Глава 1. Оазис
Утро начиналось с боли.
Елисей Петрович медленно открыл глаза, ощущая, как старые кости ноют от влажного весеннего воздуха. За окном, в скворечнике, который он смастерил ещё сорок лет назад, шумели новые жильцы – пара синичек, спорящих из-за веточки.
"Аня всегда просыпалась раньше..."
Он потянулся к тумбочке, где стояла фотография в потёртой рамке: молодая женщина с тёмными, собранными в пучок волосами улыбалась, держа в руках букет алых роз. "Глория Дей" – первый сорт, который они посадили вместе.
На кухне пахло сыростью и лекарствами. Чайник, шипел на плите, наполняя комнату паром. Елисей Петрович налил кипяток в кружку, наблюдая, как чаинки медленно опускаются на дно.
— Опять без сахара, — пробормотал он, но поправился: — Аня, ты где там?
Тишина. Только скрип половиц под ногами.
Елисей Петрович натянул старый фартук, испачканный землёй, и вышел во двор.
Сад ждал его.
Розы, пионы, жасмин – всё просыпалось после зимы. Молодые побеги "Глории Дей" уже выделялись на фоне чёрной земли, а пионы, которые Аня называла "пухлыми барышнями", только-только показывались из почвы.
— Ну что, красавицы, перезимовали? – он аккуратно провёл пальцами по побегам, проверяя, не тронул ли их заморозок.
Из-за забора раздался хриплый кашель.
— Опять разговариваешь с сорняками, лучше бы картошкой засадил?
Иван Семёнович, сосед, стоял, опираясь на покосившийся забор. В руке – бутылка с мутной жидкостью.
— Лучше с сорняками, чем с этим, – Елисей Петрович кивнул на бутылку.
— Ха! – сосед плюнул. – Скоро всё равно всё снесут. Уже бумаги подписывают.
Старик замер.
— Какие бумаги?
— Тебе-то какая разница? – Иван Семёнович усмехнулся. – Тебе бы на кладбище к своей Аньке собираться, а не за цветами ухаживать.
Калитка захлопнулась.
Елисей Петрович сжал секатор так, что побелели костяшки.
Глава 2. Предвестники
Чёрные внедорожники приехали через неделю.
Елисей Петрович поливал пионы, когда к калитке подошли двое – молодой человек в строгом костюме и полный мужчина с потным лицом.
— Документы на дом есть? – молодой протянул визитку: "Департамент градостроительства".
Старик медленно вытер руки о фартук.
— Войдёте? Чайку попьём...
— Некогда, – брезгливо сморщился полный. – Быстро документы!
Когда Елисей Петрович вернулся с пожелтевшими бумагами, они уже фотографировали участок.
— Это что за заросли? – толстяк тыкал пальцем в клумбы.
— Это мой сад.
— Скоро здесь будет парковка, – усмехнулся молодой. – Все эти сорняки – под бульдозер.
Старик молча смотрел, как они уходят.
"Аня... Что же нам делать?"
Глава 3. Приговор
Бумага пришла в сером казённом конверте. Елисей Петрович долго стоял у почтового ящика, ощущая, как дрожат его пальцы.
"В соответствии с постановлением... признаётся аварийным... подлежит сносу в течение 60 дней..."
Компенсация — смешные деньги, которых не хватило бы даже на съём комнаты в районе.
Он опустился на крыльцо, не замечая, как заморосил дождь. Перед глазами стояла Аня — как в тот день, когда они только переехали в этот дом.
"Смотри, Елисей, — она смеялась, размахивая лопатой, — здесь мы посадим розы, тут — пионы, а у калитки — сирень!"
Её руки были в земле, а в глаза светились счастьем...
— Дедушка?
Елисей Петрович вздрогнул. На дорожке стоял Алёшка — соседский мальчишка лет десяти.
— Это правда, что будут сносить дома? И ваш дом тоже снесут?
Старик молча показал бумагу. Мальчик неуверенно прочёл несколько строк, потом вдруг вспыхнул:
— Но это же несправедливо!
— Жизнь редко бывает справедливой, Алёш.
— А... а ваши цветы? — мальчик растерянно оглядел сад, где уже набухали почки.
Елисей Петрович вдруг резко поднялся:
— Идём-ка со мной.
Он повёл мальчишку к старому сараю, где за ржавыми инструментами стояли мешки с землёй, удобрения, рулоны мешковины.
— Видишь это? Я хочу пересадить их. Поможешь?
— Конечно, а куда?
— За железную дорогу. Там пустырь.
Алёшка широко раскрыл глаза:
— Но... но они же не выживут!
Старик неожиданно улыбнулся:
— Выживут. Если мы сделаем всё правильно. Надо будет хорошенько поработать. Не передумал?
— Нет, я смогу! Я уже большой!
— Хорошо — улыбнулся Елисей.
Глава 4. Великое переселение
Работа началась на рассвете.
Елисей Петрович копал траншеи вокруг кустов, стараясь сохранить как можно больше корней. Алёшка таскал вёдра с водой, чтобы земля не сохла и не осыпалась.
— Смотри, — старик аккуратно обматывал корневой ком мешковиной, — главное — не повредить мелкие корешки. Они как кровеносные сосуды.
— А зачем верёвки?
— Чтобы земля не рассыпалась при перевозке.
Они работали весь день. К вечеру первые три куста уже стояли на тележке, готовые к путешествию.
— Завтра отвезём, — вытирая пот, сказал Елисей Петрович.
— Дедушка... а почему вы не боретесь? — вдруг спросил Алёшка. — Не пишете жалобы?
Старик посмотрел на опустевшую клумбу:
— Я борюсь, Алёш. Просто по-своему.
Глава 5. Последний рассвет
В последнее утро Елисей Петрович обошёл сад.
Остались только старый клён да сирень у калитки — их не спасти. В кармане пиджака лежал пакетик с семенами — подарок Алёшки.
"Рассыпьте их здесь, — прошептал мальчик накануне. — Это не розы, но вдруг вырастут..."
Старик рассыпал семена по голой земле.
— Прощай дом, прощай сад...
В десять утра загрохотал бульдозер.
Глава 6. Возрождение
Строители продержались несколько недель. Потом исчезли, оставив после себя груду битого кирпича.
А следующей весной...
— Дедушка! Дедушка!
Алёшка ворвался в комнатушку Елисея Петровича в общежитии.
— Они зацвели! Пошлите скорее!
На пустыре за железной дорогой, среди бурьяна, алели розы. "Глория Дей" — та самая, что Аня посадила, снова зацвели.
Старик опустился на колени, касаясь дрожащими пальцами лепестков.
— Они выжили и помнят вас, — прошептал Алёшка.
— Они помнят, — кивнул Елисей Петрович.
Сейчас здесь городской сад. Табличка у входа гласит: "Парк памяти Елисея и Анны Воронцовых".
А в сумерках, старожилы клянутся, между кустами бродит седой старик с секатором...
Что бы вы почувствовали, оказавшись на месте Елисея Петровича?
Стали бы бороться за дом или, как он, попытались спасти то, что дороже всего?
Делитесь своим мнением в комментариях!
Хотите больше таких историй? Нажмите 'Подписаться' и не пропустите новые публикации!