Алексей вернулся в Берёзовку через неделю. Аня встретила его у автобуса – похудевшего, осунувшегося, с каким-то потухшим взглядом.
– Что случилось? – спросила она, но он только покачал головой:
– Устал с дороги. Давай завтра поговорим.
Назавтра он не пришёл. И послезавтра тоже. На ферме появлялся редко, говорил только по делу, избегал встречаться взглядом. Аня чувствовала – что-то случилось там, в городе, но спрашивать боялась.
Однажды вечером он сам пришёл к ней домой. Сел на лавку у забора, достал сигарету – хотя раньше не курил.
– У Марины сын… Мой сын, – сказал он глухо. – Ему уже год. Ваней назвала.
Аня почувствовала, как земля уходит из-под ног. Села рядом, вцепившись руками в край лавки.
– Я должен вернуться, Ань. Понимаешь? Должен.
– А как же... мы?
– Прости меня. Я думал, что всё в прошлом. Но когда увидел его... маленького, беспомощного... Он же мой сын, понимаешь?
Аня понимала. Слишком хорошо понимала. Встала, расправила плечи:
– Езжай, Лёша. Правильно делаешь. Ребёнок – это святое.
***
Он уехал через два дня. Ферма осталась на Анином попечении – она многое уже умела, чему учил ее Алексей. Председатель только головой качал:
– Ну и характер у девки. Другая бы разревелась, а эта – как кремень.
А она и правда не плакала. Работала с утра до ночи, учила матчасть, внедряла новые методы. Только по вечерам, когда все расходились, садилась на их скамейку и долго смотрела на закат.
Баба Глаша торжествовала:
– Что, допрыгалась? Говорила ж – не будет тебе счастья с чужим мужиком!
Но Аня только улыбалась в ответ:
– А кто сказал, что не будет? Счастье, бабушка, оно разное бывает.
Прошло полгода. Ферма расцветала под Аниным руководством. Из области приезжали перенимать опыт. А потом случилось неожиданное – её пригласили в Москву на конференцию по развитию сельского хозяйства.
В холле гостиницы она столкнулась с Мариной. Та была всё такая же красивая, элегантная, только в глазах появилась какая-то усталость.
– Здравствуй, Аня, – сказала неожиданно тепло. – Как Берёзовка?
– Живём помаленьку. А вы как?
Марина помолчала, потом вдруг выпалила:
– Знаешь, а ведь он не смог. Вернулся, да. Ванечку любит безумно, каждые выходные приезжает. Но жить в городе... Места себе не находит. Всё о ферме вашей говорит, о новых методах...
– А ты зачем мне это рассказываешь?
– Потому что он не мой, Ань. Никогда моим не был – ни раньше, ни сейчас. Это я поняла, когда он вернулся. У него глаза живые только когда о работе говорит. Или о тебе.
Аня покачала головой:
– Поздно уже, Марина Александровна. У вас семья, сын...
– У Вани есть отец. Будет приезжать, помогать, любить. Но счастливым он может быть только там, в Берёзовке. И только с тобой.
Вечером в номере Ане не спалось. Она стояла у окна, глядела на огни большого города, и думала о том, как странно устроена жизнь. Чтобы понять истинную ценность в жизни, надо что-то потерять в ней.
***
А через неделю она вернулась в Берёзовку. На пороге ее встретил Алексей.
– Я всё решил, – сказал он просто. – Буду жить здесь, работать. По выходным – к сыну. Если ты... если ты еще хочешь быть со мной.
Аня молча протянула ему папку с документами:
– Тут новый проект развития. Посмотришь?
Он улыбнулся – той самой, знакомой улыбкой:
– Конечно посмотрю. Вместе посмотрим.
А баба Глаша, увидев их вдвоём на той самой скамейке, только рукой махнула:
– Знать, судьба у них такая. Не нам судить.
И была права старая. Потому что счастье – оно разное бывает. Главное – уметь его разглядеть и не побояться за него бороться.
***
Прошло пятнадцать лет. Берёзовка изменилась до неузнаваемости – современная ферма, новые дома, асфальтированные дороги. А на окраине стоит большой дом с яблоневым садом. Там живет семья главного зоотехника Анны Николаевны. Вместе с мужем Алексеем они воспитывают двойняшек – тринадцатилетних Машу и Мишу, таких разных и таких похожих на родителей.
Маша – серьёзная, вдумчивая, как отец, уже помогает на ферме и мечтает продолжить семейное дело. Миша – весь в мать, живой, эмоциональный, обожает возиться с животными.
В один летний день у калитки останавливается городская машина. Из неё выходит высокий парень лет шестнадцати, как две капли воды похожий на молодого Алексея.
– Здравствуйте... Я Ваня. Ваня Савельев. Можно к вам?
Аня замерла на пороге, не в силах отвести взгляд от парня. Те же глаза, тот же разворот плеч, даже улыбка – всё как у Алексея в молодости.
– Проходи, конечно, – справилась она с волнением. – Алексей Иваныч сейчас на ферме, но скоро должен вернуться.
– А я знаю, – Ваня переступил порог. – Мама рассказала, где вас найти. Она... она передавала привет.
В этот момент с веранды донеслись голоса двойняшек.
– Мам, мы закончили с уроками! – Маша влетела в комнату и замерла, увидев незнакомца.
