Давайте начнём с того, что всё-таки юмор, шутки, розыгрыши – это очень разные вещи. Социологов в этом всем будет интересовать один очень конкретный вид юмора – розыгрыш.
Первый розыгрыш достался нам в наследство благодаря кинематографу. 1895 год. Один из братьев Люмьер снимает в своем поместье короткометражный фильм «Меньше минуты», который называется «Политый поливальщик». Человек поливает что-то из шланга, подросток, которого играет сын реального садовника в поместье Люмьер, подходит, наступает на шланг, человек пытается понять, что происходит. Тот отпускает ногу, бьет струя воды, бросает шланг, догоняет поганца, возвращает в кадр, ну и дальше справедливое возмездие в виде оплеухи.
Почему это важная история? Потому что в этом розыгрыше мы видим все характеристики того, что в социологии называется фабрикацией. Фабрикация – это ситуация, при которой один или несколько людей создают для одного или нескольких других людей зазор между их представлениями о действительности и действительностью. Как вы понимаете, зазор этот можно создать двумя способами. Изменить действительность, приклеить что-нибудь куда-нибудь, подложить что-нибудь на стул, подпилить ножку стула.
Или изменить представление, то есть ввести в заблуждение. Когда появляется зазор, который контролирует другой человек между тем, что вы думаете о том, что происходит, и тем, что происходит. Это называется фабрикацией. И вот этот пример с кинематографом, это первая простейшая фабрикация.
Последние годы правления диктатора Антонио Салазаро. Он выжил из ума. И его штаб управления, в общем, благополучно произвел замену, сумел пересобраться. Диктатор не знал, что его безумные приказы уже не исполняются, что это никакого отношения к действительности, все, что значит, кабинеты министров, заседания правительства, это все шел для одного единственного человека. Для него в одном экземпляре печаталась газета с новостями, вот эта фабрикация. При этом как бы страной управляли, соответственно, члены штаба принятия решений, а он все это время делал вид, что он все еще чем-то рулит.
Это благонамеренная фабрикация? Ну, они, конечно, скажут, что да. Зачем тревожить старика? Он и так, в конце концов, умер, потом упал со стула. Мы для него же стараемся и для страны делаем лучше. Никто не будет знать, что у нас диктатор, который страной правил столько лет.
У нас есть два основания для различения фабрикации. Структурное, сколько людей участвует, какие роли они занимают, какая диспозиция ролей. И драматургическое, какие есть итерации, какие есть последовательности. Это не всегда взаимосвязанные вещи.
Например, я напомню «Кота в сапогах» или «Новое платье короля». И в той и в другой сказке мы обнаруживаем огромные с точки зрения структуры фабрикации Половину герцогства вовлекает хвостатый фабрикатор в том, чтобы убедить, что это поля маркиза Карабаса. Все крестьяне сами поверили, что это поля маркиза Карабаса. А в случае с новым платьем короля в структурном отношении по аудиторию превратилось полстраны. Все высшие чиновники благоустройства благополучно доказывают себе и окружающим, что на короле прекрасное платье из тончайшего шелка.
То есть нарастание сюжета и наращивание каких-то людей, которые в это верили и продолжали эту ложь и так далее, оно происходило просто постепенно, изначально не планировалось. Это как раз яркий пример того, что называется индукция фабрикации. То есть когда люди начинают сами фабриковать этот вымысел друг для друга уже без участия фабрикатора. Хотя в случае с котом в сапогах, там участие фабрикатора требовалось на каждом из этапов.
Вот, например, драматургическое измерение. Сложность последовательности ходов. Гоффман приводит пример из фильма, по-моему, 1963 года. Love and Larceny.
Любовь и воровство. Значит, семейная пара Сидят на кухне, звонок в дверь, на пороге стоит ккоммивояжёр, предлагает им купить очевидно очень дорогой серебряный антикварный подсвечник за очень-очень небольшие деньги. Стоит понятно, что он его украл. Хозяин приглашает его на кухню, они для виду торгуются.
Жена идет за деньгами, хозяин отворачивается. Когда он отворачивается, он видит, что коммивояжёр аккуратненько, краденый дорогой антикварный подсвечник, подменяет другим. Понятно, более дешевый. Ага, говорит, значит, кричит на всю квартиру хозяин.
Да я же сам. из этих. Я, можно сказать, сидел еще до того, как ты вошел в этот бизнес. Ты мне рассказываешь, как правильно подменять.
