— Да хватит тебе, Лена, не дрейфь! — Саша опустил ложку в суп, издавая громкий звон об стенки тарелки.
— Не дрейфлю, — Лена покрутила в руках вилку, избегая встречаться с ним взглядом. — Просто я всё ещё не верю, что это настоящая «охота на ведьм».
— Охота? — Саша хмыкнул, но усмешка получилась нервной. — Людям лишь бы найти кого-нибудь, на кого можно свалить все проблемы. Вчера один сотрудник из HR так и сказал: «Лена у нас какая-то… чересчур принципиальная».
— Принципиальная… — Лена смотрела в тарелку, словно ища там ответ. — Как будто это что-то плохое.
Она вяло поковыряла еду, а Саша пошутил — попытался хотя бы, чтобы разрядить обстановку:
— Слушай, для них «принципиальный» — это как ругательство. «Не наш человек», «не соответствует ценностям»… Да ерунда это всё, у нас вон целый отдел… — Он замолчал, явно подбирая слова, но перешёл на другое: — Я сегодня не успел распечатать отчёт, пойдёшь со мной к принтеру? А то я боюсь там опять бумагу зажует. Без твоей логики мне даже с техникой не сладить.
Но в голосе его уже не было весёлой легкости. Лена почувствовала знакомое покалывание в груди, будто всё было не так уж смешно, как он хотел показать.
Лена работала аналитиком в крупной девелоперской компании уже шесть лет. Ей нравилось разбираться в цифрах, рисках, финансах — она видела закономерности там, где другие видели хаос. Без протекций и чьей-то родни в топ-менеджменте, она потихоньку карабкалась вверх, завоёвывая коллег искренностью и юмором. Небольшая фирменная ирония помогала ей переживать офисные будни.
Всякий раз, когда нужно было подвести итоги по инвестиционному проекту, Лена обращалась к холодной логике и проверенной статистике. Но в жизни её отличала душевная теплота и искренность. И при всей этой рациональности она дорожила людьми куда сильнее, чем карьерными пунктами в резюме. Именно поэтому она так ценила Сашу, своего лучшего друга.
Саша и Лена познакомились ещё в университете: оба учились на экономическом факультете, оба терпеть не могли законы менеджмента в скучных учебниках и оба обожали студенческие шутки про то, «как мы когда-нибудь выкупим весь мир за копейку». Они делились бутербродами в перерывах, ходили на концерты по скидочным билетам для студентов и мечтали открыть свою мини-фирму — хотели работать честно, вдвоём против бюрократии.
Но взрослый мир внёс коррективы: они оказались в большом холдинге, где чаще ценилась лояльность к начальству, чем профессиональная смелость. Сначала они там крепко держались друг за друга, спасая от офисной рутины, шептались под шумок в столовой, пересмеивались над начальственными «инновационными» идеями, которые зачастую оказывались старыми, как мир.
С годами Саша стал более осторожным. Он предупреждал Лену: «Слушай, я тебя умоляю, не выступай так резко против шефа. Вспомни прошлый раз, как на тебя наехали». Она смеялась в ответ: «Да ладно, меня же не уволят, я им нужна. Кто без меня будет просчитывать все их риски?»
Но однажды Лена наткнулась на действительно мутную схему финансирования одного из девелоперских проектов. Когда она стала задавать слишком много неудобных вопросов, обстановка в офисе заметно напряглась.
И вот пару недель назад её вызвали в HR под формальным предлогом: «нарушение корпоративной этики» и «неприятие ценностей компании». Официальная формулировка могла быть любой, но сущность была прозрачна: её «принципиальность» не вписывалась в планы руководства.
Она вышла из кабинета без театральных драм и громких хлопков дверью. Просто… в тумане. За шесть лет она искренне поверила, что эта работа — часть её жизни, пусть и тяжёлая. А теперь всё оборвалось за полчаса, как будто она никогда и не была там.
И тут же рядом оказался Саша. Только вместо поддержки, которую она ждала, он отвёл взгляд.
— Слушай, Лена, — пробормотал он. — Мне очень жаль… Но… это бизнес. Ты же знала, как всё устроено, правда? Всегда знала. Может, где-то надо было смолчать… Не лезть…
Лена смотрела на него, и в голове всё будто рассыпалось на мелкие осколки. Он? Её лучший друг, её якорь в этом циничном офисном океане, вдруг говорит, что она должна была «остановиться»?
Он явно чувствовал её молчаливый укор, но только развёл руками:
— Прости. Мне и самому непросто.
