Андрей не мог сказать, что не любил свою жену. Наверное, по-своему он её всё же любил — как любят то, что привыкли терпеть, что давно стало частью жизни. Но он никогда не понимал, как женщина может быть такой холодной, замкнутой, резкой до боли, и при этом абсолютно уверенной, что весь мир ей что-то должен.
С Марией он прожил шесть лет. И все шесть — будто в напряжённой игре на выживание. Их брак был не следствием чувств, а больше — условием карьеры. Андрей устроился программистом в крупную компанию и довольно быстро проявил себя. Пара грамотных решений, и однажды его вызвал к себе владелец фирмы — Степан Павлович. Хозяин, властный, немного грубый, но в чём-то по-своему справедливый.
— Слушай, Андрей, — сказал он в лоб, — моя Мария давно на тебя глаз положила. А она, знаешь ли, упрямая. Что задумала — получит. Так что не ломай комедию.
Тогда Андрей не знал, что сказать. Он понимал, что отказ может стоить ему карьеры, всего, чего он добился. Да и в какой-то момент ему стало жаль девушку. Она жила без матери, умершей после родов. Росла избалованной, окружённой деньгами и вниманием, но, похоже, одинокой.
Он согласился.
Свадьба была дорогой, вычурной. Всё оплатил отец невесты. Через месяц молодожёны уехали на Сейшелы, но даже тропический рай не смог скрыть того, что между ними не было настоящего тепла.
А через год родилась Алина. Через два — Катя. Андрей пытался построить семью, дать дочерям любовь, дом. Но Мария всё больше уходила в себя. Она не занималась детьми, не интересовалась их развитием, не знала, какие игрушки они любят и что им снится ночью. Всё её внимание было направлено на мужа и подозрения.
— Ты задержался. Где был? — с угрозой спрашивала она. — Признавайся, с кем спал?
— Мария, я был у твоего отца. Мы вместе работали до ночи. — Его голос звучал устало. Он действительно был на грани выгорания.
Она ревновала без причины, устраивала сцены, могла ворваться в его кабинет во время онлайн-совещания и начать кричать. А вскоре начала пить. Сначала бокал вина, потом бутылка. Потом почти каждый день.
Воспитанием дочерей занимались няни, которых Мария меняла чуть ли не каждую неделю: та смотрит не так, эта пахнет, другая — "слишком молодая". Когда-то надёжную няню в возрасте она выгнала лишь за то, что та, по её словам, "подмигивала" Андрею. Хотя женщине было за шестьдесят. Мария видела соперниц в каждой женщине. А Андрей? Он молчал. Терпел. Стиснув зубы. Ради девочек. Ради того, чтобы дом хоть как-то держался.
Последней каплей стала ночь в отеле. В голосе Марии, когда она звонила ему, звучал странный вызов:
— Приезжай в «Гранд-Версаль». Жду. Это будет... интересно.
Андрей приехал. Открыл дверь — и застыл. Его жена — в объятиях другого мужчины. Постановка. Абсурд. Театральная сцена из дешёвой пьесы.
— Теперь ты понял, что я чувствовала? — хрипло бросила она, глядя на него затуманенным, пьяным взглядом.
Внутри у него что-то оборвалось. Как будто эта сцена вышибла последний гвоздь из гроба их брака.
— Всё. Я ухожу. Мне всё равно, что скажет твой отец. Лучше быть нищим, чем жить в этом кошмаре.
Он ушёл. На улице была глубокая ночь, воздух резал лицо, как холодный нож. В голове стучало только одно: «я свободен». Но не прошло и получаса, как раздался звонок. Номер незнакомый.
— Ваша жена... авария. Машина врезалась в столб. Она в критическом состоянии.
Он сорвался в больницу. Мчался, будто от этого зависела её жизнь. А может, и его собственная. В реанимации — белизна, звуки аппаратов, запах антисептика. Мария лежала, как кукла, опутанная трубками и проводами.
Она открыла глаза на секунду. Глаза, полные боли и... злобы.
— Я тебя не прощаю. Я вернусь. Ты не избавишься от меня…
Это были её последние слова.
Прошли похороны. Дом опустел. Степан Павлович, хотя и скорбел, не винил Андрея. Он признался:
— Я знал, какая она. Это моя вина. Прости. Но... что теперь будет с девочками?
— Будем жить. Ради них, — твёрдо ответил Андрей.
Через несколько дней, когда стало ясно, что девочки нуждаются в постоянной заботе, Андрей разместил объявление о поиске няни.
В дверь позвонили рано утром. Андрей, всё ещё не проснувшись до конца, бросил взгляд на часы — 08:14. Он как раз собирался будить девочек и готовить завтрак. Настроение с утра было тяжёлым: в голове гудел тревожный сон, в котором он снова видел Машу — ту, как в последние дни: с ледяными глазами, в больничной палате, шепчущую сквозь боль: «Я тебя не прощаю…»
Звонок повторился.
Он подошёл к двери, щёлкнул замок, открыл — и отступил в ужасе.
На пороге стояла Мария.
Та же фигура. Те же глаза. Голос. Онемев, он прошептал:
— Ты... умерла. Маша, я похоронил тебя 40 дней назад. Как ты тут оказалась?
