Немногочисленные читательские отзывы на «Время, вперёд!» (1932), которые мне попадались, обычно заканчиваются так: книга любопытная, но безнадёжно устаревшая. Думаю, напротив, она вполне актуальна.
Я очень люблю Катаева, но «Время, вперёд!» впервые прочитала только сейчас. Помню случайно увиденные отрывки одноимённого фильма (1965, реж. София Милькина и Михаил Швейцер) – громкий, суетливый «мир бегущих линий», помню, конечно, и тревожную музыку Свиридова, но роман заранее казался скучным.
И первое открытие, которое меня ждало, – книга увлекательна. Валентин Катаев отправился в Магнитогорск весной 1931 года, чтобы собрать материал о строительстве огромного завода. Приехавший с ним писатель Демьян Бедный засобирался домой через несколько дней, а Катаев неожиданно остался на целый год – до весны 1932. И сочинил производственный роман о Магнитострое, частями выходивший в журнале «Красная новь».
Поэт Георгий Адамович писал, что Катаеву «удаётся вызвать нетерпеливый интерес даже к бетону». «Время, вперёд!» действительно читается как хороший детектив. Основной конфликт романа – между консервативным инженером Налбандовым, считающим, что «строительство не французская борьба» и гнаться за красивыми цифрами не надо, и азартным инженером Маргулиесом, который готов побить рекорд по кладке бетона, установленный на стройке в Харькове. Рабочие горячо поддерживают Маргулиеса, из одной интриги вырастают новые: какая бригада выйдет в ударную смену, будет ли новый рекорд, удастся или нет при бешеных темпах сохранить качество бетона. Больше о стройках 30-х с таким жаром никто не писал. Взять хоть «Цемент» Гладкова, хоть «Гидроцентраль» Шагинян – те же подгоревший алюминий и ленточный магний, но читать это откровенно скучно.
Открытие второе – волшебные катаевские метафоры ничуть не потускнели от соседства со строительной пылью. «Мускулы блестящие, как бобы», «лицо – скуластый глиняный кувшин» (а помните его стихотворение про девушку в берете? Там было «лицо скуластое, как миска»), «май в красной рубахе» – вот такого будет много. И привет Михаилу Булгакову: «В железном небе горела красная звезда – Марс».
Наконец, «Время, вперёд!» – книга замечательно тонкая. Героев в ней много, некоторые нарисованы всего двумя-тремя жирными мазками, но тем не менее достоверно. Приезжающей в Магнитогорск Фене противопоставлена убегающая из него Клава, бойкому Винкичу – нерасторопный писатель Георгий Васильевич (в нём угадывается Демьян Бедный), трудолюбивым рабочим – картёжники Загитов и Саенко. Последний, кстати, единственный стопроцентно отрицательный персонаж, фактически живой покойник, предлагающий играть в карты на кладбище испорченных машин, страшный, дикий, со следами анилинового карандаша на губах, «как отравленный», и с заострившимся голубоватым носом. Однако два главных героя романа всё-таки не люди.
Пространство
Жизнь Катаева была связана со старыми городами – Одессой и Москвой, и его взгляд на юный Магнитогорск удивителен. Это не то чтобы город, посёлок, стройка – это пространство. Писатель Георгий Васильевич, подходя к окнам, «как к гравюрам», рассматривает местность в бинокль и видит живую панораму строительства (экскаваторы, краны, вагоны) с маленькими и «совершенно неподвижными» человеческими фигурками. Всё наоборот: пространство движется, люди стоят. Жаркий пыльный ветер продувает этот мир насквозь, треплет занавески в комнатах отеля (именно отеля, не гостиницы) – удивительно, как Урал у Катаева вдруг приобретает экзотичный южный отлив. «Время, вперёд!» очень кинематографичный роман, очень красивый: чёрное, белое, свет, тень и строгие линии – «стеклярус нескончаемой карусели», будто на фотографиях Родченко.
Время
Слово «время» в романе, вероятно, одно из наиболее часто повторяющихся. Действие занимает 24 часа, флэшбеков нет: здесь время идёт только вперёд, точнее, оно летит стрелой. Настолько, что первая глава «временно пропускается», книга начинается сразу со второй. История творится здесь, в Магнитогорске, а Москва «отстаёт ровно на два часа».
И что с ними происходит
Время и пространство в романе сталкиваются один раз, когда инженер Маргулиес звонит по межгороду сестре Кате. В телефонной будке «время остановилось вокруг него плотной, неподвижной средой», зато заговорило пространство, перебрасывая голоса из Магнитогорска в Москву и обратно. Разговор закончился – время ожило снова.
Ещё интереснее, что со временем и пространством делают люди.
По старой литературной традиции, спорные мысли во «Время, вперёд!» отданы не самому положительному герою – пресыщенному американскому туристу по имени Рай (ага) Руп. «Мудрое созерцательное существование под вечным небом» закончилось, считает он, «дьявол гордости и техники овладел человечеством», и «искусственное озеро лежит в траве, как трюмо».
Адский мотив противостояния человека и природы с каждой страницей романа звучит всё отчётливее. Весенней «дороги ландышей и соловьёв» больше нет. «Чёрная крупчатая пыль», «аспидная земля», «огненный мёртвый воздух», «невыносимый янтарный свет» – и, наконец, слон, привезённый для местного зоопарка, издаёт «трубный звук Страшного суда». Чем ближе рекорд, тем ближе буря. Дирижирует инфернальным оркестром главный инженер, вокруг его чёрной шапки волос кружат мухи, в кармане – пакетик цукатов, засахаренная дыня; а в Москве тем временем сносят Храм Христа Спасителя, и купол падает, разделённый на золотистые дольки.
Попытки человека подчинить себе пространство – старый, с Вавилонской башни пропетый мотив, ещё более сложная задача – подчинить себе время. За восемь часов смены нужно «выскочить, выпрыгнуть из времени», совершить невозможное, побить старый рекорд. Они очень спешат. Страницы о последних часах смены читать почти физически больно: «невменяемый» от усталости десятник, девушка с тяжёлой тачкой, рабочий, которому оторвало пальцы. Сверхусилие бригады, как одного человека, приводит к желаемому результату. Время сдаётся, «закручивается спиралью, стальной пружиной». Рекорд есть. Откат назад случается единственный раз: после смены влюблённые Маргулиес и художница Шура Солдатова гуляют и разговаривают. Он рассказывает о своём детстве в Екатеринославе с почти личной катаевской интонацией, жалуется, что уже стар – целых тридцать шесть лет. Чудо, но на протяжении этой беседы «звёздные часы» отстают. А с рассветом время ускорится снова: на Челябинском тракторном заводе установили новый рекорд. Борьба человечества со временем и пространством продолжается.