Роман «Звёзды падают и опять взлетают» глава 3 «Перемены в СССР» часть 58
— Значит вы уверяете, что генсеком будет Андропов? — уточнила медсестра у Татьяны Ширяевой.
— Да-да, именно он, — с гонором подтвердила она. — Вы мне не верите?
— Да мне как-то всё равно, — медик повела плечами, а потом потрогала золотую серёжку в форме шара в мочке уха.
— Как это всё равно, когда судьба страны решается? — возмутилась было Татьяна. — Вот я смотрю на вас и диву даюсь. — Она постучала себя указательным пальцем по лбу. — У вас что совсем мозгов нет, или прикидываетесь?
— Гражданочка, вы гонор-то свой при себе оставьте. И не судите людей по себе.
— А вы мне тут не указывайте! А лучше скажите, что вы сделали с моей дочкой?
— Кто ваша дочь?
— А то вы не знаете! Я уже вам дважды по телефону ответила на этот вопрос: Ширяева Лена.
— А-а, да-да.
— Так что с ней?
— Врач, как только освободится, так ответит вам на ваш вопрос. А вы пока на кушетку присядьте, — распорядилась медсестра, подходя к письменному столу в фойе больницы. Она взяла тетрадь и что-то в ней записала.
— Ну она хоть жива?!
— Да, — отложив тетрадь в сторону, ответила медсестра, — но её состояние резко ухудшилось.
— Я так и знала, — Татьяна сняла шапку из чернобурки и уткнулась в неё носом. От шапки пахло морозной свежестью вперемешку с духами «Красная Москва», заглушая тошнотворный запах больницы. Она помахала шапкой перед своим носом и обратилась к медсестре: — Так вы скажите врачу, что я её жду!
Медик кивнула в ответ и ушла. Вскоре появилась санитарка с ведром и шваброй в руках. Она перекатывалась как утка с ноги на ногу.
— Женщина, вы к кому? — полюбопытствовала она, вглядываясь в её лицо.
— Не узнали? — приподняв брови, задала вопрос мать Лены. — Я же Ширяева Татьяна. Не узнали? Ширяева я! — протараторила она.
— Постой, — перешла на ты санитарка, — что-то припоминаю, но не совсем…
— Значит богатой буду! Тётя Мотя, так я же мама Леночки! Той самой у которой, ни к ночи помянутый, Холодцов мозги стряс, когда уронил её вместе со скамейкой.
— А-а-а… Точно, — подтвердила санитарка. Она поставила ведро и намочила тряпку, отжав её и надев на швабру, стала мыть пол. — Что же ты дочь-то сегодня своими руками чуть-чуть на тот свет не отправила?
— Тётя Мотя, вы о чём?
— А кто ей черепушку об стенку долбанул? Разве не ты? — нахмурив брови, задала вопрос пожилая женщина.
Татьяна, отрицая испуганно покачала головой.
— Врёшь! — не поверила ей санитарка.
— Нет, — заартачилась Ширяева. — Я коммунист, а коммунисты не врут.
— Ей Богу врёшь. Бесы тобой рулят, а не компартия. Тебе бы не брать грех на душу, а покаяться.
Татьяна села на кушетку и заголосила:
— Вы вот так вот просто, ни с того ни с сего, обвинили меня, а я и не грешна вовсе. — Её резко обдало жаром. Она расстегнула пальто.
— Это ты-то не грешна? Ты ведь не мне врёшь, а Ему! — тётя Мотя указала пальцем на потолок. — А Его-то не проведёшь. Фу-у, серой-то как от тебя несёт! — она скривила лицо.
— Какой ещё серой? — фыркнула Ширяева, размахивая шапкой как опахалом. — Я, перед тем как пойти на работу, «Красной Москвой» надушилась.
— А я говорю, что серой от тебя несёт, — стояла на своём тётя Мотя. — За тобой, бабонька, ад идёт по пятам.
— За мной? — настороженно переспросила Татьяна. — Да не может такого быть!
— Может, ещё как может.
Ширяева не на шутку перепугалась и стала креститься, приговаривая:
— Свят-свят-свят… Пресвятая Богородица спаси и сохрани.
— Молись, бабонька. Молись и за себя, и за дочь твою, — посоветовала ей санитарка. Послышались чьи-то шаги. Тётя Мотя оглянулась и сообщила: — А вот и Лидия Евгеньевна по твою душу идёт!
Татьяна резко соскочила с кушетки и проворчала:
— Ну наконец-то! Здрасте! А я сижу, места себе не нахожу. Изревелась вся.
— Здравствуйте, — поздоровалась с ней Мамкина. — Вы мама Лены?
— Я! А разве не похоже? — вытирая слёзы, ответила Ширяева.
