Недокуренная сигара
Устрицы, фуа-гра, сигары, хороший коньяк – аристократ по рождению, Черчилль вырос в поместье рода Мальборо и навсегда сохранил дорогие привычки.
«Отберите у меня сигару, и я начну с вами войну», – говорил британский политик. Черчилль пристрастился к курению на Кубе, еще когда работал военным корреспондентом.
За день он мог выкурить от 8 до 20 сигар. Имя Уинстона Черчилля дало название целому сигарному формату: любимый размер Черчилля 178×18,65 мм сегодня называют julieta только на Кубе, а весь мир зовет его именем знаменитого британца – churchill.
Но в близком окружении Черчилля знали, что он не столько курил, сколько жевал сигары в минуты задумчивости – это помогало ему сосредоточиться. С собой он всегда носил дорогую серебряную пепельницу, но редко ею пользовался, из-за чего его дорогие костюмы и мебель вокруг часто были прожжены осыпающимся сигарным пеплом. Черчилль редко докуривал до конца – начатые сигары потом собирали по кабинету и отдавали докурить кому-нибудь из персонала. На различных аукционах до сих пор всплывают лоты «недокуренная сигара Черчилля». Так, одна из них была продана в США за 12 тысяч $, другая ушла с молотка в Англии за 7,3 тыс. $.
В 1947 году Черчилль практически бросил курить по настоянию врача. Но продолжал появляться с сигарой, объясняя: «Публика будет ждать моего фирменного знака, и ее нельзя разочаровывать».
Попойка со Сталиным
Время Черчилля для нас и мира – время больших потрясений. Гражданская, Великая Отечественная, экономический кризис. И время масштабных политиков. У Сталина и Черчилля были сложные отношения. В августе 1942 года Черчилль прилетел в Москву на переговоры на бомбардировщике. В Национальном архиве Соединенного Королевства хранятся только недавно рассекреченные воспоминания зам. министра иностранных дел Александра Кадогана о той встрече.
Момент был тяжелый – шло наступление на Сталинград. Советский вождь упрекал союзников, что они не хотят сражаться, а Черчилль отвечал, что извиняет тон оппонента только из уважения к исключительному мужеству советских войск.
«Сталин, откинувшись и пыхтя трубкой, полузакрыв глаза, извергал поток оскорблений. Мы достигли такой точки, перейдя которую государственные деятели уже не могут вести переговоры», – вспоминал позже этот момент Черчилль.
Британская делегация стала паковать чемоданы, сочтя переговоры провалившимися. Однако ближе к ночи в номер Черчилля позвонили и пригласили в кремлевскую квартиру Сталина, чтобы выпить. «Я принципиальный сторонник такой позиции», – с достоинством ответил англичанин. Это был первый вопрос, в котором два лидера были солидарны.
«Стол был уставлен тарелками со всевозможной едой, увенчанной молочным поросенком, и бесчисленными бутылками, – повествует Кадоган. – Сталин заставил меня выпить что-то огненное. Сэр Уинстон предусмотрительно ограничивался красным кавказским вином».
К трем часам ночи собеседники уже шутили, Сталин дружески назвал Черчилля «старой боевой лошадкой», тот пообещал прислать в СССР грузовики, что и выполнил.
«Мне кажется, что я установил личные отношения, на которые так надеялся», – написал Черчилль по возвращении в Лондон. А со своим помощником был откровеннее: «Невозможно вообразить ничего ужаснее кремлевского банкета, но это надо было вытерпеть».