— Я не Маша. Я Дарья. По объявлению. — женщина показала паспорт. — Не верите — проверьте.
Голос, лицо, взгляд — один в один. Степан Павлович вышел из комнаты и тоже остолбенел. Он не верил в привидения, но то, что стояло на пороге, иначе не объяснить.
На шум в коридор вышел Степан Павлович. На нём был домашний халат, и, увидев стоящую в дверях женщину, он резко побледнел.
— Господи… Маша?
— Нет, — спокойно произнесла гостья, протягивая паспорт. — Дарья Андреевна Лукина. Я не знаю, кто эта Маша, но, судя по всему, мы очень похожи. Мне в агентстве сказали, что у вас двое девочек и нужна няня. Я работала в нескольких семьях, у меня педагогическое образование. Хочу пройти собеседование.
Андрей всё ещё не мог оторвать глаз. Его руки сжались в кулаки, сердце било тревожную дробь. Он чувствовал, как всё внутри переворачивается. Это был не просто шок — это был страх, паника и странная, парализующая надежда: А вдруг?..
— Позвольте, — пробормотал он, беря паспорт. Документ был настоящий. Фото — то же лицо, что стояло перед ними. Только имя — Дарья. И фамилия другая. И всё бы ничего, но дата рождения... была абсолютно идентична дате рождения Марии. День. Месяц. Год. И даже место рождения — один и тот же город.
Степан Павлович, сжав губы, медленно сел на край кресла в коридоре.
— Ты... ты уверена, что у тебя не было семьи? — хрипло спросил он.
Дарья кивнула:
— Я выросла в детдоме. Мне сказали, что родители отказались. Потом, правда, были слухи, что меня вообще подбросили. Я никогда не копалась в прошлом, но сейчас смотрю на вас... — Она слабо усмехнулась. — И у самой мурашки по коже. Такого сходства я ещё ни с кем не встречала.
Молчание повисло в воздухе, густое, почти давящее.
Андрей впервые решился заговорить:
— Это безумие… Но ты не представляешь, насколько ты похожа на мою… жену. На Марию. Она умерла чуть больше месяца назад. В аварии. Ты... её копия.
Дарья слегка побледнела, но взгляд остался спокойным.
— Это… многое объясняет. Я не хотела вас напугать. Просто ищу работу, ничего больше.
— Твоя мать... — глухо начал Степан Павлович, вглядываясь в её лицо, будто пытаясь прочесть в нём правду. — Она рожала в частной клинике. Я был в отъезде, приехал позже. Насколько я знаю, ты родилась в тот же день, что и Маша. Ты готова сдать тест ДНК?
Дарья выпрямилась:
— Конечно. Если это поможет вам понять, что происходит, я согласна.
Через неделю результат был получен. Бумага в руках Степана Павловича дрожала. Он прочёл вслух:
— Генетическое соответствие: 99,98%. Отцовство подтверждено.
Дарья — родная дочь Степана Павловича. Маша имела сестру-близняшку, которую почему-то у него забрали сразу после рождения. Кто и зачем — так и осталось тайной.
Однажды Андрей вернулся с работы раньше обычного. На пороге он замер: из кухни доносился лёгкий смех. Он прошёл на звук и увидел, как Дарья, вся в муке, лепит с девочками пирожки. У Алины на носу — мука, у Кати — на щеках. А Дарья поёт какую-то простую детскую песню, подпевая себе под нос. Девочки заливались смехом.
— Ага! Попалась! — вдруг вскрикнула Дарья и щёлкнула Алину по носу.
Та хохотала и кричала:
— Не честно! Я почти спрятала тесто!
Андрей стоял в дверях, наблюдая. У него внутри вдруг кольнуло — не боль, нет. Что-то другое. Щемящее. Потерянное. Он не помнил, когда в этом доме последний раз звучал такой смех. И уж точно — когда он сам вот так невольно улыбался, просто оттого, что дома было… тепло.
Дарья заметила его и немного смутилась. Провела рукой по волосам, вытерла пальцы о фартук.
— Ой, мы тут… пирожки решили испечь. Надеюсь, вы не против?
— Я? — он улыбнулся. — Я за.
Он подошёл ближе, вдохнул запах теста, яблок и ванили. Девочки сели за стол, поглядывая на них исподтишка.
— Дарья…
— Да?
— Спасибо.
— За что?
— За то, что вернула счастье в этот дом.
Она чуть смутилась, но ничего не сказала.
Андрей поймал себя на мысли, что впервые за долгое время чувствует... спокойствие. Как будто хаос отступил. Как будто всё только начинает собираться по кусочкам.
Прошло три года. Дарья не просто стала няней — она стала матерью Алине и Кате. А вскоре — и женой Андрея. Снова не по любви? Нет. В этот раз — совсем по-другому. По-настоящему. А Степан Павлович лишь с улыбкой шептал:
— Видимо, судьба у тебя такая, Андрей. Жениться на моих дочерях...
А Андрей, глядя, как Дарья с улыбкой расчесывает Кате волосы, впервые за многие годы подумал:
«Да. Теперь я действительно счастлив».
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории.