У каждого сказка своя.
Часто мы и не помним ее, а жизнь идет прямо по тексту.
Я использую сказкотерапию, когда работа заходит в тупик: клиент замыкается, молчит, или, наоборот, начинает нести то, что, как ему видится, доставит мне удовольствие.
Какую сказку вам рассказывали в детстве? Вспомните и удивитесь, насколько ее сюжет совпадает с тем, что происходит в вашей жизни. Придумали эту методику в Санкт-Петербурге, в 90-е (но это неточно). Чтобы лучше объяснить, как это работает, продемонстрирую на собственном примере.
Вообще, сначала я думала, что сказка у нас одна, семейная - "Маша и Медведь" - перешедшая мне по наследству от мамы вместе с няней, которая только эту сказку и знала. Она у нее была на все случаи жизни: для дневного и вечернего сна, а также если дите заскучало или выплевывает ложку с кашей. Няня родилась в Белоруссии, с нами говорила на смеси русского с родным. До сих пор помню ее причитания в начале сказки, когда Маша уходит все дальше в лес и голос подает, чтобы отец ее не терял: "Тятя, у-у-у, а я ягодку беру-у-у..."
Нет, главное я из этой истории вынесла: замуж выходить страшно. (Как потом из кожи вон лез мой муж, чтобы затащить меня под венец, это отдельная песня; скажу только, что сдалась я, когда многие уже разводятся - через 9 лет после знакомства.)
Потому что и без, извините, Проппа, которого я прочитала только в университете, и ребенку малому понятно, что речь в сказке идет о замужестве, когда девочка покидает родителей, проходит через темный лес (обряд инициации, ага) и оказывается в избушке у огромного, сильного, заросшего шерстью, вечно рычащего и голодного... медведя.
Ну, и пошло-поехало: как-то ведь надо жить, приспосабливаться. И девочка заводит хозяйство: прибирает, готовит, песенки поет. Медведь расслабляется и даже начинает вникать в ее душевные переживания: мол, ты тут на всем готовом, а родители там старенькие, и некому им пирожков постряпать. В этом месте диагностирую у себя четкие симптомы стокгольмского синдрома: да как же так, люди добрые? Bедь он же ей поверил! Поперся, как дурак, с этим коробом в деревню, рискуя жизнью и отказывая себе в удовольствии ("не садись на пенек, не ешь пирожок - неси бабушке, неси дедушке"). Mедведя жалко: сама к нему забрела, начала свои порядки наводить. Oн ничего, даже не съел ее. А она так вероломно сбежала, оставила бедолагу одного.
Страшная, короче, сказка. И конец у нее грустный: брак воспринимается как тюрьма, каторга, повинность, отлучение от родительского дома. Отмотав срок, женщина освобождается от мужа и возвращается к родителям. Можете представить, что ее там ждет? Уже одно то, что уходила она в лес от тяти, а пирожки несет дедушке, наводит на неутешительные выводы: родители состарились, и все будет еще хуже, чем в избушке у медведя - песни петь точно не захочется.
Про Машу и Медведя я выучила наизусть, но это была не моя сказка, а нянина. Я уже тогда это чувствовала - няня доживала свой век старой девой, но не печалилась, говорила без надрыва, с душой, с одной только ей свойственной певучей интонацией. Точно так - напевно, легко - она рассказывала, как в голодный год они ели щи из крапивы и "забеливали" их "вороньим яичком". Аппетит после таких рассказов просыпался зверский.
Свою сказку я нашла позже, когда научилась читать. А поняла, что житие мое созвучно ей, только когда отыскала в деревне на даче старый чемодан со своими детскими книжками, лет десять назад.
Вы только посмотрите, какие картинки! Я рисовала этих принцесс, с короной на высокой прическе, с ресницами-опахалами и стоячими воротниками, кажется, даже на обоях. И стихи замечательные, складные такие:
"Жила-была царевна,
Царевна-
королевна.
Красивая-красивая!
Ленивая-ленивая!
Сто четырнадцать служанок
К ней вбегают спозаранок,
поднимают,
умывают,
одевают,
обувают,
а потом
попросят
сесть
и бегом
приносят
есть.
А она откроет рот,
С блюда крошечку возьмет,
Морщится
да корчится:
- Не успела я поспать,
и опять
жевать,
глотать!
