Алина перечитала сообщение в третий раз, чувствуя, как каждое слово отдается болью где-то под ребрами. Она сидела на краю кухонного стула, неловко сгорбившись, словно ее тело пыталось защитить сердце от невидимых ударов. За окном шел апрельский дождь — монотонный, бесконечный, превращающий вечер в размытое серое пятно.
«Прости, но я не могу больше лгать. У Сергея отношения. Уже больше года. Я думала, ты должна знать. И.»
Странно, но Алина не почувствовала удивления. Где-то глубоко внутри она, наверное, давно это знала. Поздние возвращения с работы, командировки, участившиеся в последние месяцы. Рассеянный взгляд, когда она что-то рассказывала. Телефон, который он теперь всегда носил с собой, даже в ванную. И этот новый парфюм, который она не покупала.
Маленькие детали, на которые она старательно закрывала глаза, складывались в мозаику, которую она отказывалась собирать.
Из детской комнаты донесся тихий плач. Артемке было всего восемь месяцев, и он часто просыпался по ночам. Алина машинально поднялась, чувствуя странную отрешенность, будто происходящее случалось не с ней, а с какой-то другой женщиной в параллельной жизни.
В детской пахло молоком и детской присыпкой. Артемка сидел в кроватке, держась за бортик, и всхлипывал, глядя на нее огромными карими глазами — точной копией сергеевых.
— Ну что, малыш? — прошептала Алина, беря его на руки. — Тоже почувствовал, что мир перевернулся?
Ребенок доверчиво прижался к ней, и его теплое тельце в пижаме со слониками вдруг вернуло ее к реальности. Мучительно острой, болезненной реальности, в которой она, тридцатидвухлетняя женщина, сидела ночью на детском ковре с младенцем на руках, пока ее муж... Алина не могла заставить себя продолжить эту мысль.
Телефон в кармане домашних брюк завибрировал. Сергей. Она знала это, даже не глядя на экран. Наверное, ему позвонила Ирина — ее бывшая однокурсница и нынешняя коллега Сергея. Именно от нее пришло сообщение. Интересно, что заставило Ирину написать? Совесть? Злорадство? Или банальное желание разрушить чужую семью и освободить Сергея?
Алина не взяла трубку. Вместо этого она смотрела, как телефон вибрирует на ковре, пока экран не погас. Через минуту пришло сообщение.
«Алина, нам нужно поговорить. Это не то, что ты думаешь. Я сейчас приеду».
Не то, что она думает. Эта фраза почему-то показалась ей невыносимо смешной. А что она думает? Что ее муж, отец ее ребенка, отец, который недавно учил ее правильно держать малыша во время купания, который неделю назад отвозил их к педиатру и серьезно выспрашивал про прививки, который вчера вечером планировал их летний отпуск — что этот самый мужчина втайне от нее построил другую жизнь, другие отношения?
Артемка наконец успокоился и задремал на ее руках. Его длинные ресницы подрагивали во сне, а пухлые щеки раскраснелись. Кого больше в нем — ее или Сергея? Раньше Алина любила рассматривать его лицо, отыскивая семейные черты. Теперь эта мысль вызвала неожиданную горечь.
***
— Она ничего для меня не значит, — голос Сергея звучал глухо и неубедительно, когда четыре часа спустя они сидели на кухне, разделенные столом, будто баррикадой.
— Настолько ничего, что ты встречался с ней больше года? — Алина удивлялась собственному спокойствию. В ней словно что-то окаменело, застыло, и из этого каменного спокойствия она наблюдала за мужем, за его жалкими попытками объясниться.
— Это просто... это ничего не значило. Просто физическая близость, понимаешь? — Сергей сделал неопределенный жест, будто пытаясь подобрать подходящие слова. — Это было до рождения Артема. После твоей беременности ты...
— Я что? — тихо спросила Алина. — Я стала хуже? Толще? Некрасивей? Я перестала тебя интересовать?
— Нет! — он подался вперед, и на его лице отразилось искреннее страдание. — Ты стала другой, понимаешь? Вся в ребенке, в подготовке к родам. Это нормально, я понимаю, но...
— Но тебе стало скучно, — закончила она фразу.
Алина вспомнила, как бежала тогда с работы, чтобы успеть на курсы для беременных. Как читала книги о родах и воспитании. Как советовалась с ним насчет детской кроватки и коляски. Она считала, что они вместе готовятся к появлению их первенца. Оказывается, она готовилась одна, а Сергей в это время...
— С кем она? — вдруг спросила Алина, сама удивляясь своему вопросу.
— Что? — Сергей растерянно моргнул.