Давайте я покажу, как правильно подменять. Но разговор между ними становится уже более откровенным. Они выясняют, что у них масса общих знакомых. Жена, возвращаясь, открывает бутылку, наливает.
Они выясняют, кто где сидел, кто какие аферы проворачивал. В какой-то момент коммивояжер говорит, что вот это нераскрытое дело, это же моя работа. И взрывается хозяин дома и говорит, в смысле твоя работа? Это моя работа, это я эту аферу провернул. Они раскрыли ее, потому что мы сделали так-то, так-то и так.
В этот момент гость достает жетон, говорит, вот как раз этого-то мы и ждали. Жена в слезах клянется, говорит, он мне пообещал, когда мы поженились, что он с этим завяжет. Он ни разу ни на одно дело не вышел. Говорит, это неважно, мы за ним охотимся уже несколько лет.
Наручники, они спускаются вниз, садятся в полицейский автомобиль. Там полицейский снимает наручники с хозяина дома и говорит, ну как думаешь, она ничего не заподозрила? Это была фабрикация для нее. И это такая сложная, многослойная конструкция, которую, может быть, скажете вы только в кино. Мне кажется, как раз наоборот, мужчины, которые хотят пойти на пьянку, и жена не пускает, или на рыбалку, или еще что-нибудь такое, вполне способны на такие многослойные фабрикации.
Но в целом, что нас в этом случае интересует, то, что структурно это игра на троих. Тут всего три участника взаимодействия, которые постоянно меняются ролями. Но драматургически это довольно сложная, многослойная фабрикация. В действительности она может, например, произойти, если пранк выходит из-под контроля, и вам требуется привлечение каких-то дополнительных игроков, добровольных помощников фабрикатора.
. Есть непосредственная жертва, введенная в заблуждение, а есть объект фабрикации, тот человек, на кого на самом деле и нацелен розыгрыш. Тот, на кого должны подумать. Отсюда это выражение to frame – подставить. Подставить кого-то. Жертва – это тот, чьи представления о реальности искажены усилиями другого человека. А объект – это жертва второго порядка.
Греческие врачи должны были вакцинировать Грецию от ковида Pfizer. Бесплатно, разумеется. насколько это дело национальной важности. Но в Греции очень сильные были антиваксерские настроения.
И люди в интернете готовы были платить врачам 400 евро за то, чтобы те вкололи физраствор, что-то глубоко безвредное, и выдали сертификат о вакцинации. Это было поставлено на поток одним ушлым врачом. Он брал 400 евро, колол физраствор. 400 евро, тяжело.
Колол физраствор. И утром через какое-то время некоторые из уколотых начинали чувствовать какие-то странные симптомы. Они их гуглили и обнаружили, что это симптомы укола вакциной. Этот сволочь взял 400 евро, сделав вид, что колет им физраствор, обманывая систему здравоохранения.
А на самом деле он обманывал тех, кто к нему обратился, потому что он им колол настоящую прививку под видом фальшивой прививки. Классический пример двуслойной фабрикации. Тот, кто думал, что является фабрикатором, в действительности является жертвой фабрикации. Кажется, этот врач был единственным, кто в один месяц получил и награду медицинской ассоциации за вакцинацию населения и условный срок за мошенничество.
Потому что брал 400 евро и делал то, что делал бесплатно. Вот такие двуслойные фабрикации – это скорее норма, чем исключение. То есть нам кажется, что это довольно редкая вещь. Но нет, она не редкая ни в розыгрыше, ни в мистификациях, ни в экспериментах.
Газлайтинг – это такая фабрикация второго порядка. Она более сложная, потому что если фабрикатор пытается создать у вас сложные впечатления о том, что происходит, чтобы вы были уверены в том, что вы знаете, что происходит, но это бы не соответствовало действительности, то газлайтинг разрушает ваше представление о действительности. Сейчас вот мы сначала должны разобраться с этим, потому что газлайтинг уже гораздо ближе к пропаганде, чем к мистификациям спецслужб. Так вот, вот у нас с вами две оси.