— Нет, — ответила врач. — Никогда бы не подумала.
— Лидия Евгеньевна, что с ней?
— У неё тахикардия.
— Это ещё что за хрень такая?
— Нарушение сердечного ритма.
— Не поняла? У неё что сердце не бьётся?
— Бьётся, но учащённо. Плюс сотрясение мозга и подозрение на инсульт.
— Опять сотрясение?! Память не пропала? — уточнила Татьяна, боясь, что дочь расскажет причину сотрясения.
— Нет.
— Ну, Ленка, что-нибудь да с ней не слава Богу. Сму́чилась я с ней… Сил моих нет больше — это же не дочь, а наказание на мою головушку.
— У вас в семье что-то произошло? Она перенервничала?
— Да с чего ей нервничать-то? У нас дома тишь да благодать! Живём без шума и гама. Мне не верите, так у соседей спросите, они подтвердят.
— Возможно, она переутомилась?
— Это Ленка-то? — с сарказмом хмыкнула Татьяна. — Да она палец о палец даже не ударяет. Вся домашняя работа на мне да на её отце.
— А бессонница её не беспокоила в последнее время?
— Да что вы! Откуда у неё бессонница? Она с Прошкой дрыхнет в выходные аж до одиннадцати!
— С каким Прошкой?
— С сыном моим младшим.
— А почему она с ним спит? — с недоумением. переспросила врач.
— А с кем ей ещё спать? Ну не со мной же?! У нас трёхкомнатная квартира. В одной комнате мы спим с её отцом, в детской архаровцы, а для Ленки с Прошкой мы выделили гостиную. Она с ним как барыня спит!
— Я так и не понял, как она спит и на чём?
— На диване. Почти что с самого рождения Прошки, как он из коляски вырос. Он к ней так привык, что спать без неё не может. — Ширяева прижала шапку к груди и задала вопрос: — Ваша-то дочь в мединституте учится?
— Да, — подтвердила Лидия Евгеньевна, теребя ворот накрахмаленного белоснежного халата.
— Вот умница-то какая! А моя-то марамо́йка* из больницы не вылезает. У неё то по-о-нос, то золотуха, а то и всё сразу.
— Она у вас разве пьющая?
— Да нет, Боже упаси. — Татьяна сжала кулак и трижды потрясла им. — Я её вот где держу!
— Тогда почему вы её марамо́йкой обзываете?
— Да так, к слову, пришлось. Ну вы меня понимаете, как женщина — женщину, как мать — мать.
— Нет, не понимаю.
— Ну да, ну да. Сытый-то голодного не разумеет… — сделала вывод Татьяна. — И что теперь с Ленкой будет? У неё и так с головушкой были проблемы, а теперь и вовсе.
— Мы делаем всё возможное.
— Мне бы на неё хоть одним глазом взглянуть!
— Ни в коем разе.
— Это почему же?! Я же мать!
— Стоило ей услышать, что вы позвонили и её состояние резко ухудшилось.
— Это она из вредности. Характер у неё такой, измором меня взять хочет. Скажу больше: она может и инсульт разыграть. Да-да. Не верите?
— Нет, — уверенна ответила Мамкина и, перед тем как уйти, задала вопрос: — Зачем вы её толкнули?
— Так она мне такое сказанула, что у меня нервы сдали, — призналась Татьяна. — Сдала, значит, Ленка меня с потрохами…
— Напрасно вы так о ней думаете. Она мне и слова про вас не сказала.
— А как вы тогда догадались? — Татьяна с прищуром посмотрела на неё.
— Предположила. Вопрос у меня к вам один: и как вы теперь с этим жить будете?
— Да как-нибудь проживу. Покаяться, говорят, никогда не поздно.
Мамкина принюхалась и проходя мимо санитарки, озадаченно произнесла:
— Что-то у нас сегодня серой пахнет? К чему бы это?
Не отрываясь от мытья пола, тётя Мотя ответила:
— Так люди грешат, а ад следует за ними и запашок соответственный.
Татьяна, услышав их разговор, задумалась:
— Неужели и правда ад идёт за мной по пятам? Свят-свят-свят, — перекрестилась она, а потом надев шапку из чернобурки, вышла из больницы.
Пояснение:
марамо́йка* — пьющая женщина, ведущая непристойный образ жизни
© 16. 04. 2025 Елена Халдина, фото автора
#рассказы #роман #семейныеотношения #дети #истории #ЕленаХалдина #мистика #ЗвёздыПадаютИопятьВзлетают #детектив #СССР
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение романа «Звёзды падают и опять взлетают» часть 59 Жизнь сама покажет кто прав, а кто нет будет опубликовано 19 апреля 2025 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава ↓
Прочитать все романы можно тут ↓