Аня с детства верила, что её брат Паша – лучший друг. Когда родители уехали в другой город, они оставили трёхкомнатную квартиру в тихом районе на двоих детей. Отец оформил всё поровну и уезжая сказал:
— Живите мирно, а если потребуется – выкупите доли друг у друга. Но надеюсь, договоритесь.
Так они несколько лет спокойно делили жильё. Аня окончила институт, стала работать в IT, Паша занялся торговым бизнесом. Жили дружно, оплачивали коммуналку, иногда вместе готовили.
Но однажды Паша привёл свою новую девушку – Милу. С тех пор жизнь Ани резко изменилась.
— Привет, я Мила, – сказала та, оглядев гостиную. – Ох, как тут старомодно. Разве вам не хочется всё обновить?
Аня смутилась:
— Ну, это ещё от родителей осталось, мы привыкли.
Мила засмеялась и стала высказывать претензии: «Мебель ужасная, обои старые». Паша смотрел на неё с обожанием. Аня сдержанно вздыхала, надеясь, что брату просто хочется угодить новой подруге.
Спустя пару месяцев Паша сообщил:
— Мы с Милой поженимся. И раз я старший, нам нужно больше пространства. Ань, ты могла бы поискать жильё на время?
Аня опешила:
— С какой стати? Квартира ведь и моя тоже.
— Мила считает, что для супружеской пары логично иметь все комнаты, а тебе хватит одной.
Аня возмутилась:
— Паша, это моя половина! С чего вдруг я должна уходить?
Подруга Паши вмешалась:
— Если хочешь, выделим тебе десять квадратов. Остальное переоборудуем.
Сестра кипела: у неё не было планов отдавать свою долю. Но Паша лишь жал плечами, мол «Мила так считает».
Так начались ссоры. Когда Паша и Мила поженились, молодая жена стала всё активнее настаивать на «перестановках» и «демонтаже стен». Аня пыталась договориться:
— Если хотим ремонт, давайте вместе копить. Но я не стану уходить из квартиры.
— А ты всё блокируешь, – ворчала Мила. – Надо развиваться, а не хранить прошлое.
Через месяц они привели «юриста» – приятеля Милы. Тот прошёлся по комнатам, заявил:
— Раз доли равные, никто не может делать ремонт без согласия. Но если сестра против, возможно, придётся обращаться в суд, либо выкупать её часть.
— С какой стати мне выкупать? – ворчала Аня. – Кто хочет менять, тот пусть и выкупает.
Позже Мила произнесла открытым текстом:
— Ань, будь умнее, продай Паше свою часть и переезжай. Зачем тебе лишняя площадь?
Аня выдохнула:
— Это мой дом, я тоже здесь выросла. Если Паша хочет мою долю, пусть платит реальную рыночную стоимость.
Вечером Аня спросила брата наедине:
— Паш, зачем так? Мы всегда были в хороших отношениях. Почему ты позволяешь жене меня выгонять?
Он виновато прятал взгляд:
— Мила хочет современную жизнь. Говорит, без перестройки и ремонта нам тесно. И да, она считает, что сестра должна уступить старшему брату.
— Но мы совладельцы! – вскричала Аня. – Вы женаты, но это не отменяет, что я не обязана съезжать.
Паша только вздохнул и попросил:
— Может, хоть на время к подруге переберёшься? Мы тут сделаем ремонт, а потом как-нибудь решим...
Аня отказалась. Мила вознегодовала:
— Ладно, тогда «поставим её на учёт» в одной комнате, а мы занимаем всё остальное. Так будет честно.
Сестру зло рассмешили слова «на учёт»:
— Это всё равно что переселить меня в чулан. Попробуйте законно разделить, тогда суд определит, кому какая часть. Но предупреждаю: я тоже пойду к юристу.
Она и сходила: выяснилось, что при равных долях никто не может менять планировку без согласия другого. А если нет компромисса, остаётся суд. Паша с Милой всерьёз задумались, не проще ли купить Анину долю. Но денег на это у них не было – после свадьбы остались долги, да и зарплата Паши не позволяла взять большую ипотеку.
— Ань, уступи, ведь ты младшая, – уговаривала Мила. – Паша – главный наследник, а ты могла бы и на скромную часть согласиться.
— Тогда выкупайте. В чём проблема?
Мила топала ногой:
— У нас нет таких средств! Может, договоримся на меньшую сумму?