— Эта женщина. Кто она?
— Какая разница? Это не имеет значения...
— Для меня имеет, — спокойно сказала Алина. — Я хочу знать, кого ты предпочел мне и своему ребенку.
Сергей опустил глаза, нервно постукивая пальцами по столу.
— Ее зовут Вера. Она работает в соседнем отделе. Мы познакомились на корпоративе прошлой весной.
«Прошлой весной». Тогда она была на пятом месяце. Тогда они впервые почувствовали, как толкается ребенок, и Сергей положил руку на ее живот, широко улыбаясь. Воспоминание обожгло ее изнутри.
— Я хочу, чтобы ты ушел, — тихо сказала Алина. — Сегодня же.
— Что? — Сергей подскочил, опрокинув чашку с недопитым чаем. Жидкость растеклась по столу, капая на пол. Ни один из них не бросился вытирать. — Ты не можешь так поступить! У нас ребенок!
— Именно поэтому я и прошу тебя уйти, — Алина наконец почувствовала, как спокойствие трескается, и сквозь трещины прорывается гнев. — Потому что у нас ребенок, а ты... ты всё разрушил.
— Алина, давай поговорим, когда ты успокоишься, — Сергей потянулся к ней, но она отшатнулась. — Ты просто устала. Артем так часто просыпается по ночам. Давай завтра...
— Завтра ты можешь приехать забрать свои вещи, — перебила его Алина. — Когда я буду на работе. Ключи оставишь соседке.
В его глазах мелькнуло что-то похожее на испуг. Он действительно не ожидал, что она поступит так решительно? Считал, что она будет умолять его остаться? Плакать, цепляться за его рубашку? Это было бы привычнее, удобнее для него. Но Алина вдруг поняла, что не станет. Не унизится. Будет достаточно и того, что потом, когда он уйдет, она, вероятно, разрыдается на полу в ванной, зажимая рот полотенцем, чтобы не разбудить Артема.
— Это твой окончательный ответ? — голос Сергея дрогнул. — Ты даже не хочешь попытаться...
— А ты хотел? — спросила она, глядя ему прямо в глаза. — Когда ты целовал эту... Веру. Когда ложился с ней в постель. Ты хотел попытаться сохранить нашу семью?
Он не ответил, и это было красноречивее любых оправданий.
***
— Алиночка, может, все-таки к нам переедешь? Хоть на время, — мама смотрела на нее с тревогой, бережно покачивая Артема на руках. — В одиночку с малышом тяжело.
Прошло две недели с тех пор, как Сергей забрал свои вещи. Две недели, наполненные тягучей болью и странным, пугающим ощущением свободы. Оказывается, даже в несчастье можно найти какую-то горькую свободу. Алина перестала притворяться, что все хорошо. Перестала ждать по вечерам. Перестала надеяться.
— Я справляюсь, мам, — она слабо улыбнулась, разливая чай. Родители заехали проведать их, и мать, конечно, привезла кучу домашней еды, будто Алина сама не могла готовить. — К тому же, Сергей предложил оплачивать няню. Три раза в неделю она будет приходить, чтобы я могла нормально работать.
— Мог бы и сам с сыном посидеть, — проворчал отец, сидевший в углу дивана. Обычно немногословный, он особенно замкнулся после новостей о разрыве дочери с мужем. — Что за мода пошла — бросать семью.
— Пап, он не бросил Артема, — устало сказала Алина. — Он берет его на выходные.
Фраза прозвучала так обыденно, словно они уже давно были в разводе, а не пытались неуклюже выстроить новые отношения на руинах прежних. Сергей действительно приезжал за сыном, возил его в парк, отправлял Алине фотографии с прогулок. С ней он держался виновато и отстраненно. О «той женщине» они больше не говорили, но Алина знала, что Сергей теперь живет у нее.
— Это неправильно, — не унимался отец. — В наше время...
— Папа, пожалуйста, — перебила его Алина. — Давай не будем.
Мать бросила на мужа предостерегающий взгляд и переключилась на внука, напевая ему что-то тихим голосом. Алина смотрела на них и думала, что ее родители прожили вместе почти сорок лет. Сорок лет — такую вечность, что даже представить невозможно. А она не смогла удержать мужа и трех лет.
«Это не твоя вина», — говорила ей Катя, единственная подруга, которой она рассказала всю правду. «Это он сделал выбор, не ты». Алина понимала это умом, но сердце отказывалось принимать. Где-то глубоко внутри копошились незваные мысли: недостаточно красива, недостаточно интересна, недостаточно хороша в постели. Недостаточно, недостаточно, недостаточно.
