Инга осторожно опустилась на край белоснежного дивана, словно боясь запачкать его своим жизненным багажом. Она мельком скользнула взглядом по огромному окну: сияли высотки нового жилого комплекса, а где-то далеко внизу копошились огоньки машин.
— Ну, расскажите о себе, — Ольга одёрнула свою тонкую накидку, похожую на шаль, и сложила руки на коленях. — У вас же, как я понимаю, богатый опыт работы с детьми?
— Я… в последние месяцы действительно работала няней у нескольких семей, — кивнула Инга, стараясь держаться спокойно. — Дети 5–7 лет. До этого я была в сфере PR… но многое изменилось.
— Да-да, у нас у всех многое изменилось, — отмахнулась Ольга, будто это несущественная мелочь. — Главное — вы ладите с детьми.
В этот момент в комнату вошёл Артём. Высокий, в белой рубашке с закатанными рукавами, на вид — лет сорок. Он окинул Ингу внимательным взглядом.
— Добрый день. Слышу, вы уже беседуете. Ну, как? Если всё устраивает…
— Нам нужна няня для нашего Севы, — перебила мужа Ольга. — Парень он необычный. Очень чувствительный, тревожный… Я, конечно, занимаюсь духовными практиками, но мне важно и внешнее сопровождение, чтобы у ребёнка была правильная, так сказать, энергетика.
— Э-э, да, — Инга опять растерялась. Она не знала, куда деваться от этих разговоров про «энергетику». Свою внутреннюю «энергетику» она давно оценила как «на нуле». — А чего вы ждёте от меня конкретно? Приготовка еды, прогулки?..
— Готовить есть наш повар, не переживайте, — улыбнулся Артём, прислонившись к дверному косяку. — От вас требуется общение с ребёнком и забирать его из садика. Ну и следить, чтобы он не сидел в телефоне без конца.
— Да. И важно, чтобы Сева чувствовал тепло, — добавила Ольга значимо. — В доме, понимаете? Ведь я сама часто уезжаю на ретриты, на женские круги, чтобы повышать свою энергетику. Мне нужно быть в ресурсе.
Инга заметила, что при слове «ресурс» Артём криво ухмыльнулся, но ничего не сказал. Наверное, жена давно привыкла, что он не слишком вникает в её духовные увлечения.
— Деньги вас устроят. — Он смотрел прямо на Ингу, и тон его был скорее доброжелательный, чем сухой.
Инга кивнула. Конечно, устроят — любая стабильная оплата сейчас казалась ей почти чудом. После банкротства компании, где она проработала больше десяти лет, она с трудом сводила концы с концами. Её резюме уже никто не читал, все сокращали штаты. А время шло, аренду платить надо…
— Хорошо, — ответила она. — Согласна. Когда мне приступить?
— Хоть завтра, — улыбнулась Ольга, снова поправляя свою шаль. — Можете познакомиться с Севой, он сейчас в комнате. Только осторожно: он закрытый мальчик, может сразу не пойти на контакт. Но, надеюсь, вы подружитесь.
«Подружусь… конечно», — подумала Инга. «Что ж, впереди новая семья, новое испытание». И почему-то внутри заныла старая рана: «Как же так получилось, что я, экс-PR-директор, теперь няню ищу… или сама ею стала?»
Сева оказался худеньким, бледным шестилеткой с большими глазами. Он мял в руках игрушечного динозавра, пока разглядывал Ингу, будто оценивая: можно ли ей доверять или нет?
Первые дни прошли напряжённо. Сева мало разговаривал, только поджимал губы и косился на няню, когда та пыталась предложить почитать сказку или вместе нарисовать машину.
— Я не умею рисовать машины, — тихо сказал он, глядя в пол. — Могу только человечков, которые держатся за руки…
Инга улыбнулась:
— Давай нарисуем человечков, которые любят друг друга. Например, тебя и твоих родителей?
— Мне и маме некогда любить, — неожиданно брякнул Сева и нахмурился. — У неё практики.
