Глава 5 Кто же будет вести государственную апробацию метода по сахарному диабету? Итак, мы с вами уже увидели, что после исторической планерки методисты Центра активно взялись за лечение тяжелых диабетиков. И результаты пошли немалые. Однако конечная цель была одна – провести успешную государственную апробацию метода Бутейко на тяжелых больных сахарным диабетом! Вплоть до мая 1990 года в Центре Бутейко продолжали успешно работать с приезжавшими в Центр больными сахарным диабетом. Но это были, как говорится, случайные больные. Никто не собирал их в отдельную, специализированную группу. Их вели разные методисты. В мае же 1990 года было намечено провести уже государственную апробацию метода Бутейко на больных сахарным диабетом. Государственную апробацию – ни больше, ни меньше! Это ко многому обязывало. Столько лет Константин Павлович Бутейко ждал этой минуты! Да. Конечно, у него уже были за спиной и государственная апробация метода 1968 года в Ленинграде. И государственная апробация метода 1982 года в Москве. Но все, что там было разрешено,– это поднимать официально вопрос об излечении методом Бутейко одной лишь бронхиальной астмы!!! Безусловно. Были там успехи и по лечению гипертонии, и по лечению стенокардии. Были успехи и по лечению сахарного диабета. Но их высокие белохалатные чиновники старались, как бы, ни замечать… Ну есть у больного астматика улучшение и по этим направлениям – и Бог с ним! А мы будем фиксировать в официальных документах главным образом изменения по течению бронхиальной астмы… Поэтому отдельная, специальная, государственная апробация метода Бутейко именно на тяжелых диабетиках была просто необходима! И перед Константином Павловичем встал вопрос – а кому же из его методистов можно доверить это крайне ответственное дело? И где конкретно проводить саму апробацию… В прошлых двух апробациях участвовали его верные многолетние соратницы Вильма Августовна Генина и Неля Насонкина. Они вложили в те апробации свою душу. Но снова взваливать на старых соратников огромную ношу государственной апробации Бутейко не решался. Даже железо имеет свой срок износа. А это – живые люди. Им уже далеко за пятьдесят. Но дело решал не возраст. Устали они уже от груза подобных треволнений. А тяжелые диабетики, безусловно, сразу же начнут отсасывать уйму энергии от методиста. Константин Павлович не один раз перебрал в уме список его новых единомышленников. Кого, кого именно он может поставить на столь ответственное дело?! В общем-то, особо долго Бутейко даже не колебался. В таком щепетильном деле ему виделась только одна кандидатура. Только эта женщина могла гарантировать полностью успешную апробацию. Только этой женщине он полутайком (чтобы не было зависти…) выдал диплом – «Лучший методист Советского Союза». Этой женщиной была моя родненькая учительница по методу Клара Федоровна Лагунова! Во втором томе своей трилогии я описал ее под псевдонимом Клары Федоровны Озерцовой. Теперь настала пора читателям узнать подлинное имя этой необыкновенной женщины. Этого лучшего методиста большого Советского Союза! Я встретился с ней в первые же дни моего официального пребывания в Центре Бутейко. И больше уже не расставался с ней никогда… Ни в коей мере не хочу обидеть других своих коллег–методистов. У каждого из них была какая-то своя изюминка. Каждый был хорош посвоему. Но Клара Федоровна – это был Монблан среди всех из нас. Монблан абсолютно лишенный и высокомерия, и зазнайства. Просто обаятельная, чуткая, добрая женщина. Это, так сказать, ее чисто человеческие качества. Но помимо этих качеств она давала такие результаты среди тяжелых больных на методе, что оставалось только диву дивиться. Безусловно, результаты и достигались благодаря именно этим качествам! Ведь, если, допустим, методист грубо ведет себя с больными, покрикивает на них, то и результаты у него будут хуже! Даже, если он очень хороший специалист! Результаты все равно будут хуже. Ведь врач лечит словом, как минимум, на 50%!!... И если это слово грубое, то… Клара Федоровна от природы обладала очень общительным, мягким характером. Она разговаривала с приезжавшими больными, как с очень близкими людьми. И больные это понимали. Они тянулись к ней. Им было очень приятно находиться поблизости от такого методиста. Ну и, конечно же, немалую роль играли обширные познания Клары Федоровны. Профессиональный математик высшего уровня – она знала, как подать МЕТОД БУТЕЙКО в наиболее приглядном и четко оформленном виде. Да плюс ко всему этому ее собственная история! Стоило ей только сказать своим тихим, ласковым голосом, что совсем недавно она умирала от рака груди… Умирала. Но метод Бутейко спас ее… И все! Аудитория уже слушала ее как завороженная. Все же, как ни крути, а рак считается самым страшным заболеванием! Поэтому Константин Павлович остановил свой выбор именно на Лагуновой. Это был, конечно, номер… Ведь Клара Федоровна – не врач по образованию. А у Бутейко в подчинении работали в центре и дипломированные медики. И вдруг на проведение государственной апробации своего метода на тяжелых диабетиках он ставит НЕ МЕДИКА!! Конечно, все знали принцип Бутейко. Он всегда заявлял, что больше половины его методистов – это не медики по образованию. Что медики к нему пока мало идут. А тем, которые пришли, метод дается труднее, чем не медикам. – Врачам же в голову вбили только лекарства. Трудно им мой безлекарственный метод осваивать,– частенько в открытую заявлял Бутейко. Но одно дело работать рядовым методистом. Тут можно и не быть медиком. Но… проводить официальную государственную апробацию! Тут нужен врач высокого уровня. Так могли думать про себя многие. Но, тем не менее, даже те, кто так и думал, все, же понимали, что Клара Федоровна добьется самых лучших результатов…