Предыдущая глава
-Вот какие люди, а? Вера Борисовна! И что же с той девчонкой будет?
Тётя Аня облокотилась на свою швабру, которой елозила по полу, и вопросительно смотрела на заведующую родильным отделением.
-В дом малютки для начала - Вера Борисовна сама была не в духе. Она всё же надеялась втайне, что обеих девочек заберут с приездом их отца. Но ей на домашний телефон поступил один звонок, и довольно недвусмысленно ей дали понять, чтобы не в своё дело не лезла и биологического отца не впутывала никоим образом, иначе для неё самой будут очень нехорошие последствия.
Поэтому, когда Ворошилов Олег Петрович приехал в положенный срок за своей дочерью, ему молча вынесли девочку.
-Совсем на тебя не похожа - вздохнула Ангелина Игнатьевна, едва взглянув на внучку.
-Так как сейчас поймёшь-то? Родилась только, а они в таком возрасте все на одно лицо. Ну-ка, дайте-ка мне на мою внученьку посмотреть - Пётр Владимирович забрал из рук сына пищащий комок. Тёплое, родное существо на его руках. Носик маленький смешно морщит и смотрит ярко-голубыми глазками.
"Красавица моя" - мысленно произнёс Пётр Владимирович. Он всегда о дочке мечтал после сына, но Геля больше ему родить не смогла никого. Но он ей и за Олежку благодарен был. А теперь вот у него внучка. Да он горы ради неё свернёт, и когда Геля предложила им самим её воспитывать, а Олежка пусть карьеру пока строит, Пётр Владимирович безоговорочно согласился.
Дома помощница по хозяйству, Валентина Алексеевна, уже и стол накрыла, и для ребёночка всё готово ещё с вечера было. Кроватку с рук достали, пелёнки и распашонки тоже. Ангелина Игнатьевна всё новенькое могла приобрести для внучки-то и по блату, да только не захотела она заморачиваться. Хватит, мол, и этого. Для дочери деревенской оборванки она стараться не собиралась. Внучка для неё нежеланная и не долгожданная. И так придётся её воспитание на себя взять, чтобы Олежа мог спокойно во Францию вернуться. И так похороны снохи всю душу ей вымотали. Пришлось изображать из себя скорбную свекровь, принимать с заплаканным лицом слова соболезнования на кладбище, а потом ещё и поминки. Не дома, естественно. Опять же Подкаминский помог организовать. И Лерочка на похоронах была. Вся в чёрное затянута, в руках красные гвоздики. Тёмные очки на пол-лица.
К Олегу подошла, кивнула сухо и, быстро по-дружески обняв, отошла, чтобы не давать людям, жадно за ними наблюдающим, лишний повод для сплетен. Ведь Олег теперь вдовец. Молодой, видный, перспективный.
А Олег и не замечал никого вокруг. Кто к нему подходил, что говорили. Ему скорее хотелось покончить со всем этим и скрыться ото всех. Тамару он не любил, нет. И вины его не было в том, что так получилось. Тогда почему же внутри что-то назойливо свербит? Неспокойно ему на душе, будто что преступное он сделал.
Уже возле ворот кладбища бросилась к нему бедно одетая женщина. Пожилая, седые волосы всклокочены. На вид ей можно было дать все шестьдесят. Плащ её намок от мокрого снега с дождём. Март выдался в этом году сырой и промозглый, что ещё бОльшую тоску наводило. Ни тепла, ни солнца не предвиделось.
-Олег! Олег, я мама ... Мама Тамарочки ... - всхлипывала женщина, комкая грязный носовой платок в неухоженных и натруженных руках - нам с вами познакомиться не довелось при жизни доченьки моей. Стеснялась она нас с отцом всегда. Нет утешения моему горю, как вспомню о том, что поругались мы шибко, да так и не примирились. Позвольте хоть на внучку посмотреть, прошу вас!
Ангелина Игнатьевна чуть не задохнулась от ужаса. Откуда? Как эта баба деревенская узнала? Осмотревшись по сторонам, она убедилась, что практически все, кто на похоронах были уехали на поминальный обед. Только Подкаминский Тимофей Романович возле своей "Волги" служебной курит стоит и дочка его, Лера.
-Руки уберите от моего сына - зашипела Ангелина Игнатьевна - ваша дочь сама во всём виновата. Она была больна и знала об этом. Ей нельзя было рожать, но раз уж так получилось, то воспитание девочки мы полностью берём на себя. Вас видеть рядом со своей внучкой я не хочу.