Слова звучали пусто. Он даже не пытался вникнуть, как ей больно. И именно в этот миг Лена неожиданно поняла: он знал. Знал, что её увольняют, знал, что вот-вот начнётся эта «охота на ведьм». И почему-то промолчал.
Саша ушёл, чуть торопливо, не оборачиваясь. А Лена осталась на прежнем месте, будто прикованная к линолеуму, который её ноги знали на ощупь наизусть. «Просто помолчи и соглашайся» — вот чего он ждал от неё.
Время после увольнения превратилось для Лены в череду непонятных, серых дней. Проснуться с будильником, почувствовать ужас от того, что тебе вроде как некуда идти, потом вспомнить — «Ах да, меня уволили», — и снова проваливаться под одеяло с чувством невидимой утраты.
Коллеги не писали. Саша тоже. Она видела в соцсетях, что он вдруг стал «руководителем отдела» — видимо, освободилось как раз нужное место. Или он правильно сыграл по правилам компании. В новостях об увольнении Лену упомянули только одним словом «сотрудница», без всяких имен.
Постепенно она начала искать работу. Пару собеседований оказались неприятно формальными: люди хотели не аналитика, а «исполнителя» без лишних вопросов. Лена чуть не согласилась куда-то, но сердце её сжималось — нельзя снова наступать на старые грабли. Ей хотелось найти что-то более человечное, пусть и с меньшей зарплатой.
Однажды подруга из университета, с которой Лена давно не общалась, позвонила и предложила место в небольшом издательстве. «Нам очень нужен человек, который разбирается в экономике и умеет хорошо писать». Лена не сразу согласилась, но в итоге решила: «Почему бы нет? Всё лучше, чем сидеть дома».
Новая работа оказалась не такой прибыльной, зато атмосфера была тёплой и уютной. Коллектив маленький, все на виду, никакой корпоративной скороговорки «о ценностях», никаких навязчивых тренингов. Лена писала аналитические статьи и обзоры, помогала молодым авторам вычитывать тексты и незаметно для себя вдруг начала сама создавать небольшие рассказы.
Так вышло, что в одном из рассказов она аккуратно, без прямых намёков, но довольно жёстко высмеяла то, что происходило в её прежней компании. Сумела сохранить анонимность и все подробности, но эмоционально выложилась сполна. Рассказ получился едким, в стиле сатиры, но при этом с тонким юмором и прицельными наблюдениями над офисными реалиями.
Она опубликовала этот текст в сети под псевдонимом. И неожиданно пост набрал сотни лайков, репостов и одобрительных комментариев. Людям нравилось, что автор сумел показать цинизм «корпоративной морали» изнутри. Лена почувствовала смешанные чувства: гордость, что её заметили, и вместе с тем сожаление, что всё это основано на её личной боли.
Вскоре ей пришло уведомление: «Ваш рассказ понравился участнику Александр S…». Лена даже не сразу поняла, что речь о Саше, том самом, который теперь руководитель. Оказалось, он узнал текст, оценил его, видимо, случайно наткнувшись на него в ленте. Прислал сообщение:
«Привет. Потрясающе сильная вещь. Ты могла бы этим заниматься всерьёз. Я всегда говорил, что у тебя талант».
Сердце Лены тревожно сжалось. Странное чувство: он вроде хвалит её, но при этом, олицетворяя всё то, что она высмеяла, он не понимает, что рассказ-то в первую очередь о нём. О его молчаливом предательстве. Без имён и конкретных деталей, конечно. Но Лена всё это вплела в фабулу, только сделала «предателя» чуть более карикатурным. Хотя на деле, думала она, никакая карикатура не сравнится с реальностью.
Она коротко ответила ему:
«Спасибо. Кстати, история основана на реальных событиях. Только там предатель немного тупее, чем в жизни».
Сообщение, возможно, звучало грубо, но у неё не было сил притворяться. Спустя пару часов Саша пригласил её на обед. Сказал, что хочет поговорить, объясниться. Лена согласилась встретиться, но не ждала откровений. Скорее, ей нужно было поставить точку.
И вот настал день встречи. Сидели они в небольшом кафе на окраине города, куда Лена давно хотела сходить — там, говорили, были отличные десерты без лишней помпезности. Она выбрала столик у окна, Саша подсел напротив.
Между ними повисла пауза. Официантка принесла меню, они заказали кофе и салат — Саша выглядел напряжённым, его привычная улыбка куда-то подевалась.
— Лена, — наконец произнёс он, откашлявшись, — я знаю, что повёл себя… не лучшим образом. И ты права, я знал, что тебя уволят. Ну… то есть я видел, как всё идёт, но не имел возможности это остановить. И… я сам боялся за свою позицию.