Странная фраза надолго засела у Инги в голове. Сева со временем начал к ней тянуться: мог подойти, взять за руку, попросить «почитать на ночь» (если Ольги не было дома). Инга чувствовала, что ребёнку не хватает простого человеческого тепла. А в доме, несмотря на всю роскошь и большие окна, было по-настоящему холодно. Ольга будто бы всегда «не здесь»: она проводила время, разложив по всему дому ароматические палочки и кружащееся под музыку благовоние, или уезжала на свои бесконечные ретриты. Артём же пропадал в офисе и на стройках — у него своя строительная компания.
Через пару недель Ольга в очередной раз сорвалась куда-то в горы, «очищаться», как она сказала. И тут произошло несколько изменений: Артём начал замечать присутствие Инги не только как «прислуги», но как человека, который реально заботится о его сыне.
— Мы сегодня хотим заказать пиццу, — он после работы появился на кухне и обратился к Инге. — Сева выбрал с ветчиной и сыром. Ты будешь с нами?
Инга замялась: раньше она просто кормила ребёнка и уходила к себе в маленькую съёмную квартирку. Но мысль о бесплатной пицце и ещё более — о возможности не быть в очередной раз одной — вдруг показалась заманчивой.
— Ну… если не против, я бы поела кусочек.
— Отлично, — буркнул Артём. — Садись, я закажу.
Так и завязались их небольшие семейные ужины в отсутствие Ольги. Инга чувствовала себя尴尬 (неловко), но в то же время ей было приятно: Сева оживал, когда за столом она рассказывала забавные истории, которые случались с ней раньше, на работе в PR.
— Вы PR-специалисты наверное всё время на вечеринках тусуетесь? — спрашивал Артём, с прищуром.
— Ну, только если считать закрытые пресс-конференции вечеринками, — отвечала она с иронией. — Там в основном делегации, серьёзные лица и сухие отчёты. Хотя пару раз я плясала на корпоративе, куда уж без этого.
Артём усмехался, а Сева таращил глаза — наверное, представлял, как его новая няня танцует на сцене. Порой получалось даже посмеяться так, что Сева после ужина ложился спать с улыбкой, а не с надутыми губами. И Инга чувствовала, что впервые за долгое время её сердце становится чуть теплее.
Иллюзия включённости
Ольга стала возвращаться домой всё реже, а если и появлялась, то мельком. Отчуждение между ней и Артёмом достигло такой стадии, что они могли за целый вечер не перекинуться ни словом. Впрочем, Ингу мало в это посвящали.
Тем не менее, однажды вечером Артём вновь позвал её в гостиную.
— Я тут… хотел показать тебе кое-что, — он разложил на столе кипу бумаг. — Это наш будущий дом за городом.
На планах были аккуратно прорисованы огромные окна, просторная гостиная, каминный зал, три спальни. Где-то в уголке указывались технические помещения.
— Я хочу, чтобы там, — он ткнул пальцем в лист, — было настоящее тепло: большой камин, широкая кухня, где всё под рукой. Сейчас думаю, какой вариант выбрать: с островом по центру или в линию, вдоль стены. Как считаешь, что удобнее?
Инга смутилась:
— Ну… Если люди часто готовят, остров удобно использовать как дополнительную рабочую поверхность. Но если не готовят, то он будет просто захламляться. А Ольга, как я поняла, не очень любит у плиты стоять…
— Верно, — Артём вздохнул. — Возможно, в линию будет рациональнее.
Он переключил взгляд на другой лист:
— А ещё я хочу переоборудовать детскую, чтобы Сева мог там заниматься чем угодно: рисовать, прыгать, играть. У него будет свой маленький мир.
— А третья спальня для кого? — Инга проговорила это, сама не зная зачем. Возможно, она подумала: «Вдруг это для…» — и сама осеклась, испугавшись собственной мысли.
Артём коротко ответил:
— Гостевая. Вдруг родители Ольги приедут, или друзья. Да и мне иногда нужно уединение, если честно.