Когда родители уехали, Алина долго стояла у окна, глядя на вечерний двор. Чуть дальше, за детской площадкой, виднелась скамейка, где они с Сергеем часто сидели прошлым летом, когда Артемка был совсем крошечным. Сергей держал его на руках, неловко и бережно, а она смеялась над его осторожностью. «Ты не разобьешь его, он крепче, чем кажется», — говорила она тогда.
Кто бы мог подумать, что именно она окажется такой хрупкой.
***
Май выдался неожиданно жарким. Алина сидела в полутемной кухне — шторы были задернуты, спасая комнату от палящего солнца. Перед ней лежал раскрытый ноутбук, на экране — наполовину написанный отчет, который нужно было сдать к завтрашнему утру. Работа на удаленке казалась благословением в ее положении, но концентрироваться становилось все труднее.
Артем наконец уснул после долгой борьбы — у него резались зубки, и весь день он капризничал и плакал. Сегодня должна была прийти няня, но она позвонила с утра и сообщила, что заболела. Сергей, которому Алина позвонила в отчаянии, был на важном совещании и не мог вырваться. В его голосе слышалось искреннее сожаление, но Алине от этого не стало легче.
«Просто признай, что у вас ничего не вышло», — сказала ей вчера по телефону мать, когда Алина в очередной раз отказалась переехать к родителям. «Бывает. Начнешь заново».
Начать заново. Легко сказать. В тридцать два, с ребенком на руках, с недописанной диссертацией (которую она забросила во время беременности), с работой, которая едва позволяла сводить концы с концами даже с учетом алиментов от Сергея.
Но дело было даже не в деньгах и не в бытовых сложностях. Две недели назад Сергей попросил о встрече и за чашкой кофе в ближайшей к ее дому кондитерской, глядя куда-то мимо нее, сообщил, что они с Верой ждут ребенка.
— Я подумал, ты должна узнать от меня, а не от кого-то другого, — сказал он, нервно крутя в руках салфетку.
Алина смотрела на него, с удивлением отмечая, как изменилось его лицо за эти месяцы. Он будто помолодел, скинул с плеч какой-то груз. Предательство красило его.
— Я рада за вас, — солгала она тогда.
Теперь, сидя на кухне и глядя на мигающий курсор в недописанном отчете, Алина думала о том, что скоро у Артема появится брат или сестра. Сводный брат или сводная сестра. Родной по отцу и чужой по матери. Сергей будет привозить Артема в дом, где будет жить другой его ребенок. С другой женщиной. Создаст новую семью, в которой для Алины не будет места.
Эта мысль наконец пробила плотину, которую она старательно возводила все эти недели. Слезы хлынули неудержимым потоком, плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Она плакала, обхватив себя руками, раскачиваясь вперед-назад на стуле. Плакала о разбитых мечтах, о преданных чувствах, о доверии, которое обернулось ложью.
Внезапный стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Алина поспешно вытерла глаза тыльной стороной ладони, но слезы продолжали течь. Она едва могла различать предметы из-за влаги, застилавшей глаза.
Стук повторился, более настойчивый.
— Иду, — хрипло откликнулась она, поднимаясь.
На пороге стояла женщина — высокая, стройная, с короткой стрижкой и внимательными серыми глазами. В руках она держала небольшой пакет.
— Вы к кому? — спросила Алина, машинально поправляя растрепанные волосы.
— К вам, Алина, — женщина слегка улыбнулась, протягивая ей пакет. — Меня зовут Вера. Я... мы с Сергеем...
Алина застыла, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Вот так просто? Она заявилась сюда — женщина, разрушившая ее семью? Зачем? Похвастаться? Поглумиться? Посмотреть на соперницу?
— Что вам нужно? — голос Алины звучал неузнаваемо холодно.
— Я принесла документы, которые Сергей забыл у нас, — Вера все еще протягивала пакет. — Он сказал, они вам срочно нужны для работы.
Алина смутно вспомнила, что действительно просила Сергея найти какие-то бумаги в его вещах. Она механически взяла пакет, не зная, что сказать.
— Можно войти? — неожиданно спросила Вера. — Нам нужно поговорить.
— Нам не о чем говорить, — отрезала Алина, готовясь закрыть дверь.
— Есть о чем, — Вера смотрела на нее прямо и спокойно. — О Сергее. О ваших детях. О том, как мы будем жить дальше.
«Мы». Какое простое и страшное слово. Теперь для Веры и Сергея существовало «мы». А для Алины и Сергея — только прошлое.
— Пожалуйста, — добавила Вера, и что-то в ее голосе — не мольба, но какая-то искренняя просьба — заставило Алину отступить, пропуская ее в квартиру.
