…обсуждать военные стихи, если они меня не тронули? – Один раз, помнится, разрешил себе и даже был опубликован. Но то был не первый разбор этого поэта, и предыдущие его стихи меня плакать заставляли. Беря очередной на разбор, я ожидал, что и этот меня растрогает, ан не вышло. И я оказался морально правым.
А сейчас не тот случай. Я просто решил почитать стихи. Марины Волковой они оказались. Ну и не трогали. Один (ну я его испугался: человеком верующим оказался лирический герой, а я – атеист). Другой (пронзил меня названием: «У Бога все живы». Ну верно: душа ж – бессмертна; но… как-то не зацепило; я хоть и атеист, но так уважаю веру, что могло б и зацепить; атеизм мой – собственно, и есть такая вера). Третий. – Тут я чему-то не поверил.
Огонёк
Сразу вспоминается: «На позицию девушка / Провожала бойца». Там на «окошке у девушки / Всё горел огонёк» Я встретил войну трёхлетним. Мне огонёк непосредственнейше говорит и о фабричной керосиновой лампе с фигуристым таким стеклянным ограждением, и о самодельном каганце (фитиль всовывался в свёрнутую из жести трубочку, та вставлялась, чтоб было туго, в жестяную же крышку бутылочки, в которую наливался керосин), и, наконец, вспоминается обычная восковая свечка, вставленная в стеклянную банку; я только понятия не имел и не имею, откуда свечки брались.
А тут… 21-й век… Мне ничего не представилось (я пишу это всё после прочтения стихотворения).
Мне ничего не представилось, но я отнёсся доброжелательно. Ведь это образ. Образ души, ждущей ушедшего на СВО. Душа ж – как свечка, каким-то чудом никогда не догорающая до конца и не тухнущая ни от каких сквозняков или резких движений. Я, хоть и атеист, но суеверный, и вполне могу себе представить, что женщина, проводив своего на войну, вернулась домой, взяла свечку и зажгла и сменяет догорающую – новой… День за днём, день за днём. Ибо ужас же – ждать! А огонь свечки – как живой, как образ неубитого любимого.
Темно... Морозец на стекле
Блестящего окна,
Лишь свечка теплится во мгле,
И ты стоишь одна,
.
И ждешь уже так много дней,
Когда настанет срок.
Быть Берегинею моей,
Увы, не легкий рок.
.
И в той далекой стороне,
Где смертный бой гремит,
Неяркий огонек в окне
Всегда меня хранит.
.
Не страшен мне ни чуждый край,
Ни раны, ни враги,
И если любишь, обещай –
Себя мне сбереги!
1 марта 2025 г.
Но на морозных узорах на оконном стекле я запнулся. И не потому, что нынешняя зима рекордно тёплая. А так. Из-за 21 века. Я как-то не верю, что это от непосредственного впечатления написано. Это – литературность. Это попахивает неискренностью.
И «стоишь» меня почему-то покоробило.
Нет, понимаю, почему. Такую картину вполне могло выдать воображение бойца, улёгшегося, положим, спать сегодня.
Но работают же предыдущие ассоциации протяжённости с непадающими морозами, с негаснущей свечкой, с длящимся одиночеством Её по вечерам. И вот представляется, как вериги, непрерывное стояние перед окном.
Бр.
Это от ума – такая ассоциация неутомимого ожидания. Это опять литературщиной пахнет.
Берегиня меня сразила. И разрешила писать об этом стихотворении.
Я не знаю, что меня толкнуло лезть в интернет узнавать про Берегиню. – Наверно, ответственность. – Я ж городской житель. Житьё в отпуске в съёмной хате не в счёт. И потом большую всё же часть жизни я прожил при главенстве атеизма в стране. Берегиню не видал. Дочка купила себе теперь берегиню в виде соломенного солнышка – как шутку. – В общем, я на всякий случай решил получить образование, раз мне стала чудиться неискренность в стихотворении.
Ну понятно.
«…не будем сейчас рассуждать о печально широком распространении суеверий в начале XXI века» (https://vk.com/wall-112149071_29810?w=wall-112149071_29810).
Из-за краха господствовавшей идеологии, из-за безобразия, учинившегося без идеологии. Не будем. Тем паче – война. И куда не кинешься от этого кошмара: вернётся или не вернётся, - коснувшегося тебя лично. Можно и в язычество, раз в России православие свою былую силу так и не смогло восстановить.
Но я опешил, что учёные этимологию слова выводят не из слова «беречь», а из слова «берег».
«…берегини в славянской мифологии вряд ли были благосклонными к человеку персонажами. Все осколки древних верований, дошедшие до нас в фольклоре и литературе, говорят о том, что русалки в представлениях наших предков были существами опасными. Русалки — это умершие, которых постигла «неправильная» смерть» (Там же).
То есть простить применение этого слова литературностью не получится. Тут какая-то безответственность сквозит. И я решил: если я ещё какую нехорошесть в столь коротком стихотворении найду – я разрешу себе это как-то опубликовать.
И я её нашёл, нехорошесть.
Но тут мне придётся ввести себя не как интерпретатора.
Моя, молодого специалиста только-только из института, первая командировка была в Славянск. А приехал я из Каунаса, какой-никакой, а столицы Литвы до 1940 года. На мне был болгарский пыльник светло-голубой, чуть не белый. Мы с мамой жили очень бедно, но такой плащ нам был по карману. И почему-то до меня не сразу дошло, когда я вышел после работы погулять, что этот плащ причина того, что на меня почему-то смотрят. Что все парни были в ватниках до меня тоже не сразу дошло. Ну в ватнике, так в ватнике – свои в доску. И на лице у меня, наверно, эта благодать светилась, раз я остался цел. Ибо вскорости я решил всё же лучше вернуться в гостиницу. То тут, то там вспыхивали и гасли драки. Не злые. Свои ж все. И потом полно дружинников кругом было (красные повязки так и пестрели). Те дружелюбно всех немедленно разнимали. А рознятые немедленно продолжали дружить.
Так вот жизнь спустя я за них обиделся, в СМИ узнав, что их называют ватниками и колорадами (за похожесть георгиевской ленточки на расцветку соответствующих жуков).
Они мне были свои.
А в конце 90-х я 15 лет прожил в Одессе. Так мне и их жара тоже была своя.
Поэтому я как-то в штыки встретил отчуждающие Новороссию слова в стихотворении: «в той далекой стороне» и «чуждый край». – Да наш он и близкий, а не… – Нельзя быть такой неаккуратной со словами в стихотворении.
И я перестал верить, что так уж не страшны ни раны, ни враги.
А так разогнавшись, мне уже хочется усомниться в уместности и слова «если» в последних двух строках. – Или да: бывает и вариант, когда она себя ему бережёт без любви – ради сохранения семьи, которая ради детей…
Конъюнктурное стихотворение.
10 марта 2025 г.