Внутри Инги что-то ёкнуло. Она осознала, насколько крепко стала чувствовать себя «частью семьи» за эти недели: ни одной ссоры между ней и Артёмом, искренние улыбки Севы, совместные ужины. Как будто она будто заполняла пустоту, которой Ольга почему-то давно не занималась. И уже самой смешно: какое право она имеет ревновать, обижаться или требовать? Она ведь просто няня.
Однажды вечером, когда Инга собирала игрушки в гостиной, она невольно подслушала разговор Ольги по телефону. Голос звенел негромко, но уверенно:
— Да, у меня сейчас «новая мама» для Севы. Он к ней тянется, конечно, она очень старается. Но ты же знаешь, дорогая, это временно. Рано или поздно они сами уходят. Когда видят, что им ничего не светит.
Инга невольно замерла. «Новая мама»? «Когда им ничего не светит?» Оказывается, её роль — нечто вроде «резервного аккумулятора», пока Ольга «прорабатывает свой ресурс». Инга ощутила горечь и смутную досаду. «Так вот зачем я понадобилась им?» Всё, что происходило раньше — совместные ужины, дружеские беседы с Артёмом, робкие попытки Севы обнять её, — не более чем инструмент, чтобы заполнить пробел в семье. Наверное, сейчас, когда отношения между Ольгой и Артёмом налаживаются, от неё будут легко избавляться. Она чужая. «И зачем я позволила себе поверить в обратное?..»
Поворот (Новая жизнь. Без тебя.)
Слова Ольги подтвердились довольно скоро: в соцсетях появился свежий пост. Инга случайно наткнулась на него утром, скролля ленту. В профиле Ольги была выложена фотография: муж, жена и Сева. Все трое прижимаются друг к другу, как счастливая семья, а подпись гласит:
«Мы с мужем приняли важное решение: переехать в наш новый дом за город. Наконец-то у нас будет всё, о чём мечтали. Севе нужна хорошая школа, свежий воздух и, конечно, мама рядом. Настало время перемен!»
Сердце у Инги сжалось. «Как будто меня там никогда и не было,» — мелькнуло у неё. И правда, на фото было ощущение полного семейного единения, а она оставалась невидимой тенью.
Вечером, когда Инга вернулась из сада вместе с Севой, на пороге квартиры её уже встретила Ольга с нарочито вежливой улыбкой. В руках у хозяйки — та самая бежево-серая шаль, которую Артём недавно дарил Инге:
— Мы хотели сказать… со следующего месяца мы вас не сможем нанимать. Мы переезжаем в новый дом, и… ну, вы должны понять, мы хотим обустроиться сами, без посторонних.
Артём стоял рядом и вертел в руках ключи, видимо, нервничая. Сева смотрел на маму и на Ингу большими глазами, явно не понимая, в чём дело. Инга пыталась сохранить спокойствие:
— Понимаю. Мне лучше собрать вещи?
Ольга улыбнулась, перехватила шаль поудобнее, будто желая подчеркнуть, что она «возвращает себе» этот символ заботы:
— Да, конечно. Ничего личного, вы нам очень помогли, вы прям часть семьи. Но всё же… это наш семейный дом, надеюсь, вы не обидитесь?
«Часть семьи… пока нужна». — Инга почувствовала горькую насмешку внутри, но лишь кивнула.
Сева молча стоял в коридоре, и когда Инга подошла к нему, он тихонько выдавил:
— А почему ты уходишь?
— Потому что… — Инга не знала, как объяснить всё шестилетке, — твоя мама и папа решили, что так будет лучше.
Мальчик всхлипнул. Инга погладила его по голове, стараясь сдержать слёзы. Снова осознала, насколько он привязался к ней. И именно это останется с ней навсегда — искренняя детская привязанность, не поддающаяся холодной логике взрослых.
Через неделю Инга столкнулась с Артёмом у продуктового магазина в соседнем квартале. Он окликнул её издалека и, видно было, хотел поговорить.
— Инга! Прости нас, если можешь… — Он смотрел виновато.
— За что именно? За то, что я стала «новой мамой» Севы на пару месяцев? — Она улыбнулась не зло, а горько и устало. — Или за то, что никто не предупредил, что я тут «временная реанимация» для вашей семьи?