***
— Он не бросит меня ради вас, если вы на это надеетесь, — сказала Алина, разливая чай. Зачем она предложила этой женщине чай? Абсурд какой-то.
— Я знаю, — просто ответила Вера. — И не за этим пришла.
Она сидела на самом краешке стула, выпрямив спину — не напряженно, а скорее, элегантно. На ее лице не было косметики, но она все равно выглядела эффектно — тем особым способом, когда женщина уверена в себе и не нуждается в дополнительных украшениях. Глядя на нее, Алина вдруг болезненно осознала свой домашний вид — растянутая футболка, спортивные штаны, волосы, наспех собранные в пучок.
— Тогда зачем? — спросила Алина, садясь напротив. — Хотите убедиться, что я не представляю угрозы для вашего счастья?
Вера покачала головой.
— Я хотела познакомиться с женщиной, которая будет частью жизни моего ребенка, — она машинально положила руку на живот — жест, который был так знаком Алине. — Мы с Сергеем...
— Я не хочу слушать о вас с Сергеем, — перебила ее Алина.
— Справедливо, — неожиданно согласилась Вера. — Тогда давайте о вас и Сергее. Он рассказывал, что вы познакомились в университете?
Алина недоуменно посмотрела на нее. Зачем ей эта информация? Какую игру она ведет?
— На втором курсе, — нехотя ответила она. — Но я не понимаю, к чему...
— Он любил вас, — просто сказала Вера. — По-настоящему. И будет любить всегда, просто не так, как раньше.
— Вы пришли сообщить мне это? — усмехнулась Алина, чувствуя, как к горлу подступает колючий комок. — Спасибо, но я как-нибудь переживу без вашей благотворительности.
— Я не за этим, — Вера сделала глоток чая. — Я пришла, чтобы сказать вам... Что я не враг вам. И не хочу, чтобы вы были врагом мне. Или Сергею.
— А кем же я должна быть? — Алина почувствовала, что снова закипает. — Подругой женщины, которая увела моего мужа? Благородной бывшей женой, которая со смирением принимает судьбу?
— Нет, — Вера смотрела на нее странным, почти сочувственным взглядом. — Вы должны быть счастливой. Ради себя. И ради вашего сына.
Они услышали плач из детской комнаты. Алина вскочила, но Вера жестом остановила ее.
— Я, наверное, разбудила его своим приходом. Простите. Но раз уж так, позвольте... — она неожиданно протянула Алине свой телефон. — Сергей на совещании. Но ваш сын имеет право на отца. Позвоните ему с моего телефона. Скажите, что я здесь, что вам нужна помощь. Он приедет.
Алина растерянно смотрела на протянутый телефон, не понимая, что происходит.
— Зачем вам это? — спросила она, не двигаясь.
— Потому что... — Вера запнулась, и на ее лице впервые отразилась неуверенность. — Потому что я тоже была брошена. С ребенком на руках. Только мой бывший муж не был таким порядочным, как Сергей. Он просто исчез из наших жизней. Моя дочь выросла без отца.
Она помолчала, а потом добавила тише:
— Я не хочу, чтобы наши дети росли между двух огней. Ненавидя друг друга или нас с вами. Я не прошу дружбы. Просто... понимания.
Плач из детской становился громче. Алина медленно взяла телефон и, глядя Вере в глаза, набрала номер Сергея.
***
Июльский вечер окутал город мягким теплом. Алина сидела на скамейке в парке, наблюдая, как Сергей возит Артема на качелях. Мальчик заливисто смеялся, требуя: «Еще! Выше!». Сергей, улыбаясь, послушно раскачивал качели, приговаривая что-то ласковое.
— Кажется, всё налаживается, — рядом с Алиной села Катя, протягивая ей стаканчик с кофе. — Ты выглядишь лучше.
Алина благодарно улыбнулась подруге. Действительно, она чувствовала себя иначе. Всё ещё были дни, когда тоска накатывала с неожиданной силой. Когда она лежала без сна, вспоминая прошлое и задаваясь вопросом «что, если». Но таких дней становилось всё меньше.
— Я наконец-то разобралась с документами на развод, — сказала она, отпивая кофе. — Через месяц всё будет официально.
— И как ощущения?
— Странные, — честно ответила Алина. — Будто закрываешь главу книги, которую знаешь наизусть. Грустно, но и... освобождающе.
Катя кивнула, глядя на играющего Артема.
— А как... ну... она? — осторожно спросила подруга.
— Вера? — Алина пожала плечами. — Мы не подруги, если ты об этом. Но и не враги. Она приезжала на прошлой неделе, когда Сергей забирал Артема. Принесла нам пирог.
