедолага ретировался на своё место, оставив бесплодной затею построить векторы напряжений…
И вот уже пятикурсники, май 1988 года, учёба практически позади, что там на шестом — дипломный проект, разве.
— Парни, на телевидении хотите сниматься?! Топайте в областную библиотеку, там выставка картин у нашего профессора! Телевизионщики хотят снять сюжет: типа, преподаватель учит своих курсантов не только премудростям электротехники, но… прекрасному и высокому, в дополнение к инженерной дисциплине.
Бушлат на плечо — тяжёлые и неуклюжие шинели отставить — май на дворе! Отправились в приподнятом настроении на встречу с искусством. Тщеславные мысли в головах приятелей блеснуть на голубых экранах тоже присутствовали.
— Здравствуйте, Наум Владимирович! А Вы нам ТОЭ читали! — простодушно выпалил курсант, ужасно гордый тем фактом, что это их преподаватель публично экспонирует коллекцию собственных картин. Как само собой разумеющееся, будничное, но блистательное; а они с товарищем якобы имеют к событию непосредственное отношение.
— Здравствуйте, ребята! — радушно ответил художник, облачённый в морскую форму с капитанскими нашивками на рукавах кителя, и добавил ещё нечто позитивное, что ему дескать выпадала большая удача преподавать у таких усердных к учёбе студентов.
Кстати, он тоже испытывал определённую гордость от первой своей персональной выставки картин. (Ранее он выставлял свои работы, но так чтоб персонально — в первый раз… Хотя парни этого не знали, по-молодости воспринимая любую новеллу для себя, как рутину для остальных.)
Корреспондент, лучше всех знающая кому что следует делать, взяла бразды правления в свои руки.
— Встаньте здесь! Нет, поближе к картинам! Против света не жмуримся! Обсуждаем полотна! Говорим об искусстве!
“Остров Надежды” прочитали курсанты название одной из картин. Само собой, они выбрали из многообразия сухопутных пейзажей и натюрмортов единственный сюжет на морскую тему.
Свинцово-холодное море, хмурые, неприветливые скалы, тяжёлое, нависшее над ними небо. Золотая кайма солнечного света, обрамляющая тучи, лишь усиливала напряжённость, создавала ощущение тревоги. И какими трогательно-беззащитными выглядели на этом фоне два небольших рыбацких судёнышка. Эти морские странники укрылись в бухте от непогоды. Устремлённые к благодатному берегу, выписанному здесь же в сочном многокрасии сказочного острова, весьма контрастно к серым мотивам океанских вод.
— Почему “Остров Надежды”? Скорее, “Остров Отдохновения”! — воскликнули курсанты. — Залитые солнцем, заросшие богатой зеленью луга и долины! После трудностей долгого плавания по суровым морям…, — юные, они по-своему, с восторженным энтузиазмом восприняли маринистику, выплёскивающуюся с холста.
— Может и так, — отвечал мастер. — А вы не упускаете из виду момент неопределённости, неустроенности, который сопутствует всякому бродяге в чужом краю?
— А почему два кораблика? Корабли не ходят парами. Вы могли бы нарисовать один, но побольше. Большой автономный траулер здорово бы здесь смотрелся! — Молодые ценители искусства со знанием дела подошли к разбору живописи.
— Представьте себе, друзья, ведь это аллегория, передача отвлечённой идеи с помощью наглядного образа. Стали бы вы искать счастье на чужбине в одиночку?
Курсанты переглянулись, озадаченные софистической риторикой автора, невольно вспомнили ситуацию сложного усвоения материала, возникшую когда-то на лекции по Теоретическим основам электротехники.
Однако теперь уже журналист, энергичная Татьяна Медведовская, заправляла беседой и задавала правильные вопросы:
(— Судя по вашим работам, вы любите писать среднерусские пейзажи? Не оттого ли, что мы здесь, на Севере в какой-то мере обделены красотой?
— Отнюдь, нисколько не обделены! Надо уметь видеть, уметь вглядываться! Море, пальмы и песок — это слишком банальное представление о красоте. Красота — в повседневности, и человек, который видит праздник будней, живёт счастливо.
— География ваших пейзажей очень широка: Поволжье, Дон, Карелия, Прибалтика, Кавказ, Нечерноземье… Путешествия — это тоже ваше увлечение
— Да, люблю поездить, посмотреть новые места. Как-то даже сплавлялся на плотах, на лодках по рекам. И, конечно, всегда со мной этюдник, чтобы потом увиденное мною могли увидеть и другие. А вообще, если говорить об увлечениях… Зимним плаванием с женой увлеклись, “моржуемся”. Люблю читать. Музыку — классическую особенно, из современных Петрова, Никитиных. Ну, и живопись, конечно, — как зритель.
— Как вы относитесь к современному искусству? Справедливо ли мнение, что авангардистские тенденции — это, наверное, касается и музыки, и литературы, и театра — сделали его недоступным для понимания большинства публики?
— Почему-то многие считают, что критерием совершенства произведения является его близость к классическим образцам. А наши советские художники, мол, то скучные, то наоборот, чересчур заумные, непонятные. Это ошибочная точка зрения. Существует, скажем, Лев Толстой, вершина литературы. Но изменилось время, изменились язык, стилистика. И когда появился Маяковский, скажем, он тоже вызывал раздражение, непонимание, оттого что искал в жизни и использовал новые выразительные средства. Так и в живописи. Невозможно сейчас писать так, как писали передвижники. Это естественно… Искусство постоянно развивается, и у нас много по настоящему больших художников, интересных, своеобразных, в том числе и среди мурманских мастеров. Николай Михайлович Морозов, к примеру, Анатолий Александрович Сергиенко, Владимир Борисович Чернов… Да многие!
— В чём же причина такой нашей эстетической необразованности, как вам кажется?
— Самая главная причина — душевная лень. Хотим, чтобы всё давалось легко, в том числе и удовольствие. Разумеется, песенка с примитивным мотивчиком и элементарным текстом воспринимается легче, чем серьёзная вещь, требующая раздумий, душевной работы. Телевидение и радио, на мой взгляд, зачастую, стараясь удовлетворить невзыскательные интересы, вносят свою лепту в воспитание у народа безвкусицы и этой самой душевной лени. А душа обязана трудится. Не мною сказано, но полностью под этим подпишусь.)
***
Дорогой читатель, никто так и не увидел по телевизору встречу восторженных курсантов со своим преподавателем. Или может быть, мы что-то пропустили в сетке областного телевидения Мурманска? Хотя была публикация данного интервью в “Рыбном Мурмане”, но в сокращённом варианте, без несуразных вопросов курсантов, да и вообще, без их нелепых фигур в кадре. (Продукт честного труда журналиста поместим в скобки.)
И ещё. По прошествии лет, уже работая штурманом, один из них от кого-то узнал, что их преподаватель эмигрировал на цветущий остров своей Надежды, остров, омываемый с одного берега водами Атлантики, с другого — Тихим океаном. “Многогранный человек!” — подумал штурман, вспомнил холст с морской импровизацией мастера, увиденный когда-то на вернисаже в областной библиотеке, наконец уловил метафору скрытую в образах на картине.
08 апреля 2025 года.