Я вчера устала:
Целый день жевала!.."
Слова эти болью отзывались в сердце несчастного ребенка, которого домочадцы изо дня в день пытались накормить с переменным успехом. Одна лишь мама, со свойственной ее молодым годам беспечностью позволяла мне съедать на булках только помадку, а обед почти нетронутым оставлять на тaрелке.
Леонид Дьяконов (1908 - 1995) - вятский поэт, фольклорист, попал в мясорубку репрессий вместе с Ольгой Берггольц. Я мало о нем слышала, не знала, например, что он - двоюродный брат Николая Заболоцкого. Но эта его сказка поразила мое воображение.
Вот, значит, "царевне скоро двадцать лет, а женихов все нет и нет - нет принцев, нет царевичей, нет знатных королевичей!" Ну, тут, конечно, сценарий притягивается за уши. Напряженно всматриваясь в прошлое с высоты преклонных лет, признаюсь, что цaревичи среди моих поклонников были. Скажу сразу, чтоб почем зря не позорить седины любимого мужа: дело ограничилось флиртом, поскольку девушка я была исключительно порядочная, а папа мой был маниакально строг. (Пока учишься, никаких ухажеров, и чтоб в девять была дома!) Имен называть не буду, ибо отцы некоторых до сих пор вращаются в таких высоких кругах, что с Самим за руку здороваются, мол: "Ну, что, брат Пушкин?" А мне помирать нельзя - у меня дети, муж и кот.
Кстати, цaревичи (тогда мажорами их еще никто не называл) - тоже очень закомплексованные парни, через одного так точно. Их будто вечно гложет мысль, что, если у них отнять папу и его активы, а так же возможность рассказывать где они побывали и чего там видали - ничего от них не останется.
Так вот, в сказке Леонида Дьяконова царь решает выдать дочку за первого встречного. Но ленивицу и неумеху никто замуж брать не хочет, кроме крестьянина Марко:
"Конечно, он — мужик простой,
но, как известно, — холостой".
Теперь вот думаю - имя не русское, а итальянское. И опять нестыковка - замуж-то я за француза вышла. Ну, да ладно - идем дальше.
"В небе звездочка горит,
Мать с сыночком говорит:
— Тебе бы взять хозяйку –
Ведь я уже стара!
А ты берешь лентяйку
С богатого двора!
— Зато она красива!
— Да что же в том, сынок?
Красива!
Всем на диво!
Да очень уж ленива!
Какой в лентяйке прок?"
"— А я возьму
бездельницу,
и знаешь — почему?
Красавица
исправится
У пахаря в дому!"
Первые три месяца нашей совместной жизни муж каждый день ел яйца. Потому что готовить я умела только омлет и яичницу. Наверное, он как Фрунзик Мкртчян из советской комедии, про себя думал, что скоро "закудахтает, как петух", но вслух ничего не говорил, держался. Вообще, он оказался очень "спокойным и терпеливым в море житейском". Сам с готовкой тоже не дружил, поэтому питались мы в основном консервами и полуфабрикатами. Первое в жизни рагу я приготовила на свое двадцатипятилетие. Все гости очень удивились: до этого я и салат резала криво.
И ведь не сказать, чтоб я совсем ничего не умела: к моменту нашего знакомства я хорошо пела, ездила верхом, танцевала, умела вязать крючком, вышивать гладью и крестиком, даже могла подоить корову, растопить баню (летом в деревне научилась) и посадить/окучить/выкопать картошку (спасибо дедушке с его опытными полями). Но готовка и уборка были совершенно мне неподвластны. И по сей день, когда я говорю домашним, что с утра у меня запланирован подвиг, они знают: мама будет сражаться с пылесосом. Он меня не жалует за неумелое обращение, а я его ненавижу за неповоротливость, громкость и удивительную способность каждый раз ставить мне синяки, цепляясь за все подряд. И не надо здесь произносить слово "делегировать". Понятно же, что другие сделают плохо. Плавали, знаем.
Царевна так сильно влюбилась в пахаря Марко, что кинулась подметать, мыть и стирать - и труд сделал-таки из нее человека! Такая вот сказка про Золушку наоборот.
А что бы было, если б мама подарила мне другую книжку? "Аленький цветочек" или "Сказку о Мертвой царевне и семи богатырях"?
Неизвестно еще, как бы все сложилось.