Артём опустил взгляд:
— Я не планировал, что всё так выйдет. Но правда в том, что мы с Ольгой чуть не развелись. Я жил на работе, а она — в своих практиках. Когда появилась ты, Сева ожил, а заодно и мы посмотрели на всё со стороны. Увидев, как чужая женщина дарит ребёнку тепло, мы поняли, что сами давно этого не делали.
— И тебе не пришло в голову, что у меня тоже есть чувства? — тихо переспросила Инга. — Я ведь думала, что нужная, что меня ценят именно как человека…
— Но ты и правда помогла, — признался Артём. — Только слишком хорошо вписалась. Сева стал тебя «мамой» называть, а Ольгу это больно задело. Представь: твой собственный ребёнок зовёт чужую женщину мамой… И она решила, что, если мы хотим восстановить семью, нам нужно начать всё заново. Без напоминаний о расколе.
Инга на мгновение ощутила ярость, но почти сразу всё угасло.
— Вы строили дом, где не нашлось места для меня. Но ведь я сама это знала…
— Я не обещал ничего, — тихо сказал Артём, и в этих словах было странное, противное признание.
— Понимаю, — кивнула она. — Нет обид. Просто… спасибо за урок. Теперь я знаю, что больше не буду «заполнять пустоту» в чужих семьях.
Они молча постояли пару секунд, потом Артём нерешительно предложил:
— Может, тебе нужна какая-то помощь…
— Нет, — отрезала Инга, собираясь уходить. — Я сама справлюсь.
Инга решила не возвращаться в сферу «нянек» и «домашних помощниц». Словно сама судьба подкинула ей вариант: её давняя подруга, работающая в кризисном центре для матерей-одиночек, ищет человека, который смог бы заняться «коммуникациями» и общением с детьми, потерявшимися в сложных ситуациях.
— У тебя же диплом по PR, — сказала подруга по телефону. — Умение разговаривать с людьми, налаживать контакты — твой конёк. К тому же, у нас сейчас всё на минимальных зарплатах, но душевно…
— Звучит лучше, чем попытки стать чьей-то «заменой», — горько усмехнулась Инга. — Я согласна.
Так она стала сотрудницей кризисного центра. Здесь всё было далеко от роскошных квартир Демидовых: тесные комнаты с неидеальным ремонтом, скромная кухня, где не было и намёка на остров. Но атмосфера была по-настоящему тёплой: женщины держались друг за друга, смеялись над своими невзгодами и учились верить, что жизнь не кончена.
С детьми Инга нашла общий язык легко. Они напоминали ей Севу — такими же тревожными, потерянными, но всё ещё способными доверять. Теперь она понимала, как важно не подменять мать, а просто быть рядом и поддерживать.
Когда Инге исполнилось 37, её коллеги скромно поздравили: подарили коробку конфет и самодельную открытку, распечатанную на чёрно-белом принтере. Инга была очень тронута.
Вернувшись к себе в крохотную комнатку при центре, она обнаружила в почтовом ящике ещё один конверт. Без обратного адреса, но узнаваемый детский почерк на её имени. Внутри — открытка:
«Спасибо, Инга. Ты всё же осталась в его сердце. Артём, Ольга и Сева.»
На обороте — рисунок: три фигурки (Ольга, Артём, Сева) вместе, и слева — четвёртая, Инга. Она стоит чуть поодаль, но с улыбкой. Кажется, ребёнок ясно чувствовал, что няня действительно была ему близка.
Инга прижала открытку к груди. Никакого злобного укора, просто благодарность. Сева не забыл её. И это главное.
«Я больше не чужая, — подумала она. — Я нужна себе и тем, кто правда ценит мою поддержку. И отныне никакой “временной опоры”: только собственная твёрдая опора под ногами.»
Она поставила открытку на свой рабочий стол. За окнами уже сгущались тени, а в коридоре слышался шелест шагов — кто-то из женщин-одиночек возвращался с собеседования. Возможно, вскоре им всем предстоит очередной круг проблем, но Инга знала: теперь у неё есть внутренний стержень. Она больше не «никто». А её история только начинается.
НАШ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.