Аня была непреклонна:
— Нет. Мы делим по рыночной цене. Иначе я сама куплю Пашину долю, раз вы не можете.
Такая перспектива ещё больше возмутила Милу:
— Уйдёт в руки сестры? И где же тогда жить нам, новобрачным?
Паша растерялся:
— Мила, постарайся понять, у Ани тоже свои права…
Но жена настаивала: «Ты – мужчина, будь решительней».
Скандалы усилились. Мила звала в квартиру своих родителей, заявлявших: «Мы всё перестроим, а Ане достаточно одной комнаты». Аня держалась. Паша не хотел открытой вражды, но не имел плана, как удовлетворить жену и сестру сразу.
В конце концов, Паша попытался взять ипотеку, чтобы выкупить Анину долю. Сумма вышла меньше, чем нужно. Он робко попросил:
— Может, уступишь чуток?..
Аня покачала головой:
— Это же моё наследство, извините. Я не хочу дарить половину квартиры, которую наши родители годами обустраивали. Если денег не хватает, извини.
Мила ругалась:
— Сестра наглая! Сколько там можно просить? Вам же всё досталось бесплатно!
Аня парировала:
— Бесплатно?! Родители завещали нам пополам. Если Паша не может выплатить, придётся наоборот – я куплю его долю и останусь тут жить.
Паша долго мучился, но всё же сдался, признав, что не набирает нужную сумму.
— Ладно, Ань, может, ты права, – пробормотал он. – Я продам тебе свою часть, а мы с Милой найдём другое жильё.
После двух месяцев оформления сделка состоялась. С помощью подстрахованной ипотеки Аня стала единоличной владелицей квартиры, а Паша получил деньги и вместе с Милой съехал – сначала к её родителям, потом собирался купить маленькую двушку.
Последний вечер в их общем доме был тяжёлым. Аня помнила, как когда-то они с братом смотрели фильмы ночами, шутили, ели пиццу. Теперь же он паковал вещи с мрачным лицом, а Мила поглядывала на Аню с ненавистью.
— Будешь довольна, раз выгнала родного брата, – процедила она.
— Я никого не выгоняла, – ответила Аня тихо. – Это вы хотели полную власть над квартирой. Я лишь защищала свою долю.
Паша молчал, понимая, что правда не на их стороне. Он лишь буркнул на прощание:
— Прости, Ань. Зато теперь нет скандалов.
— Да, наверно, – согласилась она, сдерживая слёзы.
Когда они ушли, Аня прошлась по пустым комнатам, куда больше не вернётся голос брата. Смешанное чувство свободы и печали захватило её. Родители, узнав о случившемся, поддержали дочь: «Конечно, неприятно, но жить под диктовку Милы ты бы не смогла», – сказала мать.
Спустя полгода Аня обустроила квартиру под себя: выбрала новые обои, прикупила диван и поставила современную кухонную технику. Без крайней роскоши, просто функционально. При всём желании, она не смогла больше любоваться старыми реликтами, которые напоминали о прошлом конфликте. В голове звучал упрёк: «Брат мог бы быть рядом, но выбрал жену, которая хотела выгнать меня».
Иногда Паша заходил на часок, без Милы, принести какую-то бумагу или забрать оставленные диски. Разговоры были натянутыми, они старались не касаться болезненной темы. Аня видела, что брат выглядит подавленным, но уже ничего не могла изменить.
Однажды она спросила:
— Паш, ты в порядке?
— Не знаю. Мила ругается, что мы не смогли выбить квартиру. На меня давит кредит, – усмехнулся он. – Но я сам выбрал.
Аня понимала: их пути разошлись. Она не желала зла, но сохранять тесную связь не получалось. Квартира теперь была только её. Порой она, сидя на новом кресле, вспоминала, как вместе с братом в детстве играла в коридоре, мечтали о будущем. Теперь реальность изменилась.
Однако с течением времени Аня обрела спокойствие. Ушли бесконечные ссоры, осталась лишь лёгкая тоска по прошлым годам. И всё же ей было лучше жить одной, чем мириться с унижениями. Зато теперь никто не укажет, «какую комнату занять» и «когда съезжать».
Так Аня окончательно поняла: подлинная свобода иногда стоит дорого – не только финансово, но и в смысле потери прежних близких отношений. Но она приняла эту цену. Теперь у неё была собственная жизнь, собственная квартира, и никто не мог поставить её «на учёт» или выбросить за дверь.