Оксана Сергеевна всегда отличалась трезвым умом и стальной хваткой. Работа главным бухгалтером в крупной компании выковала из нее женщину решительную и прямолинейную. Она привыкла держать все под контролем, просчитывать риски и принимать взвешенные решения. Вот только на личную жизнь времени почти не оставалось. Все силы уходили на обеспечение будущего единственного сына, Сережи. Она одевала его, кормила, дала хорошее образование. Старалась, чтобы у него было все, чего не было у нее в детстве. Но за бесконечной гонкой за деньгами, за цифрами и отчетами, что-то важное ускользнуло. Близких, доверительных отношений с сыном не сложилось. Оксана Сергеевна не винила себя. Такова была жизнь, и она делала то, что считала нужным. И вот теперь она на пенсии, а сын уже взрослый.
Квартира, просторная трешка в самом центре города, была ее крепостью, ее достижением. Каждая вещь здесь напоминала о годах упорного труда, о бессонных ночах, о жертвах, на которые она шла ради сына.
Когда Сережа женился на Ане, Оксана Сергеевна, конечно, порадовалась. “Вот и сын гнездо совьет”, – подумала она, с облегчением глядя на улыбающегося Сережу и его молодую жену. Аня, девушка бойкая и уверенная в себе, сразу понравилась Оксане Сергеевне своей энергией.
Но вскоре, как гром среди ясного неба, прозвучало предложение, которое заставило Оксану Сергеевну насторожиться. Как-то за субботним обедом, когда Оксана Сергеевна, по привычке, накормила сына и невестку наваристым борщом, Сережа, словно вызубрив текст, произнес:
– Мам, мы с Аней посоветовались… Понимаешь, твоя трешка – она огромная, тебе одной ни к чему. А нам с Аней сейчас тяжело, на съемной квартире ютимся. Может, продадим ее? Тебе купим небольшую однушку, уютную, в спальном районе. А нам с Аней – маленькую студию, зато своя! На остаток денег ремонт сделаем, всем будет хорошо.
Оксана Сергеевна опустила ложку. В груди вдруг стало тяжело и пусто. Она смотрела на сына и не видела в его глазах ни любви, ни сочувствия – только какую-то расчетливость.
В голове мгновенно всплыла история ее одноклассницы, Маши. “Но ведь Маша своей тоже всегда помогала”, – подумала Оксана Сергеевна. Добрая душа, она продала свою трехкомнатную квартиру, а все деньги отдала дочери на расширение бизнеса. Теперь Маша живет в маленьком, еще родительском домике на даче круглогодично. А там даже вода из колодца, не говоря уже про удобства. А чтобы протапиться зимой, нужно не одну машину дров заказывать. А дочь к ней и носу не кажет. Не живет, а выживает теперь Маша. И ведь не старая еще, сил хоть отбавляй.
– Хорошо, – спокойно сказала Оксана Сергеевна, стараясь скрыть волнение, – я подумаю.
Всю ночь она не сомкнула глаз. В голове крутились обрывки воспоминаний, лица сына и Ани, картинки из жизни Маши. Сердце разрывалось между желанием помочь сыну и страхом остаться в старости ни с чем.
“Нет, со мной такой номер не пройдет”, – твердила она себе, пытаясь успокоиться. Она всю жизнь пахала, как проклятая, чтобы обеспечить себе достойную старость. И не собиралась отдавать все, что нажила, просто так.
На следующий день, когда Сережа вновь завел разговор о квартире, Оксана Сергеевна твердо сказала:
– Я согласна продать квартиру, заработанную честным, многолетним трудом. Но только на моих условиях. Все квартиры, которые будут куплены на эти деньги, оформляются на меня. И сделки должны быть параллельными: продаем – и тут же покупаем.
Сережа, казалось, был готов согласиться на все. Ему не терпелось получить деньги, чтобы, наконец, обрести собственное жилье. Но тут в разговор вмешалась Аня.
– Я на это никогда не соглашусь! – возмущенно воскликнула она. – Пойдем, Сережа. Пусть твоя мать сидит в своей квартире. Это сейчас она такая смелая, а посмотрим, что через десять лет будет. Кто вам, Оксана Сергеевна, стакан воды подаст? Я выходила замуж, чтобы наживать совместное имущество! А тут получается, что квартира вроде и наша, а вроде и нет. Сами заработаем, сами купим, не надо нам таких одолжений.
С того дня Сережа стал все реже звонить матери. Виделись они и того реже. Казалось, Аня намеренно отгораживала его от Оксаны Сергеевны. Звонила, в основном, по праздникам, отделывалась дежурными фразами.
После того, как сын перестал звонить, Оксана Сергеевна еще долго сомневалась, правильно ли она поступила. Ну, записали бы они однушку на Сережу, да даже и на Аню, на них двоих по 50%, зато она бы смогла сохранить общение, на нее бы не обижались. Но потом она думала, что это бы не спасло ситуацию, что им мешало после того, как они получат что хотят, также прекратить общение? А как назло, у нее то кран потечет, то замок сломается, то давление начнет скакать. Все как будто говорило о том, что она стареет, что ей нужна помощь.
Но она со всем справилась. Нашла прекрасного сантехника по объявлению – мастер на все руки оказался. И замок ей поменяли быстро и качественно. А давление нормализовали в частной клинике – дорого, конечно, зато внимательный персонал и современные методы лечения. К сыну за помощью она не обращалась. Не хотела показывать свою слабость, не хотела давать им повод думать, что она без них не справится.
Прошло три года. Однажды, Оксана Сергеевна случайно увидела Сережу из окна своей квартиры. Он выходил из отделения банка, расположенного неподалеку.
Сердце екнуло. Она оделась и поспешила на улицу. Вышла как раз вовремя – Сережа направлялся к остановке.
– Сережа! – окликнула она, чувствуя, как дрожит голос.
Он вздрогнул, обернулся и смущенно улыбнулся.
– Мам… Привет!
– Сережа, сынок, ну что же ты совсем не приходишь? Не звонишь? Как за завещанием, так ведь сразу прибежишь, небось только этого и ждете. Оно и понятно, по съемным углам бегаете…
Тут Сережа, словно сбросив оковы стеснения, расправил плечи и с гордостью заявил:
– Мам, а мы с Аней вот уже год как купили свою квартиру в ипотеку. Как раз вот в банке погашал очередной месяц. Иду с опережением графика, еще чуть-чуть осталось.
Оксана Сергеевна смотрела на сына, на его сияющее лицо, и чувствовала, как в груди разливается странная смесь чувств: гордость за него, облегчение и… щемящая грусть. Она видела, что он счастлив, что он сам всего добился. Ему больше не нужна ее помощь, ее трешка, ее деньги. А она совсем одна.
– Ну, молодец, – сказала она, с трудом сдерживая слезы. – Рада за вас.
Развернувшись, она пошла прочь, в сторону своего дома. Идти было тяжело, ноги словно налились свинцом. Но в душе она ощущала не столько одиночество, сколько облегчение. Она не поддалась на уговоры, не совершила ошибку, как Маша. Она сохранила свою независимость, свое достоинство. И чувствовала, что стакан воды ей, если понадобится, найдется кому подать. Не обязательно родным детям. Она и сама справится. Она всегда справлялась.