Усложнение по структурной оси означает, что подключается к аудитории, обнаруживаются жертвы второго порядка, появляются добровольные союзники-фабрикаторы. У нас более сложно, и все больше и больше людей в это вовлекается. Ну, мой любимый пример, Никита Богословский, такой мастер советского розыгрыша, в какой-то момент задержался в Париже на один день после окончания гастролей, идет по бульвару, видишь, навстречу родители Андрея Миронова, Миронова и Менакер. И он им говорит, слушайте, мне так жаль с вами расставаться, но я решил остаться в Париже.
В общем, я не возвращаюсь в Советский Союз. Я просто хочу творить на свободе. И в этот момент он понимает, что за их спинами обнаруживается их начальник группы, очевидно, КГБшник, который слышит каждое его слово, у него аж глаза из орбит вываливаются. Тут Богословский понимает, что пранк выходит из-под контроля.
И что, сдавать назад? Говорит, я пошутил? Он не поверит. Конечно, не поверит. То есть теперь уже надо доигрывать до конца. И он бежит, значит, прощается с ними слезно, говорит, ну, в следующий раз будете здесь, приходите ко мне в гости.
Думаю, что поселюсь где-нибудь здесь на бульваре неподалеку. Убегает в советское посольство, прибегает ко второму секретарю, который, значит, почитатель его таланта, знакомый. Говорит, слушай, такое дело, сейчас к тебе придут писать на меня донос, что я якобы перебежчик. Говорит, ну, смотри, если донос будет написан, мы будем вынуждены дать им уход.
Ну, давай сделаем так, чтобы он не был написан. Садись на мое место. Богословский садится на место второго секретаря, второй секретарь идет вниз и встречает там прибежавшего, запыхавшегося начальника группы, который пришел докладывать, что виолончелист Богословский пытается не вернуться в Россию, в Советский Союз. Потом говорит, да, конечно, второй секретарь вас, несомненно, примет, пройдемте в кабинет, проводят его в кабинет, где сидит Богословский на месте второго секретаря, говорит, что хотел.
Тут, значит, второй раз инфаркт чуть не случился с начальником группы, донос написан не был. То есть видите, усложнение драматургической ситуации, драматургическое усложнение фабрикации, оно связано как раз и с добавлением еще одного игрока. То есть это структурное усложнение, а драматургическое связано с тем, что появляется новая итерация. То есть если в том случае объектом розыгрыша были родители Андрея Миронова, здесь становятся еще и начальные группы.
Есть невероятно сложные и в структурном, и в драматургическом отношении фабрикации. Например, IFDAY. IFDAY – это такая масштабная акция, в которую были вовлечены тысячи человек, задуманная в городе Виннипег в Канаде из-за того, что канадцы упорно отказываются покупать облигации военного займа и как-то помогать войне. Это война, она вторая мировая.
Она в Европе, но американцам у них был перл-харп, а у нас ничего нет. Зачем нам это надо? Причем тогда еще даже Перл-Харбор не был. И вот в какой-то момент в город Виннипег входят нацистские танки с крестами. На город Виннипег летит эскадрилья Люфтваффе с крестами.
Три с половиной тысячи людей кидаются останавливать вторжение резервистов. Взрывают мосты, столбы черной дыма, угольной пыли стоят в воздухе. Разворачиваются мобильные пункты. К середине дня сопротивление сломано.
Десант, высаженный немцами, арестовывает ведущего на радио и объявляет, что с этого момента город Виннипег переименовывается в город Гиммлерштадт. Нацисты заходят в кафе и выгоняют посетителей, занимая столики. Офицер СС заходит в школу, арестовывает учительницу на глазах у детей и проводит разговоры о важном. Зажигаются книги преступной литературы тут же на этом самом месте.
Мэр Виннипега и посол Норвегии, который там оказывается, губернатор провинции и посол Норвегии, арестованы и отправлены в лагерь для интернированных лиц на стадионе. Мебель выкидывается из окон. Люди в шоке. Это очень масштабно.
Мне кажется, достаточно было просто самолеты и войска. Загуглите If Day в Ютубе. Есть отличный фильм документальный про то, как это выглядело.
Половина города знала? Да, потому что богатые семьи, включая родители Ирвинга Гоффмана, который как раз за полгода до этого сбежал из Винни-Пега, родители его остались и приняли участие в инсценировке. Они очень хотели, как еврейская канадская семья, чтобы все-таки Гитлер как-то не выиграл. Они отдавали эту мебель, которую выкидывали из окон, они готовили экземпляры книг, старых списанных, которые можно сжечь. Они помогали создавать этот лагерь для интернированных лиц на стадионе.