Катя удивленно приподняла брови.
— Пирог? Серьезно?
— Домашний. Яблочный, — Алина не могла сдержать улыбку. — Знаешь, в чем ирония? Она мне почти нравится. Если бы мы встретились при других обстоятельствах...
— Не сравнивай себя с ней, — вдруг серьезно сказала Катя, сжимая ее руку. — Ты прекрасна такая, какая есть.
— Я и не сравниваю, — Алина покачала головой. — Не теперь. Я наконец поняла, что дело не во мне и не в ней. Дело в Сергее и в том выборе, который он сделал. Я не могу это изменить, но могу решить, как жить дальше.
Они замолчали, наблюдая, как Сергей снимает Артема с качелей и ведет его к песочнице. Мальчик, немного покачиваясь на неуверенных ножках, крепко держался за папину руку.
— И как ты решила жить дальше? — спросила Катя после паузы.
Алина улыбнулась, глядя на своего сына.
— Счастливо, — просто ответила она. — День за днем.
И это была правда. За последние месяцы она поняла, что счастье — это не раз и навсегда установленное состояние. Это выбор, который нужно делать каждое утро, просыпаясь. Выбор видеть хорошее, двигаться вперед, не позволять прошлым обидам определять будущее.
— У меня собеседование в следующий вторник, — добавила она. — В издательстве. Редактором. Если всё получится, это будет новый старт.
— Новый старт, — эхом повторила Катя. — Мне нравится, как это звучит.
Сергей поднял голову и помахал им. Артем, заметив мать, радостно заулыбался и помахал пухлой ручкой.
— Мама! Мама! — звонкий голосок разнесся по площадке, и несколько мам, сидевших на соседних скамейках, обернулись с улыбками.
Алина помахала в ответ, чувствуя, как сжимается сердце от любви к этому маленькому человечку. Любви, которая, в отличие от отношений с Сергеем, была безусловной и вечной.
— Береги их обоих, — вдруг тихо сказала Катя, глядя на приближающихся Сергея и Артема. — Но себя береги еще больше.
Алина кивнула. Теперь она понимала: главное, что она может сделать для сына — быть счастливой сама. Не существовать от встречи к встрече с бывшим мужем, не превращать свою жизнь в бесконечное ожидание чего-то. Жить. Полной жизнью. И тогда Артем вырастет, глядя не на обиженную, сломленную мать, а на сильную женщину, которая смогла пережить предательство и построить новую жизнь.
— Спасибо, что ты есть, — Алина сжала руку подруги и поднялась навстречу сыну.
Она заметила, что Сергей наблюдает за ней с каким-то новым выражением — то ли удивление, то ли восхищение. В последнее время она часто ловила на себе такие взгляды. Новая прическа, новая работа, новая уверенность — все это меняло ее, и перемены не остались незамеченными.
— Завтра мы поедем в зоопарк, да? — спросил Артем, обнимая ее колени.
— Конечно, малыш, — Алина присела на корточки, глядя ему в глаза — такие похожие на глаза его отца, но все же другие, наполненные чистой, непосредственной радостью. — Мы увидим слонов и жирафов.
— И обезьян! — добавил мальчик с восторгом.
— И обезьян, — подтвердила она, улыбаясь.
Сергей стоял рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Если хочешь, я могу поехать с вами, — предложил он тихо, чтобы Артем не услышал. — Вера как раз к родителям собиралась.
Раньше подобное предложение заставило бы ее сердце учащенно биться. Она бы принимала это как знак, как надежду. Теперь она просто покачала головой.
— Спасибо, но мы справимся, — Алина подхватила Артема на руки. — Это наше с ним приключение.
Сергей кивнул, и в его взгляде она уловила что-то похожее на сожаление. Что ж, сожалеть никогда не поздно. Но двигаться дальше — всегда вовремя.
— Пора домой, маленький путешественник, — сказала она сыну. — Завтра нас ждет большой день.
Возвращаясь домой в лучах закатного солнца, с уснувшим на ее плече Артемом, Алина думала о том, что жизнь действительно непредсказуема. Иногда она разбивает сердце, чтобы потом собрать его заново — может быть, в другой форме, но более крепким и мудрым.
Ее мир рухнул несколько месяцев назад. Но из руин она начала строить новый — не идеальный, не безоблачный, но свой. И в этом новом мире было место для боли и разочарований, но также для радости, роста и, да, счастья.
День за днем. Шаг за шагом. Иногда спотыкаясь, но всегда поднимаясь.
Жизнь продолжалась. И она была готова встретить ее с открытым сердцем.