– А это кто? – следом появился Миша, прижимая к груди котёнка.
– Это... это ваш старший брат, Ваня, – тихо сказала Аня, глядя детям в глаза. Они знали о существовании брата – родители никогда не скрывали правду.
Повисла тишина. Ваня переминался с ноги на ногу, явно не зная, как себя вести. Первым не выдержал Миша:
– А ты правда из Москвы? А там метро есть? А...
– Миша! – одёрнула его мать, но Ваня уже улыбался:
– Есть, конечно. И не только метро. Хотите, расскажу?
Через полчаса, когда Алексей подъехал к дому, из кухни доносился смех и звон чашек. Ваня, окружённый младшими, рассказывал о своей жизни в городе, о школе, о том, как занимается программированием.
– Представляешь, пап, Ваня сам игры пишет! – восторженно сообщил Миша отцу, когда тот вошёл в кухню.
Алексей застыл в дверях. Отец и сын смотрели друг на друга, и что-то неуловимо важное происходило в этот момент между ними.
– Здравствуй, сын, – наконец произнёс Алексей.
– Здравствуй... папа, – впервые в жизни Ваня произнёс это слово.
Вечер выдался теплым. Аня накрыла стол в беседке, увитой диким виноградом – здесь семья обычно собиралась в хорошую погоду. Маша то и дело подскакивала, подкладывая всем то огурцы, то помидоры с их огорода. Миша, против обыкновения, сидел тихо, украдкой разглядывая старшего брата.
– А почему ты раньше не приезжал? – вдруг спросил он прямо, по-детски.
Ваня замялся, покрутил в руках вилку.
– Да как-то... Учёба, дела разные. Да и не знал, можно ли.
– Глупости, – Алексей впервые за вечер подал голос. – Конечно, можно. Ты всегда мог приехать.
– Мама говорила то же самое, – Ваня поднял глаза на отца. – Просто... Понимаете, когда тебе десять лет, а потом одиннадцать, двенадцать... как-то сложно решиться. Вроде и хочется, а...
– А страшно, – вдруг закончила за него Маша. – Я тоже боюсь иногда. Нового.
Повисла тишина, только стрекотали сверчки да шелестели листья винограда.
– Знаете, почему я сейчас приехал? – Ваня отложил вилку. – У нас в школе был проект – исследовать свою родословную. Все притащили старые фотографии, рассказывали про бабушек-дедушек. А я сидел и думал – вот есть у меня где-то целая вторая семья. Брат, сестра... И я их даже не знаю.
Аня незаметно смахнула слезу. Алексей протянул руку и легонько сжал её ладонь под столом.
– Мам, а покажи Ване наш семейный альбом! – вдруг оживился Миша. – Там и его фотографии есть, маленького.
– Есть? – удивился Ваня.
– Конечно, – Аня встала из-за стола. – Папа привозил после каждой поездки в Москву. Мы всегда знали, как ты растёшь.
Альбом был толстый, в кожаном переплете. Устроились прямо там же, в беседке, включив старый уютный светильник. Маша прижалась к маме с одной стороны, Миша – с другой. Ваня осторожно присел рядом.
– А это ты на первом дне рождения, – Алексей осторожно коснулся фотографии. – Марина прислала.
– А вот здесь ты уже в школу пошёл, – Аня перевернула страницу. – "Смотри, Маша, какой у тебя брат серьёзный.
– Прямо как ты, Машка, – фыркнул Миша, за что тут же получил легкий подзатыльник от сестры.
Они листали альбом до темноты. Потом Аня постелила Ване в гостевой комнате – той самой, где всегда останавливался Алексей, приезжая из города в первый год их знакомства.
– Я тут подумал, – сказал Ваня, когда все уже собирались расходиться. – Может... может, я поживу у вас недельку? Каникулы всё равно. Если можно...
– Конечно, можно, – Алексей обнял сына за плечи. – Сколько захочешь.
Ночью Аня проснулась от какого-то звука. Алексей сидел у окна и курил – редкая привычка, появлявшаяся у него только в минуты сильного волнения.
– О чём думаешь? – тихо спросила она.
– О том, как странно всё в жизни складывается, – он затушил сигарету. – Столько лет прошло, а всё кажется – я что-то сделал не так. Где-то недолюбил, недодал...
– Зато сейчас можно всё наверстать, – Аня подошла, обняла его сзади. – Видишь, как хорошо всё получается?
– Да, – он накрыл её руки своими. – Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что научила меня любить. По-настоящему, без условий и границ.
Утром их разбудил громкий смех с улицы. Выглянув в окно, они увидели, как Ваня с Мишей возятся с новорожденным телёнком, а Маша деловито объясняет брату правила кормления.
– Гляди-ка, – усмехнулся Алексей. – Городской парень, а в хозяйстве разбирается.
– Весь в отца, – улыбнулась Аня. – Кровь – она своё возьмёт.
А через неделю, когда Ваня уезжал, во дворе стояли все – и заплаканная Маша, и непривычно серьёзный Миша, и притихшие родители.
– Я ещё приеду, – пообещал он. – Теперь часто буду приезжать. Можно?
– Нужно, – ответил за всех Алексей. – Теперь обязательно нужно.
И что-то в его голосе подсказывало – так оно и будет.
Спасибо всем, кто прочитал ло конца!🙏 Спасибо за ваши комментарии и лайки!💖