-Мама ... - попытался было вмешаться Олег, но мать махнула рукой в сторону машины. Её супруг о чём-то беседовал с кладбищенским сторожем и разыгрывающейся сцены не видел.
Подхватив несостоявшуюся тёщу Олега под руку, Ангелина Игнатьевна отошла с ней, как можно дальше.
- Забудьте о нашей семье и о своей внучке. И никогда больше не появляйтесь здесь. У меня есть возможность вам проблемы устроить. Мне вашей дочери сполна хватило.
-Да как же это ... Внучку даже не увижу, ведь родная кровь моя ... - всхлипывала женщина.
-Родная кровь? - вспыхнула Ангелина Игнатьевна, открыв было рот, чтобы о второй больной внучке выпалить сгоряча. Раз уж так родная кровь беспокоит эту деревенщину неотёсанную, так пускай больную из роддома забирает и довольствуется этим. Но тут же вовремя прикусила язык, мельком бросив взгляд на своего супруга. Пётр Владимирович с интересом посматривал, с кем это разговаривает его жена, и собрался уже было к ним подойти.
-Ваша внучка ни в чём не будет нуждаться. Ясно? Хотите другого, забирайте ребёнка себе и воспитывайте сами свою родную кровь. Но тогда помощи от нашей семьи никакой не ждите.
Весь вид, интонация голоса Ангелины Игнатьевны - всё просто кричало о презрении, о том, как ей даже просто рядом стоять противно с матерью покойной Тамары.
-Нет-нет, что вы ... - испуганно замахала руками женщина - я не возражаю, нет. Пусть ребятёночек счастлив будет и обеспечен. Мы с мужем моим больные и дряхлые совсем. Тамарочка у нас поздним ребёнком была. Помимо неё ещё старший сынок у нас есть. Из-за него с Томочкой и поругались. Пьёт он у нас безбожно, да нас с дедом гоняет ...
-Достаточно - резко оборвала Ангелина Игнатьевна - ваши семейные проблемы мне не интересны. Скажите спасибо, что дочку вашу достойно похоронили и девочку себе заберём. Остальное вас не касается. Всего хорошего.
Крутанувшись на своих каблуках, Ангелина Игнатьевна направилась к мужу и сыну. Олег сидел уже в машине и понуро выглядывал в окно. Он себе как-то иначе представлял маму Тамары. И именно Тома не захотела знакомить его со своими родителями, всё отмахивалась и повторяла потом как-нибудь. Деревня далеко, путь туда неблизкий и ночевать, если что, там негде. Домишко у родителей совсем небольшой, не развернуться.
-Гелечка, кто это? - Пётр Владимирович распахнул жене дверцу.
-Да так. Попрошайка местная - небрежно бросила Ангелина, усаживаясь в машину. Она кивнула Подкаминскому и краем глаза успела заметить, что женщина та у кладбищенского сторожа что-то спросила и в ворота вошла.
Совесть не мучила Ангелину Игнатьевну нисколько. Каждому своё. В смерти снохи её же вины нет. Судьба так распорядилась с этой девушкой. Винить некого. Поэтому почему Ангелину должна мучать совесть? Она повернулась к сыну и глазами показала ему, чтобы помалкивал, отца не тревожил по пустякам.
И сейчас, глядя на маленькую свою внучку в кроватке, она не испытывала к маленькому существу ни грамма любви. Ребёнок как ребёнок. Ни одной черты своего сына в лице девочки Ангелина Игнатьевна не замечала. Хорошо. Она её воспитает, чтобы люди пальцем в неё не тыкали, мол, внучку на произвол судьбы бросила, но любить её никто не сможет заставить.
У Олега ещё будут дети. От Лерочки. Красивые и умные дети, с хорошей генетикой. А эта ... Ангелина с пренебрежением ещё раз взглянула на внучку, собираясь уйти. Эта неизвестно кем вырастет, имея такую деревенскую родословную. Угораздило же Олега связаться с этим семейством.
Малышка на удивление молчала и тоже, казалось, смотрит на свою бабушку. Хотя что она там может увидеть?
Ангелина даже поёжилась от слишком осознанного взгляда младенца. Будто понимала девочка уже с пелёнок, какая незавидная судьба ей уготована...