— Никита, ты что, теперь из-за йогурта кипиш поднимешь? — Женя стоял на кухне их съёмной квартиры, держа бутылку пива, его голос был лёгким, но с ноткой насмешки. На столе лежала упаковка Никитиного пармезана, вскрытая и наполовину пустая, рядом с кучей Жениных чипсов.
Никита замер, сжимая нож, которым резал базилик. Он только что вернулся из ресторана, где провёл смену за плитой, и хотел приготовить соус для нового рецепта. Но его холодильник, его уголок творчества, снова был завален Жениным хламом — пивом, просрочкой, липкими банками. А теперь ещё и сыр, который он заказывал неделю назад, вскрыт без спроса.
— Женя, я просил не трогать мои продукты, — Никита старался говорить спокойно, но голос дрожал. — Этот пармезан для соуса, он недешёвый.
— Ну и что? — Женя пожал плечами, открывая пиво. — Мы же кореша, Никит! Съел пару кусочков, делов-то! Купишь ещё.
Никитa посмотрел на сыр, чувствуя, как гнев подкатывает. Он был поваром, экспериментировал с рецептами дома, превращая кухню в лабораторию вкусов. Холодильник — его сокровищница, где лежали трюфельное масло, фермерские сыры, свежие травы. Женя, бармен из того же ресторана, считал его "общим" и заполнял пивом и закусками, не спрашивая.
— Это уже третий раз за месяц, — тихо сказал Никита. — Я не могу так, Жень.
— Третий? — Женя хмыкнул, отпивая пиво. — Ты прям как бухгалтер, Никит. Расслабься, мы же кореша!
Никита промолчал, возвращаясь к базилику. Кореша. Это слово теперь звучало как оправдание для хаоса.
Кухня была Никитиным царством. Здесь он творил: соусы с тимьяном, равиоли с рикоттой, десерты с лавандой. Холодильник, старый, но надёжный, хранил его ингредиенты — аккуратно подписанные, в контейнерах и пакетах. Никита снимал эту квартиру два года, а Женя въехал полгода назад, когда его прежний сосед съехал. "Будет весело, Никит!" — обещал Женя, таская ящики пива. Но веселье обернулось бардаком: Женины банки с тунцом, пакеты с чипсами, бутылки занимали полки, вытесняя Никитины продукты.
Утром Никита готовил завтрак — омлет с трюфельным маслом, — когда Женя влетел на кухню в футболке и шортах.
— Никит, пахнет как в мишлене! — он ухмыльнулся, открывая холодильник. — Слушай, вечером ребята зайдут, ничего? Мы тихо, пару бутылок пива.
— Жень, подожди, — Никита отложил сковородку. — Не ставь пиво на мои полки, ладно? Там травы, масло — всё сместится.
— Ой, да ладно, — Женя махнул рукой, доставая йогурт. — Я аккуратно, Никит. Мы же кореша, не парься!
Он ушёл, хлопнув дверью. Никита открыл холодильник: Женин йогурт, без крышки, уже разлился на его контейнер с пармезаном. Он вытер лужу, чувствуя, как настроение портится. Кореша. Почему это слово стало ловушкой?
Вечером Никита вернулся с работы, мечтая о тишине и новом рецепте — соус с голубым сыром. Но кухня встретила его хаосом: пустые бутылки, крошки от чипсов, липкий стол. Он открыл холодильник, и сердце упало: его голубой сыр, купленный на рынке, исчез. Вместо него — Женина пачка сосисок и три банки пива.
— Женя! — Никита шагнул в гостиную, где Женя с другом смотрели футбол, смеясь.
— О, Никит, ты чё такой хмурый? — Женя вскинул брови, держа бутылку. — Садись, пивка хлебни!
— Где мой сыр? — Никита скрестил руки. — Голубой, с верхней полки.
— Сыр? — Женя почесал затылок. — А, я его выкинул. Просроченный был, вонял. Купишь ещё, не проблема!
— Просроченный? — Никита почувствовал, как кровь приливает к лицу. — Женя, он свежий, я для соуса брал! Ты не имел права!
— Ой, Никит, не драматизируй, — Женя закатил глаза. — Это холодильник, а не сейф. Мы же кореша, я думал, тебе пох!
Друг Жени кашлянул, явно чувствуя неловкость.
— Может, я пойду? — пробормотал он.
— Иди, — Никита не отводил взгляд от Жени. — А ты, Женя, больше не трогай мои вещи. Убери за собой.
Женя фыркнул, но встал, собирая бутылки. Никита ушёл в свою комнату, чувствуя, как сердце колотится. Он сказал. Но почему это не приносило облегчения?
На следующий день Никита решил поговорить ещё раз. Он жарил стейк, когда Женя вошёл, зевая, с растрёпанной шевелюрой.
— Никит, ты вчера перегнул, — Женя плюхнулся на стул, открывая колу. — Из-за сыра такой кипиш. Мы же кореша, могли нормально решить.
— Нормально? — Никита отложил щипцы. — Жень, я трижды просил не трогать мои продукты. Ты ломаешь, выбрасываешь, а я должен молчать?
— Да не выбрасываю я специально! — Женя повысил голос. — Это еда, Никит! Съел, выкинул — купим. Ты прям как моя мать, честное слово.
— Это не просто еда, — Никита посмотрел ему в глаза. — Это моя работа, мой мир. Ты не уважаешь это.
— Уважаю! — Женя всплеснул руками. — Я всем в баре хвастаюсь твоими соусами! Вчера Лёха сказал, что закажет у тебя торт.
— Лёха? — Никита прищурился. — И что Лёха?
— Ну... — Женя запнулся. — Сказал, подумает. Может быть.
Никита покачал головой. Женя всегда обещал "продвигать" его, но клиенты приходили только через инстаграм, где Никита выкладывал свои блюда. Он доел стейк и ушёл в свою комнату. Хватит слов.
Никита позвонил подруге Маше, пекарю, которая всегда была прямолинейной. Они встретились в кофейне, где пахло свежим хлебом.
— Никит, ты серьёзно? — Маша ахнула, выслушав историю. — Он твой сыр выкинул, а ты терпишь? Это не кореш, это торнадо!
— Я не терплю, — Никита запнулся, глядя на кофе. — Но он же не специально. И мы в одном ресторане пашем...
— Не специально — не повод, — Маша хмыкнула. — Это твой холодильник, твоя кухня. Купи свой, запри, если надо. И знаешь, у меня знакомый конкурс кулинарный устраивает. Дашь рецепт?
— Конкурс? — Никита поднял взгляд. — Ты серьёзно?
— Абсолютно, — Маша подмигнула. — Ты повар, Никит, а не Женин уборщик. Действуй.
Никита кивнул, чувствуя тепло. Действовать. Пора.
Через несколько дней Никита готовился к заказу — ризотто для клиента, с пармезаном и шафраном. Он открыл холодильник, чтобы взять сливки, но нашёл Женину банку с тунцом, открытую и протёкшую на его травы. Тимьян, базилик — всё пахло рыбой. Никита стиснул зубы, убирая банку, и написал Жене.
Никита: Жень, твой тунец протёк, травы испортил. Не ставь свою еду на мои полки.
Женя: Ой, Никит, сорян! Куплю новый, не парься!
Никита выключил телефон. Куплю новый. Это не решало ничего.
Конфликт лопнул через неделю. Никита готовил соус для конкурса — с голубым сыром, сливками, трюфелем. Его холодильник был полон: сыр, масло, травы, всё подписано. Он ушёл за специями, а вернувшись, замер: его сыр, тот самый, для соуса, исчез. Вместо него — Женина коробка пиццы и две банки пива.
— Женя! — Никита ворвался в гостиную, где Женя листал телефон.
— О, Никит, чё орёшь? — Женя вскинул брови, отложив телефон. — Случилось чё?
— Мой сыр где? — Никита скрестил руки. — Голубой, для конкурса. Ты опять выкинул?
— А, это, — Женя почесал затылок. — Да, выкинул. Вонял он, Никит, просрочка! Купишь ещё, не проблема!
— Просрочка? — Никита шагнул к нему, его голос стал твёрдым. — Это был свежий сыр, Женя! Для конкурса, для моей работы! Ты не имел права!
— Ну ты загнул, — Женя прищурился. — Это холодильник, Никит, не храм. Мы же кореша, я думал, тебе пох!
— Кореша? — Никита выпрямился. — Кореша уважают друг друга. Я ухожу, Женя. Куплю свой холодильник. И больше не трогай мои вещи.
— Свой? — Женя замер, его ухмылка поблекла. — Никит, ты серьёзно? Из-за сыра?
— Из-за меня, — Никита посмотрел ему в глаза. — Я хочу готовить, а не воевать.
Он ушёл в свою комнату, чувствуя странную лёгкость. Это было начало.
Никита начал искать холодильник. Он листал объявления, пока Женя пил пиво в гостиной, молча. Маша помогла, прислав ссылку на компактный холодильник — недорогой, но вместительный. Никита купил его, привёз домой и поставил в своей комнате, рядом с кроватью. Это выглядело странно, но было его.
— Никит, ты чё, теперь с холодильником спать будешь? — Женя заглянул в комнату, ухмыляясь.
— Буду, — Никита улыбнулся, раскладывая травы. — Это мои продукты, Жень. Моя кухня.
Женя хмыкнул, но ушёл. Никита наполнил холодильник: сыр, масло, сливки, всё на своих местах. Он чувствовал себя дома.
Никита отправил соус на конкурс — новый, с пармезаном, так как голубой сыр пропал. Он работал ночами, тестируя вкус, и Маша хвалила: "Никит, это победа!" Женя молчал, но однажды принёс пиво.
— Никит, без обид, а? — он протянул бутылку. — Я перегнул, понял. Давай по пиву, и норм?
— Без обид, — Никита взял бутылку. — Но мои полки — мои, Жень. Договорились?
— Договорились, — Женя кивнул, впервые без ухмылки.
Никита выиграл конкурс. Его соус — сливочный, с ноткой трюфеля — взяли в меню ресторана, а приз, тысячу долларов, он потратил на новый нож и специи. Клиенты росли, инстаграм пестрел его блюдами: равиоли, тартары, десерты.
Прошло три месяца. Никита стоял на кухне, готовя ризотто для заказа. Его холодильник, маленький, но свой, гудел в комнате, полный продуктов: сыр, травы, масло. На столе сияла миска с пармезаном, чистая, нетронутая.
Телефон зазвонил. Маша.
— Никит, ты звезда! — её голос звенел. — Твой соус в сторис у блогера! Поздравляю!
— Спасибо, Маш, — Никита улыбнулся, глядя на ризотто. — Приезжай, попробуешь.
Он положил ложку и вдохнул. Его кухня, его блюда, его жизнь. Это было его.