Лена смотрела на него спокойно, без явного упрёка. Просто слушала. Ей вдруг показалось, что он похож на школьника, которого поймали на списывании и теперь он ищет оправдание: «А все так делают».
— Я не держу на тебя злости, — сказала Лена тихо. — Ты сделал выбор. Наверное, тебе было страшно, думал о своей семье, о будущем. Я всё понимаю.
— Да, вот именно, — подхватил он с облегчением. — Я ни в коем случае не хотел тебя подставить… Просто не мог открыто выступить. Это было бы бессмысленно. И потом, ты ведь сама знаешь, какой там климат.
— Знаю, — кивнула Лена. — И знаю, что ты не мог иначе.
Официантка принесла кофе. Саша потянулся за сахарницей, но рука у него дрожала. Ему явно было некомфортно. Он сделал глоток, обжёгся, чертыхнулся. Лена еле заметно усмехнулась, но быстро спрятала полуулыбку.
— Может, мы сможем как-то общаться дальше? — спросил Саша, решаясь поднять глаза. — У нас ведь столько общего, столько всего было…
Лена посмотрела в окно: там шёл дождь, а капли стекали по стеклу, будто смывая какие-то старые следы. Она помолчала, прежде чем ответить:
— Я больше не хочу оставаться в прошлом. У нас действительно много воспоминаний… Но сейчас я понимаю, что слишком долго жила в иллюзиях о нашей дружбе. Я верила, что мы стоим на одной стороне. На стороне правды и взаимной поддержки. А оказалось, что мы просто сидели в одном офисе и иногда смеялись над начальством.
Саша опустил взгляд. Он хотел что-то сказать, но словно не находил слов.
— Я не кричу, не обижаюсь, — продолжила Лена. — Просто у меня внутри больше нет доверия. Мы могли спасти нашу дружбу, если бы ты, хотя бы раз, предупредил меня честно. Или остался рядом, когда мне было больно. Но ты выбрал выгоду и карьеру. Я тебя не осуждаю, правда. Вот только теперь я точно знаю, что мне с тобой больше не по пути.
Она улыбнулась, но это была грустная улыбка. Положила деньги на стол:
— За себя заплачу сама.
Саша машинально кивнул, а потом схватился за салфетку и принялся ею нервно теребить пальцы. Лена встала, надела плащ и вышла, не оборачиваясь, на улицу.
Саша остался один, уткнувшись в чашку с уже остывшим кофе.
Лена вернулась домой поздно: дождь лил, и она долго ехала в переполненном автобусе, бормоча «Извините» и «Разрешите» на каждом повороте. Но во всём этом мокром, шумном потоке людей она почему-то чувствовала лёгкость. Даже какие-то капли радости пробивались сквозь серые тучи.
«Теперь всё», — подумала она. Нет больше недомолвок, обид, ощущений, что предали или «может, ещё объяснится». Всё уже объяснено.
Когда она сняла промокшие ботинки и прошла на кухню, первым делом налила себе чай. Потом открыла ноутбук, проверила почту. Среди десятков писем об акциях и распродажах одно бросилось в глаза: «Привет, мы — крупное интернет-издание. Ваш последний рассказ произвёл сильное впечатление, мы хотели бы опубликовать его у нас и предложить вам вести рубрику».
Она перечитала это письмо несколько раз. В тексте было что-то про «мощный социальный подтекст», «остроумный стиль» и «неординарный взгляд». Ей предлагали настоящую площадку для творчества. И хоть имени там фигурировал лишь псевдоним, они писали с искренним уважением.
Лена ощутила тёплую волну, разлившуюся по груди. Это была не месть, не триумф эго, а скорее приятное чувство, что жизнь не закончилась с увольнением. Напротив, только началась новая глава, где предательство прошлого не имеет власти.
Она села за компьютер и в пару кликов достала файл с коротким названием:
«Один день, чтобы проститься».
Это был её новый текст — о человеке, который нашёл в себе силы просто сказать «до свидания» прошлым отношениями, которые стали токсичными. Она улыбнулась, прикрепила файл к ответному письму изданию и уже рукой потянулась к кнопке «Отправить», когда в дверь позвонили.
Но она не стала откладывать, сначала кликнула «Отправить», и лишь потом пошла открывать дверь, чувствуя, как в душе вибрирует тихая, но уверенная гармония.
«Мы сами решаем, когда поставить точку и начать писать новую страницу своей жизни».
НАШ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.