То есть, прям такая масштабнейшая операция, но часть людей не знала. Интересно, а что там? Неужели жертв не было все-таки? Жертв было две. Одна женщина, когда узнала, значит, услышала по радио немецкий голос, голос с немецким акцентом со словами о том, что город захвачен, делала бутерброд и порезала себе палец. Один из резервистов сломал лодыжку, когда бежал на призывной пункт.
То есть это две жертвы. Но в целом куча народу совершенно искренне решила, что город захвачен. Кто-то подозревал, что это розыгрыш, кто-то подозревал, что это, в общем, возможно, настоящий захват, который маскируется под розыгрыш, фабрикация второго порядка. Но так или иначе, вот это ощущение дереализации удалось создать настолько сильное, что, в общем, город Виннипег и провинция Манитоба в целом побили рекорды по покупке облигаций военного займа.
Мы как раз сегодня считаем, что закон должен охранять в том числе и представление о реальности других людей. И введение в заблуждение это должно быть уголовно наказуемо. Потому что мы живем в ситуации, где уже никто не понимает, каковы, собственно, границы реальности и насколько она отличается от представления о ней. Мы находим ситуации куда более масштабных средств фабрикации, которые не были доступны Ирвингу Гофману и его современникам.
Само слово газлайтинг – это как раз название пьесы «Газлайт», «Газовый свет». Патрик Хэмилтон написал пишет сначала пьесу для постановки в театре, потом кино, сценарий. Женщина с молодым мужем возвращается домой, живет в доме, принадлежавшем ее богатой тетушке. Тетушку некоторое время назад убили, чтобы обокрасть, но бриллиантов ее так никто и не нашел, все думают, что их украли. Тетушка жила этажом выше, они живут на втором этаже с молодым мужем.
И женщина начинает замечать, что газовые лампы в квартире, это еще время газового освещения, они мигают, то есть начинают гореть ярче, тише, ярче. И ей начинает казаться, что там кто-то ходит, но там никого не может быть, муж на работе. И через какое-то время она начинает замечать все больше и больше признаков того, что что-то странное происходит, вещи, которые она положила в одно место, она обнаружила в другом месте.
Муж ей говорит, ты с ума сошла вообще? В какой-то момент, когда она уже готова поверить в то, что она не способна отображать действительность адекватным образом, приходит полицейский и говорит, на самом деле, ваш муж и есть убийца, он так и не смог найти бриллианты вашей тетушки, поэтому сейчас он там ходит и ищет, где она их спрятала.
Пропаганда может действовать тоже в двух направлениях. Она может создавать сфабрикованную версию реальности, пытаясь вас убедить в том, что происходит именно это. Она может действовать в стратегии коллективного газлайтинга. По принципу, мы тоже врем. Но мы врем в национальных интересах. А в чьих интересах врут они? Вы думаете, кто-нибудь вам может сказать правду?
Вы знаете, и мы не знаем, и никто не знает. Правду мы не узнаем. Те, кому надо, правду знают, но нам не скажут. Поэтому лучше слушайте тех, кто врет с благими намерениями.
Радио требует постоянного вещания, непрерывного окучивания мозгов. Тут появляются новые средства коммуникации типа социальных сетей.
Достаточно запустить сигнал, и дальше за счет эхокамеры и усиления люди прекрасно дофабрикуют этот мир друг для друга. Их даже уже и индуцировать не надо.
BBC, по-моему, я не помню, кто точно, сделал фильм про русалок как биологический вид, почему они обитают в Бермудском треугольнике и пустил на 1 апреля, огромное количество людей поверило, что русалки, их колония как биологического вида, ареал обитания именно там. Я думаю, что если бы РЕН-ТВ купил этот фильм и показал, то никто бы не почувствовал.
Поэтому тут есть важная вещь. Помимо ответственности фабрикатора, есть ответственность жертв фабрикации тоже. Была ещё такая смешная шутка, когда радиоведущий, помните, 1 апреля сказал, что сейчас из-за определённого состояния планеты комет, если вы подпрыгнете, то гравитация будет чуть помедленнее пускать вас вниз, и ему начали звонить слушатели и говорить, что всё так и есть, они только что это заметили. Вот, всё, ещё много вопросов осталось.
Из беседы Виктора Вахштайна* с журналистом канала "Живой гвоздь"*
*признаны иноагентами